Роберт Фреза - Вихрь с окраин Империи

• Название: Вихрь с окраин Империи
• Автор: Роберт Фреза
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-227-00273-8

Война на окраине империи разгорается. Но теперь Антону Верещагину противостоят не бунтовщики, а регулярная армия метрополии. Тем не менее полковник силами своего батальона разгромил экспедиционный корпус японцев и более того – нанес удар по самому Токио.

---

– И как же вы оцениваете президента Линкольна? – спросил Хории.

Верещагин немного помедлил перед ответом.

– Линкольн был великим и гуманным человеком, понимающим слабости других людей не менее, чем свои собственные. Меня удивляет его проницательность не менее, чем отвага и юмор.

– Да, очень интересный человек. И очень интересный коврик. – Хории указал на яркий шерстяной коврик, частично вышитый, частично связанный, который лежал на полу. – Настоящее искусство.

– Это мой риидзи. Подарок солдат 1-й роты.

– Жаль, что я не смог найти время поговорить с вами как следует.

– Я все понимаю.

Какое-то время они продолжали бессодержательный разговор. Верещагин терпеливо ожидал, пока Хории не даст понять истинную цель своего визита.

– Как продвигаются операции майора Харьяло по уничтожению АДС? – наконец осведомился адмирал.

– Я как раз собирался навестить его, если, конечно, у вас нет для меня других поручений. Одна из его рот проводит состязание по бегу по пересеченной местности с картой и компасом, и они хотят, чтобы я был судьей. – Верещагин осторожно добавил: – Что до операций, то партизанское движение крайне трудно уничтожить, пока условия благоприятствуют его существованию.

– Война – это диалектика воли, подполковник Верещагин, – назидательно произнес Хории. – Важно произвести на противника такое психологическое воздействие, чтобы убедить его в бессмысленности дальнейшего сопротивления. Именно такой эффект мы и должны произвести на членов АДС и их пассивных сторонников. – Он улыбнулся. – Судя по вашему досье, вы должны это отлично понимать. Мне говорили, что адмирал Накамура прозвал вас Серторием.

– Адмирал Накамура был очень любезен, – слегка поклонился Верещагин.

– Вы по происхождению русский, не так ли?

Верещагин кивнул.

– Моя мать была финка, а отец – из Санкт-Петербурга.

– Люди не понимают, как много пользы принесла России катастрофа, – заметил Хории. – У народа не осталось ни пищи, ни надежды. Хотя многие российские города были уничтожены, а масса людей

погибла от чумы, оставшиеся в живых вправе гордиться собой. СПИД и многие другие заболевания, ведущие к вырождению, исчезли почти полностью. После катастрофы русские стали куда более здоровой нацией, верно?

– Может быть. Но страшной ценой, – ответил Верещагин.

– Иногда экстраординарные ситуации требуют суровых мер, – словно извиняясь, вздохнул Хории. Помолчав, он добавил: – Я прочитал в вашем досье, что вы можете цитировать «Калевалу»?

– Только фрагменты. – Верещагин заговорил нараспев: – «Знаю тайны я железа. Знаю я истоки стали. Воздух – мать всего живого. А вода – сынок ей старший. Средний сын – огонь горячий. Младший сын ее – железо». «Калевала» в основном состоит из подобных заклинаний. Впрочем, там немало увлекательных историй.

– Не сомневаюсь, – согласился Хории, – в этом отношении она напоминает наши древнейшие летописи – «Кодзики» и «Нихон-соки».

– Да, до некоторой степени, – кивнул Верещагин.

– Конечно, культурное наследие очень и очень важно. Батальон майора Харьяло был сформирован в Финляндии и уже много лет оторван от Земли. Вам не кажется, что его стоило бы вернуть на родину, если здесь все пойдет хорошо?

– Уверен, что многие из людей майора Харьяло приветствовали бы такую возможность, – осторожно одобрил Верещагин.

– Это трудная задача, но мы как-нибудь обсудим ее подробно. Пожалуйста, держите меня в курсе относительно операций майора Харьяло.

– Разумеется. Надеюсь, его старания увенчаются успехом.

– Посмотрим. Я пессимист, Верещагин. Всегда им был и очень этому рад. Пессимизм – вид искусства. Военные события непредсказуемы, но мы посмотрим.

Выйдя в коридор, Хории обратился к Ватанабе:

– Разумеется, упоминание о Сертории озадачило вас.

– Так точно, достопочтенный адмирал.

– Плутарх сравнивал Сертория с Филиппом Македонским[8], Антигоном[9] и Ганнибалом, считая, что последние были хотя и удачливее, но Не умнее его. Он родился в Нурсии и служил Риму в войсках с кимврами и кельтскими племенами, где потерял один глаз. Во время Первой гражданской войны Серторий завоевал для Цинны[10] Италию, а впоследствии, не найдя поддержки в своих выступлениях против роскоши, удалился в Испанию. Серторий не был удачливым человеком, как и Антон Верещагин.

