Авл Геллий - Аттические ночи. Книги I - X

• Название: Аттические ночи. Книги I - X
• Автор: Авл Геллий
• Издательство: Гуманитарная Академия
• Жанр: Античная литература
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93762-027-9

Сочинение римского писателя Авла Геллия (II в.) «Аттические ночи» — одно из самых крупных известных нам произведений древней римской литературы — представляет собой собрание небольших разнородных по тематике очерков, отличающееся поистине энциклопедическим охватом сведений о различных сторонах жизни и науки своего времени. Автор затрагивает вопросы литературы и грамматики, риторики и философии, юриспруденции и истории, физики и математики, естествознания и медицины. Умело используя широко распространенный в его время принцип сочетания поучения с развлечением, Авл Геллий — весьма взыскательный стилист — может одинаково интересно и изящно преподносить читателю как рассказы о различных диковинных вещах, так и весьма специфические вещи — такие, как проблемы греческой и римской фонетики или тонкости толкования римского права.

Труд Авла Геллия — не только увлекательное и полезное чтение, погружающее современного читателя в самые разнообразные сферы античной культуры, но и ценнейший исторический источник: «Аттические ночи» содержат извлечения более чем из 250 древних авторов, в том числе огромное количество цитат из недошедших до нас памятников античной литературы более раннего периода.

Данное издание — первый полный современный русский перевод сочинения Авла Геллия — снабжено обширными комментариями и рассчитано как на специалистов, так и на широкий круг читателей, испытывающих интерес к античной истории и культуре.

---

(11) Об этом и тому подобном Тавр рассуждал строго и в то же время любезно. (12) Но то, что мы прочитали у Клавдия [334] относительно того рода обязанностей отца и сына, показалось [достаточно] относящимся к делу, чтобы мы это добавили. (13) Итак, мы приводим слова самого Квадригария, выписанные из шестой книги его «Анналов»: «Затем были выбраны консулами Семпроний Гракх, во второй раз, [и] Квинт Фабий Максим, сын консула прошлого года. Навстречу этому консулу выехал верхом на коне отец-проконсул и, как отец, сойти не пожелал, а поскольку было известно, что между ними царит полное согласие, ликторы не осмелились приказать ему сойти. Когда он проехал рядом, консул спросил: „Что дальше?“; тот ликтор, который был поблизости, быстро понял и велел проконсулу Максиму спешиться. Фабий подчинился приказу и похвалил сына за то, что тот сохраняет власть, принадлежащую народу». [335]

Глава 3

По какому правилу в некоторых существительных и прилагательных древние вводили придыхание в виде буквы «h»

(1) Букву «h» — или же ее, скорее, подобает называть придыханием, нежели буквой, [336] — наши предки вставляли по большей части ради укрепления и усиления звуков в словах, чтобы их звучание становилось более полным и мощным; и делали это, как кажется, из приверженности и по примеру аттической речи. [337] (2) Хорошо известно, что жители Аттики [слова] ι̉χθύς (рыба), ί̉ππος (конь), а также многие другие вопреки обыкновению прочих народов Греции произносят с придыханием первого звука. (3) Так они говорили lachrumae (слезы), [338] sepulchrum (погребение), [339] ahenum (медный), vehemens (сильный), incohare (начинать), [340] helluari (кутить), halucinari (говорить вздор), honera (грузы), honestus (честный). [341] (4) Ведь во всех таких словах, как кажется, эта буква (или придыхание) не несет никакого смысла, кроме того, что она увеличивает силу и энергию звучания, словно бы добавляя какие-то струны.

