Максим Дегтярев - Максим Дегтярев

• Название: Максим Дегтярев
• Автор: Максим Дегтярев
• Жанр: Детективная фантастика

Пятый роман цикла "Редакция" о детективе Федре Ильинском.

---

— При увольнении я дал слово не распространяться о той истории.

— Опоссум мертв. Навредить Командору больше, чем он сам себе навредил, вы не сможете. Его обвиняют в захвате кораблей и заложников, вымогательстве, разбое и причинении ущерба. Нам нужно знать, с чего все началось.

— Командор… он хотел, чтобы его так звали. Он был нормальным парнем до какого-то времени. Опоссум был другим с самого начала. По природе он был карьерист, а какая карьера в ДАГАРе? Галактическая разведка, в сущности, для энтузиастов. Это не флот и не Интерпол. Нагрузки большие, срок службы короток. Пенсию получил и вперед, инструктором куда-нибудь или в охрану. Состояния тоже не заработать. Точнее, нельзя было заработать, пока не подвернулись эолийцы. Я не знаю, что они с Командором для них делали. Если бы знал, моя судьба сложилась бы по-другому. Но я видел, как с ними расплачивались холтинскими алмазами. Потом, на той базе, я подслушал их разговор. Из него было ясно, что они сидят на зарплате у Эола. Они и меня прощупывали насчет сотрудничества. Помню, мне как-то удалось отшутиться. Идти на конфликт один против двух на богом забытой станции… в общем, я испугался. Они легко могли устроить мне несчастный случай. Перед самым отлетом я выцарапал ту надпись. Мне хотелось хоть как-то им досадить. Они эту надпись не видели. Потом, следующая смена им сообщила. Началось разбирательство. В результате, в отставку подали все: и я, и Олафсен и Опоссум. В ДАГАРе принято тихо избавляться ото всех сторон конфликта. Разведка должна быть как семья — никаких трений, один за всех и все за одного.

— От кого они получали алмазы?

— Был один тип по имени Макмайер. Кажется, тоже из бывших дагарцев. У него была компания на Приме, торговал чем-то с Эолом. Вот он им и платил.

Макмайер… пожилой владелец таксомоторной фирмы в маленьком альпийском городке. Владелец некогда преуспевавшей фирмы, которую прикрыли после скандала с контрабандой. В этой фирме работал и Командор, и доктор Хопкинс, поставлявший Эолу яйцеклетки. До того как умереть, Опоссум, вероятно, обеспечивал безопасность их финансам. Но Командор в какой-то момент нашел себе другое применение. Или они по-прежнему остались связаны? Командор не был сам себе хозяин, у него был босс, от которого он, в конце концов, сбежал, прихватив с собой двадцать миллионов.

— Вы говорите, Макмайер тоже из ДАГАРа?

— Да. Мне рассказывали, жесткий был тип. Внутренние расследования возглавлял или вроде того, много связей. Но это было задолго до того, как я пришел в разведку.

Нужно было срочно взять этого Макмайера в оборот. Долорес поблагодарила Дэн Эньлая за помощь и забралась в свой флаер. На сидении валялись фантики от конфет и обертка от бутербродов. Дети готовились принимать «чужих».

56

03.06 июня, зона Эола

На крохотном клочке бумаги смогли уместиться только две буквы алфавита: «ПК».

— Пауль Клемм? — переспросил я шепотом.

— Без сомнений, — ответил Говард. — Он побывал на «Спруте» прямо перед нами. Он здесь, на корабле, я чувствую. Его заставили войти на «Спрут» и изменить данные.

Говард засунул обрывок в рот и сходил в ванную, чтобы запить. Заодно он включил там вентиляцию на полную мощность. Дальнейший наш разговор происходил непосредственно под шумящим вентилятором.

— Теперь надо понять, что Пауль хотел сказать этим посланием, — вслух размышлял он.

— Что данные подделаны.

— И что это нам дает? Если он собирается ограничиться только этим, он по-прежнему для меня предатель.

Я предположил:

— Думаю, он попытается связаться с нами еще раз.

— Не представляю, как это ему удастся.

Если Клемма содержат в тех же условиях, что и нас, но в другом отсеке, у него не было шансов связаться с нами незаметно. Интерком, без сомнений, прослушивался, а короткий коридор, куда выходили двери наших с Говардом кают, — просматривался. Сами мы не могли выйти за пределы этого коридора. Я специально проверил, что двери в обоих его концах постоянно заперты.

Нас попросили занять ложементы на время торможения. Чтобы осуществить Д-переход, корабль должен был снизить скорость до нескольких тысяч километров в секунду.