– Не понимаю, достопочтенный адмирал.

– Если бы Сераторий родился римлянином, то мог бы достигнуть самых высоких должностей. А так ему приходилось оставаться простым служакой, невзирая на все его таланты. Он был человеком огромной честности, но жил в эпоху, когда честность была презираема.

– Теперь мне понятна параллель. Благодарю вас за объяснения.

– Верещагин, несомненно, осведомлен, что иностранные офицеры более нежелательны на императорской службе. Первой его заботой будет благополучие своих офицеров и солдат. Я подал ему надежду в форме репатриации на Землю. Это побудит его усердно осуществлять наши интересы.

Ватанабе задумался.

– Могу я спросить, сэр, что дальше произошло с Серторием?

– Конечно, можете. Лузитане[11] призвали его к себе военачальником, и несколько лет он успешно защищал их от римских полчищ диктатора Суллы[12]. Серторий нанес поражение многим римским армиям, включая армии Метелла[13] и Помпея[14] Великого. Но все кончилось, когда боги оставили его своей милостью. Его предавали, он становился все более озлобленным, терял осторожность и в конце концов был убит изгнанниками, которых сам приютил, а его государство распалось.

– Каждый человек должен повиноваться своей судьбе.

– Разумеется, Ватанабе. Я внимательно прочел то, что написал Плутарх. Серторий, безусловно, знал, что его собираются, убить, и подчинился воле рока.

– То, что вы намеревались сообщить Верещагину, было уж очень завуалированно. Простите мою нескромность, но сможет ли иностранец это понять?

Хории улыбнулся, продемонстрировав острые зубы.

– Когда я узнал, что здешним батальоном командует подполковник Верещагин, то первым делом прочитал все его письменные работы. Его диссертация была озаглавлена «Сражение в применении к теории турбулентности». Эта теория – один из аспектов динамики. Она пытается объяснить взаимодействие элементов как контролируемый хаос.

– В самом деле? Я не уверен, что понял, достопочтенный адмирал. Разве сражение – не упорядоченное применение силы с целью одержать верх над противником?

– Получается, что и да и нет. Эта работа многое ставит с ног на голову, Ватанабе. Вам следует внимательно прочитать ее. Хотя подполковник Верещагин и иностранец, он очень сложный и неоднозначный человек.

Когда они подошли к адмиральским апартаментам, Хории пригласил адъютанта:

– Пожалуйста, Ватанабе, зайдите на минутку.

Ватанабе удивленно кивнул.

– Разумеется, адмирал.

Когда дверь за ними закрылась, Хории указал на шкаф.

– Там есть бутылка хорошего виски и несколько стаканов. Налейте себе и мне, а бутылку принесите сюда. – Он присел за низкий стол.

Ватанабе повиновался, по-прежнему ничего не понимая.

– Кампай! – произнес адмирал, когда Ватанабе сел, и осушил свой стакан, вынуждая капитана последовать его примеру.

– Вы пытаетесь понять то, что подполковник Верещагин говорил о Линкольне, не так ли, Ватанабе?

– Пытаюсь, достопочтенный адмирал. Сожалею о своей тупости.

– Линкольн был поистине великим человеком, Ватанабе. Вам известно, что он родился в бедности? Я видел фотографию его родного дома в Кентукки – в то время наша страна тоже была бедной, но таких лачуг было не много даже в Японии. Однако это не помешало ему к концу своих дней стать победителем в борьбе за свободу.

– Но ведь Линкольн допустил немало ошибок, не так ли? Разве назначенные им генералы не были никуда не годными?

– Человек, одержимый благородной целью, Ватанабе, всегда верит в себя. Иногда Линкольн даже отказывался положиться на Божью волю. Поэтому он время от времени совершал ошибки. Однако это не уменьшает его величия. Человек – это не Бог. Линкольну не было чуждо ничто человеческое – он часто признавал свои промахи, что заставляло его быть снисходительным к промахам других. Это вызывало восхищение и преданность. Только такие люди способны прощать ошибки и помогать друг другу. Но не забывайте, Ватанабе, – добавил он, – что каждый человек должен подчиняться своей судьбе. В одиночку нельзя все изменить.

– Конечно, адмирал.

– Выпейте еще, Ватанабе. – Капитан повиновался. После третьего тоста адмирал наконец заговорил о том, что было у него на уме: – Ватанабе, вы иногда слышите, что говорят другие молодые офицеры?

– Разумеется. Человек всегда слышит то, что говорят другие.

– Ну и что именно они говорят?

– Уверяю вас, ничего особенного, – смущенно ответил Ватанабе.

– Я скажу вам, что они говорят, Ватанабе. Вчера вечером ко мне приходила их делегация, как будто я и так не знал, о чем они думают. – Хории протянул стакан, и Ватанабе снова налил виски адмиралу и себе. – Они жалуются на отсутствие боевых действий – верно, Ватанабе?