Авл Геллий - Аттические ночи. Книги I - X

• Название: Аттические ночи. Книги I - X
• Автор: Авл Геллий
• Издательство: Гуманитарная Академия
• Жанр: Античная литература
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93762-027-9

Сочинение римского писателя Авла Геллия (II в.) «Аттические ночи» — одно из самых крупных известных нам произведений древней римской литературы — представляет собой собрание небольших разнородных по тематике очерков, отличающееся поистине энциклопедическим охватом сведений о различных сторонах жизни и науки своего времени. Автор затрагивает вопросы литературы и грамматики, риторики и философии, юриспруденции и истории, физики и математики, естествознания и медицины. Умело используя широко распространенный в его время принцип сочетания поучения с развлечением, Авл Геллий — весьма взыскательный стилист — может одинаково интересно и изящно преподносить читателю как рассказы о различных диковинных вещах, так и весьма специфические вещи — такие, как проблемы греческой и римской фонетики или тонкости толкования римского права.

Труд Авла Геллия — не только увлекательное и полезное чтение, погружающее современного читателя в самые разнообразные сферы античной культуры, но и ценнейший исторический источник: «Аттические ночи» содержат извлечения более чем из 250 древних авторов, в том числе огромное количество цитат из недошедших до нас памятников античной литературы более раннего периода.

Данное издание — первый полный современный русский перевод сочинения Авла Геллия — снабжено обширными комментариями и рассчитано как на специалистов, так и на широкий круг читателей, испытывающих интерес к античной истории и культуре.

---

(6) Я вспомнил, что мне довелось быть помощником в суде претора, [284] человека образованного, и там довольно известный адвокат действовал так, что говорил не по обстоятельствам и не касался дела, которое вел. Тогда претор сказал тому, чье дело рассматривалось, что у него нет адвоката, и когда тот, кто держал речь, выкрикнул: «Я помогаю (supersum) этому славному мужу!», [285] претор остроумно ответил: «Ты, действительно, являешься лишним (superes), а не помогаешь (non ades)». [286]

(7) Марк же Цицерон в книге под названием «О сведении гражданского права в теорию» [287] поместил следующие слова: «действительно, в знании права Квинт Элий Туберон [288] не уступал своим предкам, ученостью же даже превосходил (superfuit)». В этом месте superfuit, кажется, означает «был выше», «стоял впереди», «превзошел» своих предшественников своей ученостью, однако несколько избыточной и чрезмерной: ведь Туберон хорошо усвоил и диалектические учения стоиков. (8) Также во второй [289] книге «О государстве» Цицерон использует это самое слово, пройти мимо которого не так-то легко. Слова из этой книги суть следующие: «Я бы не настаивал, Лелий, если бы не знал, что и они хотят, и если бы я сам не желал, чтобы ты также принял участие в какой-либо части нашей беседы, особенно после того, как ты вчера сам сказал, что даже останешься (superfuturum) у нас. Однако этого, по крайней мере, не может случиться. Мы все просим тебя присутствовать». [290]

(9) Поэтому точно и достоверно говорил Юлий Павел, [291] самый образованный на нашей памяти человек, что superesse как по-латыни, так и по-гречески говорится не в едином смысле, ведь греки ставят περισσός (излишний; изобильный) в обоих случаях: и в отношении того, что излишне и не необходимо, и в отношении того, что слишком изобильно, чрезмерно и многочисленно; (10) так и наши предки говорили superesse то вместо «находящееся в избытке», «свободное и не очень нужное», так, как мы указали выше, говорил Варрон, то так, как сказал Цицерон, — вместо того, что «с одной стороны, превосходит прочее изобилием и множеством, однако, изобилует сверх меры, более щедро и обильно, нежели достаточно». (11) Следовательно, тот, кто заявляет, что он superesse (помогает) тому, кого защищает, говорит не то, что хочет сказать, но нечто иное, непроизносимое и непонятное, (12) и не может при этом воспользоваться авторитетом Вергилия, который в «Георгиках» написал так:

