Журнал «Если» - «Если», 2009 № 07

• Название: «Если», 2009 № 07
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009

Геннадий ПРАШКЕВИЧ. ДРУГАЯ ИСТОРИЯ ВСЕЛЕННОЙ

Вот такая у них мораль на Марсе…

Раджнар ВАДЖРА. ДОКТОР ДЛЯ ЧУЖАКОВ

Исправить аномалию довольно трудно, даже когда вам известны грани нормального. А если не известны?

Ольга АРТАМОНОВА. ИДЕАЛЬНАЯ СОВМЕСТИМОСТЬ

На склоне лет узнаешь, что когда-то лишь на минутку разминулся со своим счастьем.

Сергей СИИЯКИН. ОСНОВНОЙ ВОПРОС

Думал ли герой, что выпадет ему по воле Вселенной лететь неведомо куда…

Колин ДЭВИС. В ПОЛНОЙ УВЕРЕННОСТИ

И вновь все тот же вечный вопрос: кто они — люди или «машины»?

Питер ХИГГИНС. ПЕСНИ СУБМАРИН

Они, словно сирены, зовут в глубь океана. Слышать их — редкий, но опасный дар.

Юлия ТУЛЯНСКАЯ. КОШКА ШРЁДИНГЕРА

Вас никогда не охватывала ностальгия о том, чего никогда не было и не будет, но что должно было быть?

КОНКУРС «РВАНАЯ ГРЕЛКА»

Спустя четыре года редакция вновь решила поучаствовать в самом популярном сетевом конкурсе фантастического рассказа.

Василий ТОДТ. НАМ С ВАМИ НО ПУТИ?

Новый фильм-расследование по роману Дэна Брауна ведет зрителя по «Пути Просвещения».

Марина и Сергей ДЯЧЕНКО: «НАДО БЫЛО ВЫДУМАТЬ СВОЙ САРАКШ

Какие моменты не вошли в окончательный монтаж «Обитаемого острова»? Зачем в фильме летают дирижабли? Для чего нужны часы с двумя циферблатами? Спросим об этом и многом другом у самих сценаристов.

Дмитрий БАЙКАЛОВ. ПАНДОРА КАМЕРОНА

Даже обилие экранного хоррора, что свалится на кинозрителей в грядущем полугодии, не застит настоящую НФ.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Погружение в глубины сознания… Путешествие по страницам книг… Погоня районного масштаба… Визит древнего демона.

Сергей ШИКАРЕВ. ВОЗВРАЩЕНИЕ ЗВЕЗДНЫХ КОРОЛЕЙ

Уж сколько раз хоронили космическую оперу! А жанр становился только крепче, менял обличье, срастался с другими. Теперь вот появилось целое направление, получившее название «Новая космическая опера». И по мнению критика, это триумфальное возвращение старого жанра.

РЕЦЕНЗИИ

Кризис, конечно, ударил и по книгоиздательской отрасли, новых заметных книг стало меньше. Но это же не причина вовсе отказаться от чтения!

КУРСОР

Постоянные авторы журнала «Если» завоевали национальную российскую детскую премию.

Вл. ГАКОВ. ЛЕДЕНЯЩАЯ УТОПИЯ

Юбилей знаменитого британского писателя и мыслителя — это еще и хороший повод по-новому взглянуть на сотворенный им «дивный новый мир».

ПЕРСОНАЛИИ

Фантастами не рождаются, ими становятся: строитель и музыкант, милиционер и геолог, лингвист и режиссер

---

— Не понимаю, как ты мог умереть так внезапно? — неожиданно зло и сердито заговорил паренек. — Ты же был здоров.

Взгляд Георга был пустым, непроницаемым.

— Старость, понимаешь ли. Сердце поизносилось, легкие. А печень… Про маразм я, кажется, уже упоминал?

— Неправда! Ты еще крепкий, бодрый!

— Был бодрый, — поправил дед, вставая.

— Ты не имел права оставлять меня одного!

— Скотина я эгоистичная, — покаянно согласился Георг.

С далеко не старческой быстротой он выпорхнул из кухни и, прежде чем Пит успел опомниться, заклинил дверь снаружи шваброй и стулом.

— Деда, пусти!

— Как же. Еще побежишь меня снова выкапывать.

Загремели ключи, и Пит остался наедине с похрапывавшим псом.

