Тяжелый дождь - [Тяжелый дождь]

• Название: [Тяжелый дождь]
• Автор: Тяжелый дождь
• Жанр: Контркультура

Эта история рассказывает о жизни человека, рабтающего в фирме "Семья напрокат". Он посещает "Содом пастора Троя", в исповедальне занимается с наркоманками. И все шло нормально, пока к нему не обратился за помощью некий Дэл Симмонс. А вы бы стерли свои воспоминания, если бы вам предоставилась такая возможность?

---

В свои четырнадцать лет Мелисса была мечтой любого мужчины. Юная, упругая и опытная.

В свои девять – я был знатоком анальных фрикций.

И я должен открыть дверь. Это на уровне инстинкта. Разум не имеет над тобой власти, откуда-то изнутри идет это непреодолимое желание. Хруст механизма. Паук разделывается со своей жертвой.

Каталина. Под моим отцом. Его футболка устлана кровавыми пятнами. Восемь ножевых ранений, нанесенных собственной дочерью. Восемь ножевых ранений, сделавших этот мир чуть светлее. Восемь дыр, о которых никто не знал. И Каталина, повернувшаяся ко мне, смотрящая на меня, как тогда, в гостиной. Ее тело сотрясается от мощных толчков. Желудок выталкивает содержимое, дрожь, дождь…

Я проснулся из-за того, что мне стало тяжело дышать. Рвотные массы перекрыли дыхательные пути. Привкус страха. Так пахнет волнение – мочой, кислотой и непереваренным сэндвичем. Писк автоответчика. Видимо, звонил Дэл.

"Братан, я не знаю в чем тут дело, но когда Каталина ложилась спать, она улыбнулась мне. Такими темпами ты получишь не только мою сестру, но и меня. Жду завтра вечером. И бери трубку, когда тебе звонят".

Она улыбнулась. Но еще вчера была рада смерти. А значит, все хреново.

Семь часов утра.

Город просыпается в объятиях тумана.

Дороти Бальмонт спокойно спит, обняв потертый фотоальбом, а на тумбочке стоит синий контейнер с бумажными платками. Ничего не меняется, если никто не хочет что-либо менять. Жизнь застывает в точке кармического воздаяния. Окна ваших домов превращаются в картины, ибо изображение остается прежним. Не нужно покупать репродукции, копии творений Ван Гога или Моне. Окно отлично подойдет в качестве украшения любого интерьера. Хотите пейзажнойатрибутики – отправляйтесь за город. Индустриальное искусство – промзона.

Географический детерминизм определяет степень твоей свободы.

Кофе. Две чашки кофе.

Сужаются кровеносные сосуды. Печень выбрасывает в кровоток уйму глюкозы.

Расслабляются дыхательные пути. Мобилизация.

– Сынок!

Дороти. Должно быть, включенный телевизор выдал меня.

– Слава богу! Живой. Ушел позавчера, даже не позвонил, не сказал где ты, в порядке ли ты. Я волновалась.

Она прижала меня к своей огромной груди. Такая реакция – что-то вроде удара по яйцам. Неожиданно, внезапно. Спрашиваю ее, не будет ли она ругаться?

– Да господь с тобой! Главное – что с тобой все хорошо. Ты завтракал? Нет? Тогда иди в зал, я быстро умоюсь и что-нибудь приготовлю. Вот и славно…

Где-то в моей голове, в самых далеких ее уголках, произошла серия крохотных землетрясений. Привычка приготовила меня к долгому разговору, наставлениям и упрекам. Что я получил в итоге? Объятия и завтрак. И счастливое, воистину счастливое лицо "мамы". Коллапс. Блэкаут. Видимо, бесконечный поток однообразия порой выплевывает нечто экстраординарное.

Иногда паук-птицеед может лишь ударить передними лапками для отпугивания.

Карма смеется надо мной.

– Кстати, не помню, говорила я тебе, или нет, но завтра нам нужно быть на похоронах Бэтти Тэйлор.

Спрашиваю, что с ней случилось?

– Сынок, все умирают.

Возможно, память подчас подводит Дороти, но не логика.

– Ты завтра ни чем не занят?

Говорю, что свободен.

– Вот и хорошо. А то я одна не добралась бы до кладбища. Все, садись, кушай. А я пойду, послушаю новости.

Все умирают. Слушаете ли вы новости, или жарите бекон. Трахаете Сильвий подо мхом или же блюете на себя, видя ретроспективные сны. Вдыхаете запах тлеющего мусора или же ароматы фиалки, бергамота и розы. Немота заразна. Нет. Немота неизбежна.

9

Тысячи надгробных плит, изрезанных и молчаливых. Все эти имена… они когда-то что-то значили. А сейчас только имена. Фрэд, Эллис, Мадонна. У них были дружная семья, любимая работа, признание. Соответственно. Покажите мне человека, счастливого в браке, довольного тем делом, которым он занимается и при этом уважаемого и необходимого.

Замена переменной.