 Первый на родину я — лишь бы жизни достало
(vita supersit)! [292]

Ведь в этом месте Вергилий, кажется, использовал это слово не в собственном значении (α̉κυρότερον), потому что сказал supersit вместо «быть в наличии более долго и длительно» (13) и, наоборот, у того же Вергилия куда более достойно одобрения следующее:

Свежей травы нарезать и водой ключевой обеспечить,
Также мукой, чтобы смог он труд свой выполнить сладкий
(ne blando nequat superesse labori), [293]

Ведь это означает справиться с трудом, а не быть угнетенным трудом.

(14) Мы стали исследовать, говорили ли древние superesse вместо «сохраняться» и «недоставать для завершения дела». (15) Ведь Саллюстий в этом значении употребляет не superesse, a superare. [294] Ибо его слова в «Югурте» суть таковы: «Он часто отдельно от царя командовал войском и обыкновенно занимался всеми делами, которые оставались (superaverant) у Югурты, [295] усталого или занятого более важным». [296] (16) Но в третьей книге «Анналов» Энния [297] мы нашли в следующем стихе:

 Отсюда он ему напоминает, что сверх еще один остался труд
(unum super esse laborem), [298]

то есть «оставаться и сохраняться», что, как оно есть, следует произносить раздельно, так, чтобы казалось, что это не одна часть речи, но две. (17) Цицерон же во второй книге «Речей против Антония» (Antoniae) [299] про то, что осталось, говорит не superesse, a restare. [300]

(18) Кроме этого мы обнаружили superesse, сказанное вместо «уцелеть». (19) Ведь так написано в книге писем Марка Цицерона к Луцию Планку [301] и в письме Марка Азиния Поллиона [302] к Цицерону такими словами: «Ибо я не хочу ни быть лишним для государства, ни пережить (superesse) [его]», [303] посредством чего он обозначает, что не хочет жить, если государство истощится и погибнет. (20) А в «Ослах» Плавта то же самое выражено более ясно в тех стихах, которые стоят первыми в этой комедии:

Так же как и твоя неслыханная известная сила

Остается (superesse) спасителем и защитником

твоей жизни. [304]

(21) Нужно избегать не только ненадлежащего употребления слова, но и дурного предзнаменования, если какой-либо пожилой адвокат скажет юноше superesse se (я переживу [тебя]).

Глава 23

Кто такой был Папирий Претекстат; какова причина этакого прозвища; и вся история об этом самом Папирий, которую приятно узнать

(1) История о Папирий Претекстате была рассказана и записана Марком Катоном в речи против Гальбы, с которой он обратился к воинам, с большим при этом изяществом, блеском и изысканностью слов. [305] (2) Эти слова Катона я бы прямо привел в качестве комментария к ней, если бы в то время, когда я это писал, [под рукой] была копия книги. (3) Если же есть желание ознакомиться не с превосходными качествами и достоинствами фраз, но с самой сутью, то история примерно такова. [306] (4) Был прежде у сенаторов в Риме обычай приходить в курию [307] с сыновьями, еще носившими претексту. [308] (5) Тогда, после того как в сенате обсуждалось какое-то важное дело и оно было отложено на следующий день, причем было решено, чтобы то дело, которое они рассматривали, никто не разглашал, прежде чем будет постановление, мать мальчика Папирия, который был в курии со своим отцом, принялась расспрашивать сына, что же обсуждали в сенате отцы. (6) Мальчик ответил, что следует молчать и говорить об этом не дозволено. (7) Женщина еще более жаждет услышать; тайный характер дела и молчание мальчика подстегивают ее дух к расспросам: итак, она допытывается все более настойчиво и резко. (8) Тогда мальчик из-за упорства матери решается на милый и изящный обман. Он сказал, что в сенате обсуждалось, что кажется более полезным и в интересах государства: чтобы один [мужчина] имел двух жен или чтобы одна была замужем за двумя. (9) Когда она это услышала, душа ее ужаснулась, и, трепеща, она бросилась из дома к другим матронам. (10) На следующий день к сенату прибыла толпа матерей семейств; плача и умоляя, они просили, чтобы лучше одна была замужем за двумя, чем две за одним. (11) Сенаторы, входя в курию, удивлялись, что это за неумеренность женщин и что означает эта просьба. (12) Мальчик Папирий, выйдя в середину курии, рассказывает, как было дело: о том, что мать настаивала, чтобы услышать, и что он сам сказал матери. (13) Сенат восхищается верностью и разумом мальчика и выносит решение, чтобы впредь мальчики не входили с отцами в курию, кроме одного этого Папирия, и впоследствии мальчику ради почести дано было прозвище Praetextatus (Претекстат) за благоразумие и в молчании, и в речах в возрасте претексты.