* * *

Выбраться из квартиры пареньку удалось только под утро. Защелкнув на шее баргеста новый ошейник с поводком, он побрел к кладбищу, гадая, что на этот раз изобрел дед, чтобы помешать воскресить себя.

Возле безымянной могилы Пит остановился и какое-то время топтался на месте, беспомощно озираясь, не в силах поверить в произошедшее.

Земля была по-прежнему разворочена, гроб распахнут.

Георга в могиле не оказалось.

Пит бросился к сараю, обшарил полки и обнаружил, что пропала лопата и несколько веревок. На дощатом полу валялась пуговица — коричневая, старомодная. Он сел возле нее на корточки, сдерживая глупые детские слезы.

Где теперь искать деда? В лесу? В море? На пляже? В чужой, неизвестной могиле? Ерундовая задача для опытного некроманта, непосильная — для подростка.

— Я стану опытным, обещаю! Стану известным, стану настоящим мастером! — прошептал он. — Я найду тебя и сделаю так, чтобы мы оба могли жить.

Скакавший рядом баргест положил ему лапы на плечо и лизнул в мокрую щеку. Пит сжал пуговицу в кулаке и поднялся.

— Идем, — сказал он. — Пора и потрудиться.

* * *

Волны шуршали галькой возле пещерки, на маленьком острове, где гостили только чайки. Завалив вход, Георг отбросил лопату и улегся на камни, отсчитывая последние удары сердца. Под голову он пристроил табличку, снятую перед ритуалом с могилы внука, несколько дней назад. Четкая надпись "Пит Янсон, 20 апреля 2000 — 1 марта 2010" — сейчас была не видна, но она и так огнем горела в его памяти.

"Парню рано было в землю, — в который раз подумал дед. — Слишком рано. Пусть поживет еще, глядишь — и правда прославит род. Интересно, поймет ли он когда-нибудь, что произошло, вспомнит ли? Чертов автобус. Чертов. Автобус".

Георг закрыл глаза и увидел русоволосого мальчишку, ведущего на поводке здоровенного лохматого пса. Они шли вперед — небыстро, поглядывая по сторонам — темными тропами, светлыми путями.

Александр Гордиан А был ли Гагарин?

Беллетрист Даниил Шмустрый еще во времена ученичества дал зарок не начинать текст со сцены похмелья. Он заходил от основ, от земли-матушки, мол, грозовые тучи заволакивали небо, копья молний били в землю — и во втором абзаце, не раньше, являл героя миру. «Вспышка боли озарила затуманненое сознание, и генерал спецназа Егор Шеремет по прозвищу Смерш очнулся в окружении крестоносцев».

Да, как-то так. Шмустрый возделывал жирную ниву провалов во времени и прочей альтернативы, и с зачином всегда имел проблемы. Фантазии не напасешься придумывать, каким бесовским промыслом генерала занесло к псам-рыцарям. Ну, взрыв, молния. Секретный эксперимент, наконец. Банальной пьянки Даниил чурался, как приема нелитературного, а поди ж ты! Жизнь распорядилась по-своему.

Беллетрист отклеил щеку от столешницы и повел головой, слушая звенящую пустоту внутри черепа.

«Эк, меня», — подумал Даниил. — «Погорячились вчера с абсентом!»

Собственно, ничего экстраординарного он не увидел. Лаборатория, советская, предынфарктно-перестроечных лет, судя по оборудованию. Много их, лабораторий, повидал Шмустрый во времена научно-технической молодости.

И все бы ничего, но за приборным стендом вполоборота сидел человек. Смутно знакомый человек. Даниил бочком-бочком как краб подкатился ближе.

Не может быть!

Человек развернулся навстречу. Улыбнулся знаменитой улыбкой.

— Здравствуйте, Даниил Сергеевич, — сказал Юрий Гагарин.

«Мамой!» — была Шмустрому вторая мысль. — «Мамой клянусь, больше ни капли!..»

Примерно в то же время, в Москве на площадь трех вокзалов выпрыгнула из переулка лихая машина шестой модели, ведомая джигитом немолодых годов и приятной наружности.

— В Душанбе, да? В Душанбе тепло! — развлекал пассажира джигит. — А здесь холодно. Двенадцатое апреля, праздник космонавтики — и холодно!

Пассажир цокал языком. Он не знал такого праздника и вообще думал, что космонавты стоят на дорогах с черно-белыми палками. И что им каждый день — праздник.

