Ролан Быков - Я побит - начну сначала!

• Название: Я побит - начну сначала!
• Автор: Ролан Быков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-066287-6

Ролан Быков (1929—1998) вел дневники с пятнадцати лет и до самого конца жизни. Надо ли говорить, что перед читателем разворачивается история страны, театра и кино, но прежде всего — история уникальной личности, гениального режиссера («Айболит-66», «Чучело», «Телеграмма») и актера («Шинель», «Андрей Рублев», «Проверка на дорогах», «Комиссар», «Служили два товарища», «Письма мертвого человека», «Из жизни отдыхающих», «Мертвый сезон»...). Эта книга поражает своей откровенностью. «Неистовый Ролан», как звали его близкие, вел записи для себя, не думая ни о цензуре, ни о дальнейшей публикации.

Перед читателем встает натура страстная, бескомпромиссная — идет ли речь об искусстве или личных отношениях. «Я побит — начну сначала!» — эти слова стали девизом для Ролана Быкова на всю жизнь...

Книга иллюстрирована редкими фотографиями из семейного архива.

---

Ох, как они не любят личности! Они гноят нашу команду. Они воспитывают в хоккеистах скромность! Так в большом спорте сложно. Команда приехала не только без Петрова, Харламова и Михайлова, она приехала после того, как они поплатились за самостоятельность, за то, что они хоть чуть имели достоинство. Мало отсутствия Петрова — важно, что Макаров играет после подавления своих лидеров.

А. Иванову

Среди поэтов ищешь ты, мой друг,

Дерьмо и пошляков — и коль это не мания,

Скажу: у каждого свой круг,

У каждого своя компания.

13-14.09.81 г.

Очень жалею, что так много видел среди всей этой компании плохое.

На встрече вчера сказал: «У меня рука легкая! Вы выиграете. 8:1!!!». Такого не ожидал никто. Позвали в раздевалку, ребята голые, кидались ко мне: «Где он, с легкой рукой!». Все эти ребята хотели расползтись. Собрал их у себя, все принесли, кто что мог, — отпраздновали. Играл, что пью со всеми, но мне и не хотелось. Пришел Саша Спиридов, сказал, что меня назначили художественным психологом команды. Хохотали. Саша Иванов играл пародии, спели снова сочиненную песню.

Игра была исключительно интересна. Стадион пришел на победу, у дверей девушки раздавали флажки с кленовым листом (это тут дорого), а зрителей 15 тысяч. Мы попросили «Рашен» флажки — девушка непритворно смутилась. Зритель тут организован и выучен, все подчинено одному - победе. И музыка, и «скандежки» под музыку, и объявление фамилий игроков и ассистентов, забивших шайбы. Но 12 человек прорвались сквозь этот шум и свист, мы выжидали паузы, скандировали и «шайбу», и «молодцы» — и были слышны. Это тоже было сражением!

Канадцы вышли на поле в полном ореоле игр, проведенных без поражений (одна ничья с чехами). У них хорошие игроки: видные, роскошные, красиво мчатся, они очень много играют в играние в хоккей. Но они дрейфили. Они нервничали не хуже наших и так и не справились с волнением.

Психологически их сломал Третьяк. Шайба и так не шла в ворота. А уж когда наконец шла — на ее пути вставал Третьяк! Казалось бы, и гол неминуем, и взять-то шайбу нельзя, а он брал. Особенно когда он уже лежа поймал шайбу, летевшую в ворота, на лету в «ловушку» — весь стадион как-то застонал от обиды и восторга. Такой зверь, как стадион, жил сложной жизнью единого живого существа. Он отвечал на крик двенадцати недовольным гудением, и пятнадцатитысячному стадиону приходилось бороться с нами. К концу стадион тоже подумолк. За 7 минут до конца игры кое-кто пошел со стадиона, за 5 минут пошли толпами.

Я люблю хоккей. Особенно такой. Тут целый сюжет, тут драматургия личных ходов, линии и т.п. Тарасов — Королев. Фирсов, Сыч, Сеглин, Старовойтов. Наша бригада, Выступление. Раздевалка: Третьяк с подарком (часы, золото, 10 тыс. долларов) и фигурка из мыльного камня за 800 долларов.

Обсуждение матча Третьяком и Васильевым прямо на поле. (А потом в душе.) Но матч начался гораздо раньше.

Гид в спортивном олимпийском комплексе пожелала нам самого, как ей казалось, хорошего — быть вторыми. Я сказал ей — только первыми. «А чехи?» — сказала она (накануне они сыграли с канадцами 4:4). Она была искренняя. В голосе было наивное уважение к чехам. (К тому же много чехов теперь играет у канадских профессионалов.)

Наши играли весь турнир неважно. А самое главное, не блистали. И имен, кроме Третьяка, не было (+ Васильев). Команда низкорослая. В матче, где счет был 3:7, выглядела беспомощно. И мне было ясно, что сыграй ребята в свою игру — они выглядели бы иначе. И сегодня они вышли не выигрывать, а отдавать все силы игре. Даже после счета 3:1, потом 4:1, потом 5:1 они играли так, как будто еще не уверовали в свою победу. Ни тени самонадеянности. Было много брака. Но брак был и у канадцев. Это уравновешивалось. На попытки драться наши тут же ответили тем же. Ребята не боялись. Шли вперед. И повел всех, как ни странно, Крутов. Ларионов забил свою шайбу. Но три забил Шипелев, — и очень важные первые.