Вместо ужина в ресторане со своей супругой вы идете на встречу с деловым партнером, женщиной, которую вам необходимо поиметь, дабы расположить к себе, непрошибаемую холодную суку. Вы вроде как невзначай задеваете ногой ее голень, говорите ей о том, как она прекрасно выглядит и что ее аромат сводит вас с ума, так, что невозможно сосредоточиться на беседе. Вы выходите из "Бордо", останавливаете такси, открываете, как истинный джентльмен, дверь своей спутнице и садитесь рядом. На расстоянии ладони может показаться, что возникло какое-то сексуальное напряжение между двумя подвыпившими партнерами. Сексуальное напряжение ценой в половину имущества.

Вы кладете свою руку на ее колено и говорите водителю пункт назначения. Отель "Хилтон". Убеждаете даму в том, что там есть все условия, необходимые для переговоров.

Гигантская двуспальная кровать.

Минибар.

Джакузи.

Атрибутика выгодного контракта. Ее морщинистая и рыхлая на ощупь грудь стучит по вашему подбородку, а тощие ягодицы врезаются в бедренные мышцы. Она кудахчет, сидя на вас, так, словно ее никто не трахал годами. И вы это знали. Надели два презерватива, чтобы погасить собственную брезгливость. Но брезгливость – это единственная причина не спать с кем попало ради выгодной партии. Разве нет? Жена поймет. Должна, по крайней мере, понять. Она же хочет новый дом в районе Холмов. "Дорогая, я вчера переспал с Греттой, помнишь ее? Я знаю, ты не обижаешься".

Момент истины. Вы жалеете, что заключили брачный контракт. Элементарный просчет. Незнание математики женской души. И вот он, этот серый надгробный камень. "Фрэд Далтон". Любая могила – оплот лицемерия. Посмотрите на эти венки. "Любимому отцу, восхитительному сотруднику, великолепному дяде". Любит ли его жена после того, как он закидывал палку в каком-то говенном отеле пожилой бизнес-леди? Не насрать ли двухлетним племянникам на человека, которого они и не вспомнят через неделю? Сотрудники? Это все те же любители погоревать. Выйти из душного, пропитанного менеджерским потом, офиса и хорошенько надраться. Панихида – лучший повод, который разобьется о недоверчивые лица жен, возмущающихся видом своих мужей. Своих стен. От которых в итоге остается только камень. Рано или поздно. И неважно по какой причине они окажутся в деревянной ловушке.

Вы едете на машине и видите, как на встречную полосу прямо перед вами вываливается огромный Фритлайнер. Инстинкт жизни подавляет инстинкт смерти, руки выкручивают рулевое колесо до отказа, автомобиль оказывается в кювете. Пока вы курите шестую сигарету и дожидаетесь эвакуатор, в голове стробоскопом мелькает одна и та же мысль. Вы ехали домой, чтобы выпить бутылочку пива и расслабиться, сидя перед телевизором. И вот вы чуть не погибли.

Пугает не мысль, что вы могли умереть.

А альтернатива.

Вы могли приехать домой и продолжить спокойно разлагаться. Пиво или смерть.

Жажда приключений порицает вас, лежа на вашем плече и нашептывая: "Лучше бы ты помер, друг, лучше бы ты помер".

Дэл? В костюме. Я не удивлюсь, если сегодня еще кто-нибудь умрет.

– Засунь свое удивление куда подальше, друг. Пока мы с тобой провожаем мисс Тэйлор в долгий и славный путь, Каталина сидит дома одна. Так что пойдем к могиле, простимся, после чего ты поедешь к моей сестре и сможешь смотреть на нее, сколько влезет.

Ты знал Бэтти Тэйлор?

– Конечно, знал. Она покупала у меня сувениры, ими весь ее дом завален. Пару месяцев назад у нее скончался муж, вот теперь она.

Земля устлана красной листвой, делаешь шаг, и желтый подшерсток прощается со своим позвоночником. Так хрустит осень. Серое полотно над головой орошает человекоподобные растения. На каких бы похоронах вы ни присутствовали, вы всегда услышите фразу, вроде "даже природа оплакивает смерть Бэтти". Все хотят думать, что они кому-то нужны.

Природа оплакивает живых.

Вчера мы ездили с Дэлом в детский дом, которому он продает свои изделия. Две сотни глаз, разглядывающих твои руки. Не принес ли ты чего, не подбросишь ли мелочи. Если бы я не знал, в каком учреждении оказался, то мог бы подумать, что попал в обыкновенную школу. Все дети были аккуратно одеты, не было этих перепачканных физиономий, которые показывают в кино. На каждого тощего мальчугана с ускоренным метаболизмом, приходилось по два атлета и толстяка. У этих детей все хорошо.

Но они смотрели на мои руки. Ждали, что сейчас я залезу в карман и достану оттуда счастье. Или сотру им память. Что угодно, только бы разбавить это четырехстенное уныние. Почему я вспомнил об этом визите? Вид из окна. Детское кладбище. Самое честное кладбище из тех, которые мне доводилось видеть. Никаких венков, никаких "помним, любим, скорбим". Всего три надписи.