(5) Но, поскольку мы воспользовались в качестве примера [словом] ahenus (медный), вспомнилось нам, как Фидус Оптат, [342] весьма именитый римский грамматик, показал мне удивительной древности вторую книгу «Энеиды», купленную на Сигилляриях [343] за двадцать золотых денариев, [344] принадлежащую, как уверяли, самому Вергилию. Хотя два эти стиха были написаны в ней так:

И перед входом самим, на пороге самом Пирр
кичится, копьями и медным (аеnа) блеском сияя, [345]

(6) мы увидели приписанную сверху букву «h» и исправленное ahena. Так в этом стихе Вергилия в лучших книгах мы находим написанным:

Или с из меди котла (aheni) пену листами снимая. [346]

Глава 4

По какой причине, как написал Гавий Басc, некоторый род судопроизводства именуется дивинаиией (divinatio); и каково происхождение этого же слова по мнению других

(1) Когда ставится вопрос о выборе обвинителя и выносится решение о том, кому именно из двух или многих лучше всего поручить жалобу или обвинительное заключение против подсудимого, то такое дело и судебное расследование называется дивинацией (divinatio). (2) Неоднократно исследовалось, по какой причине это слово было образовано так.

(3) Гавий Басc [347] в третьей из книг под названием «О происхождении слов», говорит: «Дивинацией (divinatio) называется судебное следствие, поскольку судья должен некоторым образом предсказать (divinet), какое предложение следует вынести». [348] (4) Однако мысль в словах Гавия Басса совершенно незакончена или, скорее, бедна и скудна. (5) Но, кажется, он все же хотел объяснить, что divinatio говорят потому, что в других случаях судья обыкновенно следует тому, <что> узнал и тому, что было показано доказательствами или свидетелями, в этом же деле, когда должен быть выбран обвинитель, судья может руководствоваться весьма немногим и незначащим, и потому о том, кто наиболее годен в обвинители, должно быть сделано предсказание (divinandum).

(6) Это [говорит] Басc. Но иные полагают, что дивинация (divinatio) названа [так], потому что, хотя обвинитель и обвиняемый — две стороны, словно бы родственные и связанные, и ни одна не может существовать без другой, однако, в такого рода деле обвиняемый, по крайней мере, уже есть, но обвинителя еще нет, и, следовательно, то, что до сих пор отсутствует и неизвестно, должно быть дополнено предсказанием (divinatio), кто именно станет будущим обвинителем.

Глава 5

Сколь изящно и выразительно философ Фаворин объяснил, в нем разница между речью Платона и Лисия

(1) Фаворин неоднократно высказывался о Лисий [349] и Платоне: «Если из речи Платона, — говорил он, — уберешь или изменишь какое-либо слово, причем сделаешь это наилучшим образом, то все же нанесешь ущерб изяществу; если из [речи] Лисия — смыслу».

Глава 6

Какие слова, как говорят, Вергилий использовал вяло и небрежно; и что можно ответить тем, кто дерзко утверждает <это>

(1) Некоторые грамматики прежнего века, среди которых Анней Корнут, [350] весьма образованные и известные, составляя комментарии к Вергилию, порицают [его] за будто бы необдуманно и небрежно употребленное слово в следующих стихах:

 Снега белей, говорят, опоясали чудища, лая;
Как Одиссея суда в пучина она заманила (vexasse)
И истерзала, увы, пловцов, устрашенных морскими Псами. [351]

(2) Ведь они считают, что vexasse — глагол легкий, незатейливый и малообременительный, и не соответствует тому ужасу, когда людей внезапно хватает и терзает ужаснейшее чудовище. [352]

(3) В том же роде они порицают и другое:

…жестокого кто Эврисфея,
Кто и Бусириса жертв ненавистного (inlaudatus)
ныне не знает? [353]

Они говорят, что inlaudatus (не достойный похвалы) — слово не вполне подходящее, и его недостаточно для того, чтобы вызвать ненависть к нечестивому человеку, который, поскольку имел обыкновение приносить в жертву чужеземцев всех народов, не только похвалы не заслуживает, но достоин ненависти и проклятия всего рода человеческого.