Конечно, дал маху Скотти Боуман. Он поставил не того вратаря, который стоял с нами в первой игре (9-го), № 35, а другого. И тот пропустил несколько не самых сложных шайб. (Как, кстати, и Третьяк, но единственную.)

Что буду писать, не знаю. Но победа эта классическая: даже в меньшинстве забросили шайбу. Этот матч по настрою полностью за нашими — поэтому что-то сделали и мы с нашим выступлением.

15.09.81 г. Квебек

Квебек почему-то понравился больше и пребывание в нем приятней. Хоть погода слякотная и уже домой хочется. Может быть, мне нравится то, что здесь все напоминает Францию, а может быть, в Монреале самое неприятное было внутри меня.

Жена дважды звонила Мигуле, я просил позвонить Лене, чтобы она позвонила мне, — Лена не позвонила. Может быть, она на съемках. (Дай Бог!)

Мигуля предлагает написать песню о хоккее — хотелось бы, но для меня это сложно. Я тяжеловесно подхожу к этому.

Послезавтра летим домой — к отлету еще не готов, покупки не сделаны, деньги не истрачены. Не могу найти хорошего подарка Лене, себе мог бы купить много всякого барахла.

Песню хорошо бы написать о событии — о кубке Канады. В этом событии есть что-то хорошее: торжество справедливости. Уж слишком заносились канадцы, уж слишком спесиво вели себя руководители НХЛ и пресса. Очень много травм у наших ребят, очень много усилий, семь человек впервые на таком уровне. А главное — стадион. Все против пятерки на поле, все против нас. И все организованно, их 17 тысяч, нас 12 человек на трибуне и еще 25 разбросаны по двое. Но мы слышны. На поле тоже: все против наших ребят, и они не просто выигрывают, а буквально громят канадцев, 8:1 — это уже не шутка.

Но и после игры канадцы продолжают свое: оценка прессы — все дело во вратаре, мы-де играли неудачно, в словах тренера Боумана — «Нам нет оправданий» — есть полное оправдание себя и упрямое нежелание считаться с тем, что наша команда сильнее и что наши ребята играют в другой хоккей.

(А суть разницы в том, что их хоккеистов учат с игры, а у нас с тренировок, ибо у них много крытых стадионов, а у нас мало.) Кроме того, их игроки получают сотни тысяч, а наши по сравнению ерунду, и все-таки наши выиграли. Игрок тут — материал о благородной победе.

Мы сидим на стадионе — нас двенадцать, А кругом семнадцать тысяч — все орут, А кругом все канадцы, канадцы, канадцы, Все канадцы, канадцы — там и тут.

Грустно. Скучаю. Скучаю по Лене. И не даю себе этого.

Грустно. Я глупо провожу поездку по Канаде. Я ничего не вижу из того, что бы хотелось. Эти ребята мне не понравились; после нашей победы они решили разойтись по своим норкам и не собираться вместе, а все оттого, что не у всех сохранилось спиртное, и у тех, у кого было, не хотели делиться, хотя когда я их собирал - они вроде были довольны. Даже Тарасов хотел праздновать в узком кругу, и пришлось его уговаривать. Они озверели, честное слово.

В такой поездке, с такой компанией рядом мечтаешь только о том, чтобы все хорошо кончилось.

01.12.81 г.

Картины заканчиваются. «Доходное место» сдали в Госкино. По «Золотому руно» поправочки, но картина тоже принята. «Душу» с поправками принял Сизов (переозвучка, досъемки), в «Томе Сойере» закончили озвучание, в «Фоменко» скоро закончим. Был в Риге, выступал на Брянцевских чтениях[72] — выступления за гранью возможного. Литературно-критическая плесень покрыла все мозги, о детях восклицают и охают, договариваются до того, имеем ли мы право их учить, а учить хотим театру с ясельного возраста. Смелянский (завлит МХАТ). Моден. Апломбирован и упакован. Несет чушь, вроде «шестидесятники» высказались, где «восьмидесятники»?

Наташа Крымова — известная умница — толковала о том, что мы-де не можем говорить правду, так давайте хоть не врать. Все деятели, стоя на «капитанском мостике» искусства для детей, вскрикивали: «Ах, буря! Ах, дождик! Ах, дети жестоки! Ах, говорить не дают правды!» — это вместо того, чтобы крикнуть: «Лево руля! Так держать!» А дети — это у них «народ», в который они готовы «идти», то есть впадать в детство!

(Ну, да потом.)

ХОЧУ СТАВИТЬ «ЧУЧЕЛО» ЖЕЛЕЗНИКОВА.

Это будет фильм, который всеми своими возможностями, какие только бывают у фильма, обрушится на проблему, именуемую в «быту» «детская жестокость» — Но это не о ней (для меня).

В духовном плане разговор в «Чучеле» о «гидре коллектива», правда которого чаще всего безнравственна. В самом зародыше, в самой игре во всевластие, в самом посыле — «интересы коллектива превыше всего». Субъективизм не лучше, когда он исходит не от индивидуума, а от группы лиц. В субъективизме для меня лично скрывается враг объективного признания добра, этичности и равенства в высоком смысле: признания над всеми нами закона, общего для всех.

Чучело — «Идиот» в масштабе этой повести (кстати, это еще не сделано), она — Донья Кихот, но и не то. Ведь это о Любви. Она не ищет мельниц и не живет ради высокого помысла, она не «ради», она естественно такова, она даже не ведает, кто она внутренне и кто она внешне, она сама являет собой ценность, редкость, искренность.