Игорь Северянин - Том 2. Поэзоантракт

• Название: Том 2. Поэзоантракт
• Автор: Игорь Северянин
• Издательство: Logos
• Жанр: Поэзия
• Год: 1995
• ISBN: 5-87288-080-4, 5-87288-082-0

Игоря Северянина называли «королем поэтов», и в этом есть доля правды — царственной и величавой поступью его стихи вошли в золотой фонд серебряного века. В его стихах и тонкая лирика, и громогласный эгофутуризм, перья павлина мешаются с шампанским, и вот-вот отойдет последняя электричка на Марс. В искристой лире Северянина играют мириадами отблесков декадентство, нигилизм и футуристические настроения. Поэтический антипод Маяковского, салонный поэт, но и в будуаре можно философствовать.

Второй том содержит поэтические сборники «Поэзоантракт», «Тост безответный», «Миррэлия», «Ручьи в лилиях», «Соловей», «Вэовэна».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Эст-Тойла,

4 апреля 1918 г.

Помещено в «Сгéme des violettes»

1896 год

Звезда и дева

Вот и звезда золотая
Вышла на небо сиять.
Звездочка верноне знает,
Что ей недолго блистать.

Так же и девица красна:
Выйдет на волю гулять,
Вдруг молодец подъезжает, —
И воли ее не видать.

Петербург

1896

1899 год

Романс («Тебя любил я страстно, нежно…»)

Тебя любил я страстно, нежно,
Тебя я на руках носил,
И мнится мне все безмятежно,
Как страстно я тебя любил.

Бывало, ты лишь слово молвишь,
Как раб, стою перед тобой,
И только ты «люблю» промолвишь,
Тебе шепчу я тихо: «Твой»…

Но не всегда ведь наслаждаться
Любовью чистой и святой;
Судьбе угодно насмехаться, —
И вот ты сделалась больной.

Тебя болезнь совсем убила,
Недолго жить уже тебе,
И шепчешь ты: «Близка могила»,
И говоришь: «Прости же мне»…

Сойвола на реке Суде

1903 год

Сойволская быль

— Я стоялу реки, — так свойначал рассказ
Старый сторож, — стоял и смотрел на реку.
Надвигалася ночь, навевая тоску,
Все предметы, — туманнее стали для глаз.

И задумавшись сел я на камне, смотря
На поверхность реки, мысля сам о другом.
И спокойно, и тихо все было кругом,
И темнела уже кровяная заря.

Надвигалася ночь, и туман над рекой
Поднимался клубами, как дым или пар,
Уж жужжал надоедливо глупый комар,
И летучая мышь пролетала порой.

Вдруг я вздрогнул… Пред камнем теченье реки
Мчало образ Святого Николы стремглав…
Но внезапно на тихое место попав,
Образ к берегу, как мановеньем руки

Чьей-то, стало тянуть. Я в волненьи стоял,
Я смотрел, ожидал… Образ к берегу плыл
И, приблизившись к камню, как будто застыл
Предо мной. Образ взяв из воды, я рыдал…

Я рыдал и бесцельно смотрел я в туман
И понять происшедшего ясно не мог,
Но я чувствовал ясно, что близко был Бог, —
Так закончил рассказ старый сторож Степан.

18 октября

Порт-Дальний на Квантуне

1906 год

Ночь подходила…

Страстно дыша, вся исполнена неги,
Ночь подходила в сияньи луны
К тихому лесу, в загадочной грусти
Оцепеневшему в чарах весны.

Ночь подходила бесшумно, как фея,
Долго смотрелась в прозрачный ручей,
Грустно вздыхала, смотрела на звезды
Вдумчивым светом широких очей.

К ели, смотревшей назвездное небо,
Выросшей, как безответный вопрос,
Близко прижатый, безмолвен и бледен,
Думал с глазами я, полными слез.

Ночь подходила, головку склонивши
И постепенно замедлив шаги,
Проникновенно смотрела на звезды,
Скорбно вздыхала в порывах тоски.

В взоре царицы ночных сновидений
Было так много таинственных дум,
Было так много мольбы и вопросов,
Был ее взгляд так печально-угрюм.

Ночь подходила все ближе и ближе…
Я уже видел в сияньи луны
Страстные очи, небрежные пряди,
Я уже чувствовал лунные сны.

— Ночь! — простонал я, влюбленный в царицу,
Чувствуя близкое счастье: О, ночь!
Что ты так смотришь на тусклые звезды?
Чем тебе могут те звезды помочь?

