Коллектив авторов - Полдень, XXI век (октябрь 2011)

• Название: Полдень, XXI век (октябрь 2011)
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Литагент «Вокруг Света»30ee525f-7c83-102c-8f2e-edc40df1930e
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98652-360-6

В номер включены фантастические произведения: «Кафа (Закат земли)» Геннадия Прашкевича (окончание), «Ночь в кругу семьи» Дмитрия Тихонова, «Роззи» Константина Ситникова, «Ищи меня» Натальи Анисковой и Майка Гелприна, «Без особых претензий» Сергея Соловьева, «Портал на Релагу» Федора Береснева, «Страж» Владимира Марышева.

---

“Я – вчера. Я знаю завтрашний день”.

Критянин застонал, и жрец подтвердил: “Ты ликуешь”.

Солнце падало между каменными колоннами, мерцало на зеркальной поверхности Бассейна, играло на выпуклостях кое-где потрескавшихся карнизов, изукрашенных золотом, серебром, орихалком. С верхней площадки Большого храма широко, как ниоткуда, открывалась столица аталов. Разрушенная, дымная, плоская. В некоторых местах густой дым отрывался от огня и плавал в воздухе сам по себе.

– Но почему? – потрясенно спросил критянин.

Он, правда, не понимал, почему даже черные скалы обрушились.

Он никак не мог понять, что произошло на благословенном острове, еще недавно державшем в повиновении полмира. Почему Кафа, самый богатый город земли, в котором все здания были непохожи друг на друга и даже рабы носили белые одежды, обращен в серые однообразные руины? Победители этого не делали. Они не подходили пока так близко, да и самая сильная катапульта не разобьет такие массивные скалы. Победители не собирались разрушать Кафу. Они хотели войти в оживленный город, радоваться красивым фрескам, посещать общественные бани, торговаться на рынках с аталами, славящимися своим разумным подходом к самым разным явлениям жизни, любоваться красивыми женщинами, а Кафа лежала в ужасе и в дыму, в страшном оскале переломанных мраморных колонн, она влажно отдавала трупным запахом, мочой, сырой глиной. Только на гипподроме под арками полуразрушенного акведука толпились рабы. Их не гоняли на работы, больше того, четыре раза в день каждому рабу давали обильную пищу, заставляя не отходить в сторону от канализационных колодцев, да они и не успели бы отойти. Коренастые надсмотрщики с кожаными плетями, некоторые с копьями, хмуро и настойчиво уговаривали рабов питаться еще лучше. Груды лежалых мидий и пахучих морских ежей доставляли на гипподром рыбаки. Раб, питающийся такой особенной морской кухней, не может не то что добежать, он доползти не может до разваленных стен Полигона, – зато такая еда дает возможность аталам отпугивать флот победителей. Многочисленные рабы постоянно толпились у канализационных колодцев, некоторые варили кофе на камельках в медных сосудах, обсуждали положение, поглядывали на еле-еле просматривающиеся в мареве страшные короткие мачты чужих трирем.

Критянин со страхом глянул на каменное галифе Шамаша.

Выше взглянуть боялся. Переводил взгляд на рейд. Там тянуло плоским, зеленовато-желтым дымком. Курилось одномачтовое гребное судно, бросившее якорь между берегом и победителями. Это было его судно. С плоской палубы прыгали в воду люди. Глядя на это, критянин опять застонал, теперь печально, и заломил руки, но Хипподи его не слушал. И жрец Таху смотрел вдаль молча. Это по его указанию рано утром два ловких пловца, рабы-патриоты, в тени солнечных бликов доплыли до гребного судна, стоявшего чуть в отдалении от трирем, и сумели подняться на него. А потом спустились на гребную палубу. Наверное, гребцы не стали кричать, – когда ты навечно прикован к вёслам, любое разнообразие волнует, любой человек, даже чужой, голый и со свертком на поясе, может показаться символом освобождения. А надзиратели спали. Прижимая пальцы к губам, рабы-патриоты вынули из кожаных поясов непромокаемые свертки, разнесли их по всему трюму, разложили под ногами мускулистых хмурых рабов.

Один оказался ливийцем. “Мы умрем?” – спросил он.

Раб-патриот негромко ответил: “Мы все умрем”.

“И надзиратели умрут?” – уточнил ливиец.

“И надзиратели умрут тоже”.

“И кормчие, и вожди?”

“И кормчие. И вожди. Все-все умрут, кто не любит Шамаша”.

“Я не люблю Шамаша”, – печально признался ливиец.

“Тогда не спрашивай про остальных”.

Но ливиец не мог остановиться: “Умрут все-все? Это правда?”

Раб-патриот спросил: “А тебе как бы хотелось?”

“Именно так. Чтобы все-все”.

“Так и будет”, – твердо пообещал раб-патриот.

Потом он прыгнул в воду, отвлекая внимание от второго.