Глава 24

Три эпиграммы трех древних поэтов Невия, Плавта и Пакувия, составленные ими самими, которые были вырезаны на их гробницах

(1) Эпиграммы трех прославленных поэтов: Гнея Невия, [309] Плавта, Марка Пакувия, [310] которые они сами сочинили и оставили, чтобы они были вырезаны на их гробницах, ради их благородства и изящества, я счел нужным привести в этих записках.

(2) Эпиграмма Невия, полная кампанского высокомерия, [311] которое могло бы быть убедительным доказательством [ее подлинности], если бы не было сказано им самим:

 Если бы право имелось бессмертным оплакивать смертных,
То зарыдали бы богини Камены [312] о Невии-поэте,
 Ибо когда он был отдан хранилищу Орка [313]
 В Риме забыли уже, как говорить по-латыни. [314]

Эпиграмма Плавта, в принадлежности которой Плавту мы бы усомнились, если бы она не была помещена Марком Варроном в первой книге «О поэтах»:

После того, как был смертию Плавт успокоен,
Комедия плачет, сцена пуста, смолкли Смех, Игры и Шутки
И бесконечные ритмы (numeri innumeri) [315] о нем все рыдали. [316]

Эпиграмма Пакувия — самая скромная и чистая, достойная его изысканнейшей строгости:

Юноша, хоть ты спешишь, но тебя этот камень надгробный
Просит, чтоб ты посмотрел на него с уважением,
затем прочитал,
что написано там же.
Здесь похоронены кости поэта Пакувия Марка.
Я бы хотел, чтобы ты это знал. Так прощай же! [317]

Глава 25

Какими словами Марк Варрон определил перемирие (indutiae); и здесь же более тщательно исследовано, каков именно смысл слова indutiae

(1) Двумя способами Марк Варрон в одной из книг «Человеческих дел», под названием «О войне и мире» определяет, что есть перемирие (indutiae). «Перемирие, — говорит он, — есть мир, соблюдаемый несколько дней в воинском лагере»; [318] (2) затем в другом месте он утверждает: «Перемирие есть дни отдыха от войны (belli rеnае)». [319] (3) Но оба определения представляются скорее изящными и приятными краткостью, чем точными и добротными. (4) Ибо перемирие не есть мир, ведь война в действительности остается, прекращается сражение — и не в одном только лагере и не только на несколько дней бывает перемирие. (5) Ведь что мы скажем, если, когда перемирие заключено на несколько месяцев, из лагеря переходят в города? Разве это не будет тогда также перемирием? (6) Или, наоборот, что мы скажем о том, что написано в первой [книге] «Анналов» Квадригария, когда Гай Понтий Самнит [320] потребовал от римского диктатора перемирия (indutiae) на шесть часов, если перемирие может быть объявлено только «на несколько дней»? [321] А «отдых от войны» (belli feriae) он сказал скорее изящно, чем ясно и определенно.