КАРЛХАЙНЦ ДЕШНЕР - КРИМИНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСТВА

• Название: КРИМИНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСТВА
• Автор: КАРЛХАЙНЦ ДЕШНЕР
• Издательство: «ТЕРРА» - «TERRA»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00790-0

В книге современного немецкого ученого всесторонне исследована многовековая деятельность христианской церкви, приведены интересные, малоизвестные факты о становлении и развитии христианства, о борьбе с ересью, о том, какими методами распространялась, а иногда и насаждалась эта религия в разных странах.

На протяжении всех четырех томов Карлхайнц Дешнер остается верен своему тезису «Кто пишет мировую историю не как криминальную историю - ее сообщник».

В первой книге прослежена деятельность христианской церкви со времен ее основания и до 430 года.

---

Константин велел также «Богом данные книги размножить и распространить в роскошном издании». Но прежде всего он построил, и при том опять же «самые роскошные, даже за счет императорских сокровищ», монументальные базилики только в Риме. Он щедро украсил их золотом и серебром и принес им в дар, еще «более щедро, земельные владения - в Италии, Африке, на Крите, в Галлии, он ежегодно «отстегивал» одной единственной церкви более 14 000 солиди2 больше 200 фунтов золота. Позднее Константин подарил только римской церкви свыше тонны золота и почти десять тонн серебра. Крупнейший и в финансовом отношении лучше всего обеспеченный «Божий дом», базилика Константина, был обязан своим положением милитаристским потребностям и многозначительно сооружен на фундаменте казармы, бывшего убежища equitas singulares imperatoris конной гвардии. Эту «базилику Константина» начал строить уже не кто иной как Максенций (стр. 182).

1 «Имущества Петра» (лат)

2 Солиди - золотая монета, равная 25 денариям

Константин, - в это время слово «церковь» (на греческом и на латинском) в равной мере относилось и к церковной общине и к церковной постройке, но последнюю часто именовали также «храмом» (templum), redes и проч., -Константин основал потом церкви в Остии, Альбе, Неаполе, а также в Малой Азии и в Палестине, и они должны были быть, пишет он Евсевию, «достойны нашей любви к великолепию», благодарности за победу. Многие из них были построены после разрушения существовавших языческих храмов и финансировались, по требованию, гражданскими и военными властями. «Он дал указание наместникам восточных провинций одаривать обильно, в избытке», - сообщает Евсевий. Он радует епископа Макария из Иерусалима, «что не только появилась базилика прекраснее, чем все, которые где-нибудь имеются, но и прежняя стала такой, что эта постройка превосходит во всех отношениях самые прекрасные сооружения в любом городе». После низвержения Лициния он легально распоряжается - утроить для захваченных областей «молитвенные дома выше а Божьи церкви шире и длиннее, не экономить на дарах и деньгах, а самим оплачивать строительство из имперской казны». Он приказывает обращать внимание на то, чтобы «проявляли всяческую заботливость», чтобы существующие церкви реставрировали, делали больше или строили новые «Что необходимо для этого, ты должен сам, а через твое посредство и остальной епископат потребовать от главнокомандующего или провинциального наместника».

Но все эти церкви, - в Риме базилика Петра и многие другие, в Иерусалиме церковь Гроба Господня, та, которая освящена в присутствии Константина и по помпе должна была превзойти все церкви мира, в Вифлееме церковь Рождества, в Константинополе церкви, посвященные апостолам и миру (Ирине), «Большая церковь» в Антиохии, церкви в Тире, Никомедии, - все эти церкви, сооруженные «с богатой и действительно императорской пышностью», украшенные «очень многими, неописуемо прекрасными дарами из золота, серебра, драгоценных камней», требовали гигантских сумм. И тем больше, когда владыка требовал возводить их «лишь из богатых и благородных материалов», «в расточительной щедрости не обращая внимания на стоимость». И тем более, когда другие члены его дома вступали буквально в соревнование с ним в строительстве церквей, - особенно его мать Елена. Придворный историк Евсевий не устает превозносить почти неисчерпаемый рог изобилия императорских даров. «Однако посмотрим, как церкви вновь поднялись с земли на неизмеримую высоту и стали намного прекраснее, чем разрушенные», «как если бы безумие многобожия уже было устранено». Разумеется, при том в течение всего IV-го столетия еще не было ни христианского художественного стиля, ни также стилевых форм, предпочитаемых только христианами.

Но к чему вообще чудовищные, сильно изнуряющие народ затраты на монументальные церковные постройки? Расходы, которые на исходе Античности превзошел, пожалуй, император Юстиниан? Здесь имеется лишь один подходящий ответ Константин этим показывал, «где он искал опору своей империи» (Деррье).