Раб-патриот плыл так быстро, он взмахивал руками так мощно, что за ним, как за плавающим морским существом, оставалась светящаяся дорожка, и хищные рептилии никак не могли его укусить. И стрелы падали в стороне, сбитые в полете тугими солнечными лучами. Из весельных отверстий судна начали вырываться клубы цветного – желтого и зеленого – дыма, раздались хриплые вскрики, стоны. Надзиратели и воины падали за борт, отравленные горящей серой, некоторые не успевали доползти до бортов, а прикованные к скамьям гребцы погибли первыми…

Конечно, на гипподроме весь день ведутся всякие споры.

Надо ли дразнить победителей? – спорят рабы и свободные граждане столицы, скучиваясь вокруг кофейных сосудов.

Морские народы сильней, они уничтожили армию аталов, потопили их военные суда, побили и сожгли все гарнизоны за Геркулесовыми столбами, а теперь сюда пришли. Если открыть Главные ворота и с почестями впустить победителей, может, мир еще устроится? Хмурый Шамаш, Хранитель бездны, молча стоит над городом, он смотрит в море, его, конечно, не тронут, но что будет с аталами? Может, открыть Главные ворота?

Гляди на свой гибнущий корабль, критянин заплакал.

“Дай ему лизнуть пальцы”, – негромко приказал жрец.

Тогда Хипподи размотал бинт. Всхлипывая, критянин провел узким горячим языком по пальцам Хипподи и по нежной перепонке между ними. “Я хочу домой, – всхлипывая, бормотал он. – Дома я играю с быками. Это мои быки. Я выбираю таких, которые не любят бегать быстро”. Наверное, он хотел объяснить Хипподи и жрецу свое такое состояние. “Когда идет игра сразу со многими быками, – бормотал он сквозь всхлипывания, – нельзя злить сразу всех. Нужно просто выказывать быкам свое уважение. Они понимают. Они запорют рогами одного-двух рабов, но в целом отнесутся к людям с уважением. И дело не в том, что один бык коричневый, а другой рябой…”

Критянин с тоской смотрел на дымящееся вдали судно. Гребное, с выдвинутым носом, с опущенным белым парусом – это было его собственное судно, а отравленные, прыгающие в воду люди – это были его собственные люди. Судно теперь будет долго-долго дымить на рейде. Оно всю бухту затопит смертельным удушающим запахом горящей желто-зеленой серы, щиплющим горло удушьем. Аталы – страшные враги. Морские народы недооценили аталов. У них есть другая сила, но они умело используют и самое простое: и то, что попадает им в руки, и то, что они извергают из желудков. Они используют огонь вулкана, трясение земли и круглые, выбрасываемые вулканом ядра. Они будут сидеть в своей разрушенной до основания Кафе, питаться влажными лежалыми мидиями, но горбатые металлические яйца, как взлетали, так и будут взлетать над стенами их Полигона, отсчитывая какое-то совсем другое время, в которое никогда не попадут победители. Конечно, все лучшее у аталов уходит на Полигон – и лучшие люди, и лучшая еда, и самые чистые вода, металл, глина. На Полигоне трудятся люди свободные, там нет рабов. Летающее металлическое яйцо нельзя придумать, оставаясь рабом, его даже обслуживать нельзя, оставаясь рабом. Если раба по каким-то талантам отправляют на Полигон, его делают свободным.

– Критянин привез порошок еллы? – спросил жрец.

– Я старался! Я сделал все возможное! Я привез белый порошок!

Жрец Таху внимательно посмотрел на критянина, потом перевел взгляд на Хипподи.

Это было плохо. Критянин на секунду опередил Хипподи с ответом, и теперь жрец мог говорить с критянином напрямую. Это было плохо, потому что вес и значение монеты Хипподи с этого момента уже не возрастали. Не упали, но и не возрастали уже. А хитрый критянин придвинулся ближе и упал на колени. Он сразу уловил, что с этой минуты его судьба уже не зависит от Хипподи.

От Бассейна несло нежной прохладой.

Круглые терракотовые диски лежали на дне.

Хипподи еще раз развязал бинт и дал критянину лизнуть пальцы.

Но на этот раз он схитрил и подсунул критянину безымянный палец, более густо смазанный соком одного из деревьев, произрастающих в Пирамиде духов. У Хипподи было хорошее состояние. Он не упал духом. Все делается так, как может делаться. Он был уверен, что перехитрит всех, вот какое хорошее было у него состояние. Конечно, хитрый критянин вызвал интерес жреца, но сейчас ты будешь плакать, критянин, как пораженный дротиком. А потом… А потом я получу порошок еллы – от критянина… И получу двух рабов – от жреца Таху… А если Шамаш отвернется, я открою Главные ворота – и получу почести еще и от победителей… Такое у меня хорошее состояние…

– Где белый порошок? – спросил жрец.

Критянин с отчаянием взглянул в сторону дымящегося судна.

– Он приплыл только вчера, – счел возможным вмешаться в разговор Хипподи. – Морские народы перехватили судно критянина вблизи берегов. У него отобрали весь товар, людей, судно, но белый порошок еллы он спрятал. – Хипподи помедлил, потом добавил: – Правда, сейчас на судно критянина трудно подняться.