Ночь, вдруг заметив меня, потемнела,
Вздрогнула нервно, взглянула в глаза,
Чуть прояснилась и с горькой усмешкой
Гладила нежно мои волоса.

Я, очарован, стоял недвижимо…
Снова вздохнув, меня Ночь обняла, —
В жгучем лобзаньи уста наши слились,
Сблизились в пламени страсти тела.

— Счастье! — шептал, задыхаясь в блаженстве
Сердце сгорало в триумфе огня.
Ночь заметалась в испуге в объятьях,
Чувствуя близость идущего Дня.

1907 год

«Есть столько томного в луны сияньи ровном…»

Есть столько томного в луны сияньи ровном,
Есть столько мягкого в задумчивых ночах,
Есть столько прелести в страдании любовном,
Есть столько сладости в несбыточных мечтах,

Есть столько жданного зажизненною гранью,
Есть столько нового в загадочном раю,
Есть столько веры в торжество мечтанья
И в воплощение его в ином краю, —

Что я и скорбь души своей крылатой,
И гибель чувств, и веру в жизнь свою
Не прокляну, а, верою объятый,
В провиденьи Христа, благословлю!

Помещено в брошюре «Лунные тени», ч. II

«Не грусти о моем охлажденьи…»

Не грусти о моем охлажденьи,
Не старайся меня возвратить:
Наша встреча, мой друг, — сновиденье,
Так зачем же о нем нам грустить?

О, поверь! ты узнаешь их много,
Этих кратких, но радостных снов…
Если любишь меня, — ради Бога,
Позабудь необузданность слов.

Верить клятвам в угаре — смешно ведь,
А кто любит, тот любит без клятв…
На песке же нельзя приготовить,
Моя бедная, солнечных жатв.

Не грусти — мы с тобою не пара.
Ты душе далека и чужда.
Я ошибся. Так пламя пожара
Заливает в разгаре вода.

1907

Вечная загадка (триолеты)

Мы ехали ночью из Гатчины в Пудость
Под ясной улыбкой декабрьской луны.
  Нам грезились дивные райские сны.
Мы ехали ночью из Гатчины в Пудость
  И видели грустную милую скудость
  Природы России, мороза страны.
Мы ехали ночью из Гатчины в Пудость
Под светлой улыбкой декабрьской луны.

Лениво бежала дорогой лошадка,
Скрипели полозья, вонзаяся в снег.
  Задумчивость ночи рассеивал бег
Лениво бежавшей убогой лошадки.
  А звезды, как символ чудесной загадки,
  И в небе горели, и в зеркале рек.
Лениво бежала дорогой лошадка,
Скрипели полозья, вонзаяся в снег.

И все-то в природе казалось загадкой:
И лес, и луна, и мы сами себе —
  Лунатики мира в ненужной борьбе.
Да, все-то в природе казалось загадкой!..
  Мы Небу вопрос задавали украдкой,
  Оно же не вняло душевной мольбе,
И нам, как и прежде, казались загадкой
И Бог, и весь мир, и мы сами себе!..

«Наша встреча — похороны дней…»

Наша встреча — похороны дней
Предыдущих, кажущихся прахом.
Призадумайся, мой друг, над ней,
Над судьбы железным взмахом.

Ты блестишь, я в пелене тумана;
Мы — души, как русла, раздвоенье.
Ты бессильна: то предназначенье, —
Мы сольемся, поздно или рано.

«Ни холодный свет жемчужины…»

Ни холодный свет жемчужины,
Ни лазурный тон сапфира
Не сравнить с сияньем дюжины
Звезд полуночного мира.

Но и звезды в темноте ночи,
И сиянья, и светила
Ты, раскрыв глаза, как светочи,
Взора пламенем затмила.

Сонет («Как скоро солнце страсти отсветило….»)

Как скоро солнце страсти отсветило!
Я боль узнал сжимающих оков.
Холодность чувств взамен былого пыла,
Затишье — вместо бури и валов.

И юности играющая сила
Миражна и пуста, как сущность снов,
Как ледовитость зимнего светила,
Как беспринципность принципов веков.

Кипучей страсти скорость охлажденья,
Перекипевшей крови красный лед,
Мечтаний дерзких прерванный полет,

Непониманье таинства сближенья —
Все радостью мне душу обдает
И изменяет жизни направленье.

Бокал прощенья