Но зто было не все.

Евсевий сам непрерывно сообщает о «богатых дарах», иногда даже «для поддержки бедных, чтобы таким образом способствовать быстрейшему принятию святого учения» - опять же выгода клиру. «Но Божьей церкви он особенно щедро преподносил бесчисленные дары». И прежде всего он удостаивал «наибольшим отличием тех мужей, которые посвятили свою жизнь божественной мудрости». Во время некоторых синодов и освящений церквей он удостаивал их «блестящими зваными обедами и пьянками» или «подарками каждому в соответствии с его рангом». «Епископы принимали императорские послания и почести и денежные отчисления», что в данном случае относится и к Лицинию.

Но особенно почитал Константин клир «высочайшей чести и отличия и оказывал мужам как лицам, посвятившим себя словом и делом своему Богу, знаки благожелательного умонастроения» Снова и снова читаем, что «он сделал их почитаемыми и достойными зависти во всех глазах», «прибавил им своими приказами и законами еще больше уважения», «открыл с императорским благородством, все сокровищницы и раздавал свои дары щедро жертвующей, великодушной рукой». Немало епископов уже могли подражать в своих служебных резиденциях примеру и церемониалу императорского двора. Они притязают на особые титулы, на фимиам, их приветствуют коленопреклоненно, сидящие на троне, который есть слепок божественного трона.

Другим они проповедуют смирение.

Но Константин «сверх того подарил еще много знаков расположения», благодаря чему влияние и экономическая мощь священников быстро росла. Он раздавал им зерно, отменил законы, которые ущемляли холостых и бездетных. Он приравнял епископов в ранге высшим чиновникам, но они не должны были приветствовать императора коленопреклоненно, как другие. Наконец, он освободил их от принесения присяги и дачи свидетельских показаний. Он разрешил также использование государственной почты, которую они уже при его сыне Констанции II так эксплуатировали, что она во многих провинциях почти погибла. (К государственной почте принадлежали «cursus clabularis», воловьи упряжки, которые были в распоряжении епископов, и «cursus velox», более быстрая служба уведомления). Уже в 313 г Константин освободил клир от всех персональных munera, служебных обязанностей перед городом и государством, а в более позднем законе - от обложений за промысел. Обоснование «Нет сомнений, что прибыль, которую они получают от своего ремесла, пойдет в пользу бедных». Скоро епископы имели столь большие привилегии, не в последнюю очередь благодаря освобождению от налогов, что император уже в 320 г запретил прием в священники богатых, так как они таким образом пытались избежать налогового бремени. В 321 г церковь получила повсеместно также право получения наследства. Языческие храмы имели возможность наследования лишь по случаю и подчинялись особому праву. Церкви же оно теперь приносило так много, что государство едва ли два поколения спустя издало закон «против эксплуатации благочестивой доверчивости, особенно женщин, клиром» (Каспар). Тем не менее, уже в следующем столетии ее состояние выросло в огромной мере, так как все больше христиан ради «спасения» своей души оставляли церкви легат или все имущество, обычай, принявший в средние века эпидемический характер церковь владела третью Европы.

Естественно, это было в принципе не ново. Языческие священники тоже (конечно, из соображений выгоды) прятались за государство, боролись с ним, сотрудничали с ним, добивались свободы от налогов, освобождения от служебных обязанностей, - и все это обосновывали своей необходимостью для государства, для властителей. Когда Диодор Сикул посетил в 59 г до РX Египет, священники, которых он нашел более интеллигентными, чем другие люди, владели третью страны и не платили «никаких налогов любого рода» Спустя столетие префект Египта разрешил (однако, видимо, редкое исключение) освобождение священников бога крокодилов из Арсиноя от работы в сельском хозяйстве. И вновь почти столетие после этого, когда римское административное учреждение посетили «многие священники и многие наследственные пророки» с просьбой об освобождении от работы в сельском хозяйстве, эти посетители ссылались на «священные законы» и уже принятые префектом Египта решения. Некоторые священники обосновывали свои петиции временем, в котором они нуждаются для воспитания своих сыновей священниками - необходимо «для полноводности святейшего Нила и для продолжения вечного господства государя и императора».

К всеобщим привилегиям клира добавлялись еще и частные пожелания, которые выдвигались дополнительно. Так, католический епископ из Оксиргинха хлопотал перед государственным чиновником этого города об освобождении от управления поместьем и опеки над многими детьми (Тот же самый чиновник получил письменное прошение от местного «священника храма Зевса, Геры и приверженным им великим богам, слуги божественных статуй и их победоносного распространения»).