Линда Уоррен - Чарующая мелодия

• Название: Чарующая мелодия
• Автор: Линда Уоррен
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7024-0359-2

Неприятности, грозящие брату, приводят героя романа Зика Норта, человека, отличающегося суровым, независимым характером, в джазовый клуб, где выступает местная звезда, пианистка Челси Коннорс. Музыка, исполняемая ею, равно как и она сама, производят неизгладимое впечатление на Зика, но он ни за что не желает себе в этом признаться, ведь никогда еще ни одну женщину Зик не допускал в тайники своей души…

---

Он стоя ожидал ее, его карие глаза с золотистым оттенком горели еле сдерживаемой страстью.

Взяв за руку, он прижал ее к своей груди. Под мягкой тканью рубашки она ощутила тепло разгоряченного тела, крепкие, рельефно выступавшие мышцы. Ладонь у нее начало слегка пощипывать.

Растопырив пальцы, она прижала всю ладонь к рубашке, стараясь захватить как можно больший участок, и закрыла глаза, чтобы насладиться ощущением от прикосновения к нему, охваченная желанием чувствовать тепло рук, губ, тела, прижавшегося к ней.

Наверное, у нее вырвался какой-то звук или невольное движение, но она не отдавала себе в этом отчета. Проведя двумя пальцами по губам, Зик легко коснулся ее щеки. Большим пальцем он нежно провел по ее нижней губе, возбуждая так, что она почувствовала, насколько его желание совпадает с тем, чего хотелось сейчас ей.

На мгновение, показавшееся вечностью и исполненное томительного ожидания, она замерла как вкопанная, время словно остановилось, пока она пыталась заставить себя отвергнуть то, что было неизбежным. На самом же деле единственное, чего ей хотелось, это приблизить момент блаженства, притянуть его к себе и больше никогда уже не отпускать. Подавшись к ней, он обхватил ее сзади за голову и прижался губами к ее губам.

Приложив ладонь к его груди, она слышала размеренное, сильное и настойчивое биение сердца, охваченного страстью, а их губы тем временем ощупывали друг друга, сливаясь в едином порыве, ласкали и говорили друг с другом на языке, древнем как мир и одновременно новом, как та секунда, когда они потянулись навстречу друг другу.

Когда, приоткрыв рот, он еще сильнее впился в ее губы, а языком настойчиво принялся ласкать влажные уголки рта, отыскивая новые, неизведанные места, Челси, высвободив руку, нежно обвила его за шею и ближе притянула к себе. Опустив Челси на ковер, он оторвался от ее губ, чтобы поудобнее устроить плечи на мягкой, потертой шерсти восточного ковра.

В лице его в слабом отсвете горящей в гостиной свечи все дышало желанием, а грубая уверенность, которую она так часто замечала раньше, уступила место какой-то уязвимости.

Она улыбнулась манящей улыбкой, казалось, гармонировавшей с чувственными сладострастными звуками трубы, которые заполнили комнату вместе со светом свечи и жаром, струившимся от камина. Подняв голову, она прижалась губами к еле заметной жилке, бившейся у него на кадыке, и, открыв рот, вдохнула запах, исходивший от его разгоряченного тела.

По телу Зика прошла дрожь возбуждения, и ее охватило радостное чувство при мысли, что она способна так распалить его. Но тут Зик, взяв ее лицо в ладони, заставил посмотреть на себя.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Челси. Как мне доставить тебе удовольствие? Иначе я с ума сойду от нетерпения. То, что ты со мной делаешь… просто безумие. Словами этого не выразишь. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда. Чтобы все у нас с тобой было общее.

От этих слов, произнесенных хриплым, пронизанным страстью голосом, все внутри у нее запело и волна счастья затопила ее.

Сжав кисти его рук и почти не дыша, она сияющими глазами смотрела на него.

— Откуда ты знаешь, что я не сойду с ума от нетерпения? — пробормотала она.

Полотенце со льдом соскользнуло с ее травмированной кисти. Взяв руку, он сжал ее и, поднеся к жарким губам, ткнулся ими в запястье с внутренней стороны, кожа на котором была холодна как лед.

— Не снимай лед, — сказал он. — А то рука разболится снова.

— Все в порядке. — Сама не своя от нахлынувших чувств, она почти ничего не видела и не слышала, кроме Зика, ощущая лишь прикосновения его руки, его губ и впитывая в себя звуки его голоса. — У меня ничего не болит.

— Хотя со временем может заболеть снова. Что случится, если завтра ты не сможешь играть на рояле?

— Ох, наверное, наступит конец света. По меньшей мере.

Он улыбнулся, продолжая держать ее за кисть, словно пытался защитить от самого воздуха.