(4) Поставили ему в вину и другое слово:

Туники ткань разорвав, тяжелой от золота (squalentem auro), [354]

будто бы не подобает говорить auro squalens (грязный от золота), поскольку грязь противоположна блеску и великолепию золота. [355]

(5) Однако относительно глагола vexasse (трясти), я полагаю, можно ответить так: «Vexasse — слово, заслуживающее доверия, и образовано, как кажется, от vehere (нести, тащить), в котором уже заключается некая сила чужого решения; ведь не властен над собой тот, кого везут. Vexare же, который от него произведен, несомненно, более значителен по силе и движению. Ведь о том, кого несут, хватают и тянут туда и сюда, собственно, и говорят vexari (быть сотрясаемым), как taxare (ощупывать, осязать) означает более сильное и частое [действие], чем tangere (касаться, трогать), от которого он, без сомнения, образован, a jactare (швырять) подразумевает [действие] гораздо более широкое и длительное, чем jacere (бросать), откуда этот глагол произведен, и quassare (сотрясать) имеет значение более сильного и неистового [действия], чем quatere (трясти). (6) Итак, из-за того, что повсеместно обычно говорят vexatum esse (несется) о дыме, ветре или пыли, не должна пропадать истинная сила и природа слова, которую сохранили древние, говорившие правильно и ясно, так, как подобало».

(7) Слова Марка Катона [356] из речи, которую он написал «Об ахейцах» [таковы]: «Когда Ганнибал терзал и опустошал (vexaret) Италийскую землю»; [357] Катон сказал, что Италия vexata (измучена) Ганнибалом, поскольку невозможно найти никакого рода бедствия, жестокости или бесчеловечности, которого в то время не претерпела бы Италия; (8) Марк Туллий [358] в четвертой [речи] против Верреса: «Который был им так разграблен и обобран, что казалось, будто он измучен (vexata esse) не каким-то врагом, который все же придерживается на войне благочестия и законов обычая, но разбойничающими варварами». [359]

(9) Относительно же inlaudatus (недостойный похвалы) можно, как кажется, ответить двояко. Первый [ответ] такого рода: нет никого столь нравственно испорченного, чтобы он никогда не делал или не говорил что-либо, достойное похвалы. Поэтому этот очень древний стих употребляется вместо пословицы:

Ибо часто и глупец говорит что-либо надлежащее. [360]

(10) Но ведь тот, кто ни за какое дело никогда не получает хвалы, и есть inlaudatus (недостойный похвалы), и он самый худший и ненавистный из всех, также как и отсутствие всякой вины делает inculpatus (безвинным). Inculpatus же подобен совершенной добродетели; следовательно, и inlaudatus — предел крайней порочности. (11) Поэтому Гомер обыкновенно блистательно восхваляет не называя добродетели, но умаляя пороки. Ведь таково:

полетели послушные (ου̉κ α̉έκοντί) кони [361]

и также это:

Тут не увидел бы Агамемнона, сына Атрея,
Дремлющим, или трепещущим, или на брань неохотным. [362]

(12) И Эпикур [363] сходным образом определил наивысшее наслаждение как избавление и освобождение от всякой печали следующими словами: «Предел <всякой величины наслаждений> есть изъятие причиняющего боль». [364] (13) С тем же основанием Вергилий назвал Стигийское болото inamabilis (нелюбезное). [365] (14) Ведь как inlaudatus в силу отсутствия (κατὰ στέρησιν) похвалы, так inamabilis в силу отсутствия (κατὰ στέρησιν) любви вызывают отвращение. (15) Другим способом inlaudatus можно защищать так: (16) На древнем языке laudare означает nominare (называть) и apellare (именовать). Так, в гражданских процессах говорят, что свидетель [366] laudari, то есть называется. (17) Inlaud atus же, словно inlaudabilis (безвестный), который не достоин ни разговора, ни какой-либо памяти, и никогда не должен быть упомянут, (18) как некогда решением всей Азии было постановлено, чтобы никто никогда не называл имя того, кто сжег храм Дианы Эфесской. [367]