— Вах! — огорчился джигит и за оставшуюся до вокзала минуту провел краткий ликбез.

— …и сказал «поехали»! Наш парень! — джигит отставил большой палец. — Я его сам видел, руку жал. Он тоже из Душанбе, жил на улице Гагарина — у любого спроси.

Груженный мешками пассажир отчалил в сторону Душанбе, в машину тут же сел новый.

— Куда едем? — спросил джигит.

— В Домодедово, — распорядился новый и мягко пожурил. — Зачем же выдумывать, Роман Абдулсалимович? В Душанбе я бывал только проездом…

А на другом краю Земли, в гостиной собственного дома в пригороде Лос-Анджелеса моложавая женщина, не веря глазам, перечитывала открытку.

— А я говорил, Джен, у тебя получится! — добродушно гудел муж.

— Вау, бабушка! — пищали внуки. — Ты выиграла викторину?! Ты победила Умного Ларри?!

— Ма, ты супер! — обнимал сын. — Мы тобой гордимся! А кто это?

С открытки широко улыбался человек.

Женщина вдруг разозлилась.

— Сашка, — сказала она по-русски, и понял ее только сын. — Это Гагарин! Ты-то мог бы запомнить, хотя бы в детстве!

— Я помню, помню! — всплеснул руками сын. — Это человек, которого ты угадала в викторине. Ну, забыл, извини…

Последним из компании подтянулся бизнесмен широкого профиля Витька Муртазин на собственной парусной яхте «Смуглянка».

В конце апреля «Смуглянка» зашла в рыбацкий порт острова Брахмапутра или Махабхарата — сам дьявол язык свернет от этих названий.

На дощатом берегу «Смуглянку» ждали.

— Эскьюзми! — поздоровался Витька с таможенником.

Таможенник почесал лодыжку заскорузлой пяткой и тоже поздоровался. Наверное.

— Уотер, фуд, рипэйр, — обозначил приоритеты Витька. — Ю андестенд ми?

Таможенник достал из тюрбана бумажку.

— Витька… вас просят… пройти… паж… пожал… уйста.

— Вона как!

Приключения Витька любил. Он сунул в подставленный тюрбан бумажку с Франклином и отдался судьбе.

Брахмапутра (или Махабхарата) оказался ничего так. В меру цивилизованный, в меру экзотичный: аквамариновое небо, зеленая лагуна и разноцветные, торопливо живущие джунгли между ними. Хоть в рекламе снимай!

Деревенька прилепилась к речке, утекающей в море. Витька осматривался, удивлялся, мимоходом схватился за камеру, чтобы снять, как шоколадные женщины в одних только юбках полощут белье и детей в прозрачной как хрусталь воде. А на берегу дремлют философски настроенные крокодилы.

Дорожка, отмеченная фонариками и яркими лоскутами на ветвях, петляла джунглями и закончилась у коттеджа вполне европейского вида. Таможенник сложил руки лодочкой перед чахлой грудью и быстро-быстро закивал тюрбаном. Выказал, значит, уважение.

— За яхтой следи! — подпустил строгости Витька. — Помыть, почистить, чтоб все как положено.

Витька толкнул сетчатую дверь.

— Ты все такой же, Муртаза! — встретили его, и Витька сбился. — Командовать любишь.

* * *

В последний раз они сидели за общим столом двадцать лет назад.

Бледный как сон алкоголика Данька Шмустрый — он и тогда чах над чертежами, не жалел здоровья. Солидный Ромка Саидов, Саид. Он был старше и опытнее других, застал еще Королева и Гагарина. Женька Степанова, профессорская дочка, умница от бога и красавица от черта, неприступная как Шевардинский редут. И Муртазину не выпало. Он тогда всего Северянина зазубрил, репетировал перед зеркалом, а Женька только вздохнула: «Нет у тебя таланта, Муртазин, не старайся!»

И он, Витька Муртазин, от сохи, от комсомольского набора, комсорг и завлаб «Перспективных аэрокосмических систем».

— Женька! — сказал Муртазин с чувством. — Двадцать лет без малого, а ты все хорошеешь! Есть справедливость на свете!

Женька только плечиком повела.

«Удачно выступил», — сделал вывод Муртазин.

— Ребята, давайте ближе к делу, — предложила Женька. — Кто-нибудь что-нибудь понимает?