— Когда я тебя увидел, Челси… когда увидел, как тебе сделали больно…

— Если из-за этого мы с тобой и оказались вместе, то я бы не против еще раз…

— Нет. — Он окинул пристальным взглядом ее лицо, шею, плечи. — Нет. Ты не должна так говорить. Не должна… — Не договорив, он замолчал и помрачнел так, что у нее перехватило дыхание. Подвинувшись к ней ближе, он страстно прижался губами к ее губам, слившись с ней в поцелуе, в котором не было никакого колебания или неопределенности. Раздвинув языком ей губы, он принялся ласкать им ее рот, охваченный таким же порывом нежности, как и тогда, когда целовал ее, стоя под дождем у джипа. Теперь он целовал ее, твердо зная, что она уступит нарастающему в нем желанию и сторицей вознаградит его.

Колено Зика прижималось к ее бедрам. Повернувшись, он лег на нее, сдвинув бедра вместе и прижимая колено к ней еще ближе. Она подняла согнутую ногу, и его нога скользнула между ее ног. Медленным, сладострастным движением бедер она прижалась к нему, ее тело сплелось с его телом в чувственном порыве. От прикосновения его бедра к ее брюкам из мягкого натурального шелка ее охватило непередаваемое волнение, а голова пошла кругом, возбуждая ее и заставляя тело петь в такт чувственной мелодии под аккомпанемент медленного джазового соло на трубе, которое раздавалось в полумраке гостиной.

У нее невольно вырвался еле слышный, сдавленный стон, но он потерялся в страстном поцелуе, в котором слились их губы; дыхание у них участилось, то и дело слышались нежные слова, которые они шептали друг другу.

Он на секунду отстранился, она вскинула руки, и он стянул через голову ее шелковый блузон. Она выгнулась всем телом, чтобы он мог дотянуться до застежки на лифчике. Он расстегнул пальцами застежку, и лифчик повис на бретельках, обнажив великолепные полные груди, которые он пожирал взглядом. Сняв кружевной шелковый лифчик через ее голову, он бросил его на пол, рядом с блузоном…

— Ох… Челси… я никогда не видел такой красивой кожи… такой красивой, цвета слоновой кости кожи… — Он подложил ей под спину руки, и она снова выгнулась всем телом, подставляя торчком стоявшие розовые соски под его ищущие губы. Она приподнялась и приняла грациозную, томную позу, говорившую красноречивее всяких слов.

У Зика вырвался сдавленный, нечленораздельный звук, и срывающимся от волнения голосом он пробормотал ее имя.

— У тебя кожа такая мягкая, как шелк… как атлас, — невнятно произнес он и губами обхватил напрягшийся сосок. А когда его горячий, влажный язык облизал его, из горла у нее вырвались звуки, больше напоминавшие бессвязное бормотание, в котором слились его имя и жгучее наслаждение, которое он давал ей и получал сам.

Она прижалась к нему, с готовностью откликаясь на страстные прикосновения его губ, рук, твердого, мускулистого бедра и восставшей плоти. Она растворилась в нем так же, как частенько растворялась в музыке, и ни стены комнаты, обступавшие их со всех сторон, ни мерный рокот включенного на полную мощность камина не были для нее помехой. Прижавшись губами к другой ее груди и нежно обхватив сосок, он ласково и осторожно посасывал его, и в такт этим ласкам ее бедра задвигались, а сама она прерывисто задышала.

Он играл на ней так же, как она сама играла на рояле, демонстрируя безошибочную интуицию, в которой угадывался опыт и желание доставить ей удовольствие. Но получая несказанное удовольствие от его ласк, она тоже хотела ласкать его, даря наслаждение в той же мере, в какой сама его получала.

Протянув руки к его сильным плечам, к видневшейся на шее спереди впадинке, она расстегнула одну за другой пуговицы его рубашки, выставила руки вперед, так что они оказались между их телами, отшвырнула рубашку в сторону и коснулась ладонями его обнаженной кожи. Когда она просунула руку за пояс его джинсов, лаская, насколько доставала рука, и пытаясь проникнуть ниже, он прерывисто вздохнул, а по телу пробежала дрожь. Подняв голову, он на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их, то в его взгляде читалась такая безудержная страсть, что Челси почудилось, будто ее душа отделились от тела и слилась воедино с душой Зика. Лежа в объятиях друг друга и дыша в унисон, они замерли на мгновение, поразившее их обоих, — настолько неожиданным и определенным оно показалось. Руками она почувствовала дрожь, сотрясавшую тело Зика, и эта дрожь в следующую секунду передалась ей самой.

У него вырвался какой-то невнятный звук, он хотел было что-то сказать, найти какие-то слова, но она знала, что они ни в какой мере не смогут передать тот смысл, который он хотел в них вложить.

Она властно потянула его на себя.

— Поцелуй меня, — прошептала она. — Просто поцелуй меня, Зик…

Его поцелуй был жарким, властным, опьяняющим. Языки сплелись в упоительном танце, в котором они идеально подходили друг другу, а тела в совершенстве отвечали охватившему их взаимному желанию, которое обволакивало их музыкой более страстной и более чувственной, нежели та, что разносилась из динамиков, установленных в гостиной.