Снова неделя в беспамятстве. Когда я пришел в себя, мы уже всплыли в полумиллиарде километрах от Примы-2, планеты, следующей за Примой. С торможением, соответствующим естественной гравитации, корабль мчался навстречу с планетой. Если Клемм собирался предпринять какие-то шаги, то это было лучшее время. Чем ближе становилась планета, тем напряженнее становились наши нервы. Мне казалось, что Клемм обозначил себя, чтобы попытаться передать нам настоящие данные со «Скаута». Но кроме той записки, мы так ничего и не получили.

Предполагалось, что обмен нас на Кухрума состоится на орбите Примы-2. Холодная, полуживая, планета была последней в этой небольшой системе.

К моменту передачи Долорес должна будет уже вернуться с Моли. Она сядет в «Фэлкон» вместе с Кухрумом, выйдет на орбиту и пристыкуется с эолийскому кораблю. Я войду в «Фэлкон» и вынесу Кухрума в шлюз. Эолийцы осмотрят товар и, если все в порядке, позволят Говарду ко мне присоединиться. Большой патрульный корабль будет подстраховывать нас на всякий случай.

До последней секунды я ждал, что Клемм что-нибудь придумает. Я парил в шлюзе, пока эолийцы прилаживали Кухруму новый блок питания. Старый, установленный Говардом, не подходил к местной электросети. Из-за этой возни время передачи выросло с предполагавшихся пяти минут до часа. Наконец, Кухрум зашевелился. Он обменялся с Аграбхором несколькими фразами на своем языке.

Мое напряжение достигло максимума. Они отплывали задом, не спуская с меня глаз, а я все ждал, что у них из-за спины выскочит Пауль Клемм. В моей голове был план действий на этот случай. Когда я забирал Кухрума, Долорес показала взглядом на бластер, прикрепленный скотчем над люком. Вися в невесомости, я как бы держался за верхний край проема, но на самом деле моя правая рука была всего в десяти сантиметрах от спускового крючка. Как только Говард с Клеммом окажутся в шлюзе, я был готов открыть огонь, чтобы прикрыть их отступление. Но Говард явился один, в его руках были наши вещи. Он оттолкнулся ногами от противоположной стены шлюза, и я, посторонившись, дал ему вплыть на «Фэлкон». Я погрузился последним, люк закрылся, нашу экспедицию можно было считать провалом.

Долорес спросила Говарда как здоровье и начала процесс отчаливания. Я провожал глазами удалявшийся эолийский «Мшахт». За ним и чуть ниже следовал наш патруль, раз в пять уступавший эолийцу в размерах.

Внезапно прямо под «Мшахтом» появился какой-то продолговатый предмет размером в одну треть нашего «Фэлкона».

Спасательная капсула!

Я крикнул Долорес:

— Под эолийцем капсула, прикрывай и скомандуй нашим, чтобы встали между.

До Долорес медленно доходило, и я вызвал на связь патруль. Я сказал, что в отстрелившейся капсуле наш человек и что эолийцы, возможно, захотят ее сбить. Командир БПК-8997 оказался не из робкого десятка и предупредил эолийцев открытым текстом, что, если те вздумают стрелять, он снесет им турели, которые он и без того держал на мушке.

Я отчетливо видел, как лазерная турель под брюхом «Мшахта» навелась на спасательную капсулу. В следующее мгновение ее срезал высокоэнергетический импульс с БПК. Вторая турель сделал выстрел, как следует не наведясь, и ее постигла та же участь. Использовать термоядерные ракеты рядом с собой «Мшахт» не мог и остался, фактически, безоружен.

Эфир наполнился взаимными обвинениями и угрозами. Мелкому «Фэлкону» было нечего делать на поле боя, и мы ринулись вслед за удалявшейся капсулой. Связи с ней не было, стыковочный узел явно не подходил к нашему. Нам оставалось только провожать капсулу взглядом, надеясь, что ее автоматика догадается совершить мягкую посадку на Приму-2. Я видел, что капсула повреждена — лазерный импульс задел ее по касательной, и зловещая черная полоса протянулась по левому борту напротив того места, где, по моему предположению, мог находиться человек.

Мы даже не знали, на какой частоте работает маяк капсулы, поэтому было важно не терять ее с экрана радара. Долорес предупредила наземные службы об аварийной посадке чужого модуля. Она подчеркнула слово «чужой», имея виду, что мы, например, не знали, может ли эолийская капсула держаться в жидком аммиаке, или что с ней будет, если она зароется в углекислый снег на суше. Диспетчер единственной на Приме-2 базы сообщил, что видит капсулу на радаре. Мы же постепенно отставали, потому что капсула входила в азотную атмосферу слишком быстро. Наш «Фэлкон» садится как самолет, планируя на небольшой скорости. Капсула же падала камнем, оставляя за собой длинный белесый хвост.

Ее падение в океан вызвало столб аммиачного пара. «Фэлкон» (во всяком случае, наша модификация) в воде плавает как кирпич, и мы мало чем могли помочь Клемму. Вся надежда была на планетолет или подлодку с базы — жившие там ученые изучали океан, и их средства передвижения умели плавать.