Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись первая.

• Название: ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись первая.
• Автор: Вера Камша
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37027-6

Боги, хранящие мир Тарры, покинули его. Изначальное зло, некогда побежденное ими и загнанное в преисподнюю, поднимает голову. Череда загадочных смертей обрушивается на Таянский королевский дом, подтверждая пророчество о конце света. Но истинная цель темных сил — Герика, королева Таяны, способная принести дитя, новое воплощение бога зла Ройгу. Раскрыть тайну, противостоять нашествию, спасти обитателей Тарры от уничтожения способны избранные — герцог Рене Аррой, прозванный Счастливчиком за невероятную удачливость, и эльф Нэо Рамиэрль, некогда разведчик в мире людей, а теперь его надежда и защита.

Переработанная версия романа.

---

Все исчезло. Кто-то тряс Романа за плечи. Он с трудом открыл глаза, толком еще не придя в себя. Над ним стоял Феликс. Бледный как полотно.

4

Рассветало. Значит, он спал, и ему снился кошмар. Роман украдкой взглянул на иконы. Все как положено, огонек лампадки освещал руку с черно-лиловым перстнем. Запаха серы тоже не ощущалось. Роман окончательно проснулся и с недоумением уставился на монаха. Тому было не до разговоров.

— Собирайся, и идем за мной. С божьей помощью я выведу тебя отсюда. Это тебе, надевай! Надеюсь, ты успеешь уйти.

— Что-то случилось?

— Убит Архипастырь. Я знаю, чьих это рук дело, но свалят на чужака. На тебя. Если тебе дорога жизнь, беги и постарайся изменить внешность. Пока о случившемся никто не знает, но все вот-вот обнаружится.

— Подожди, а как же кардиналы? Они ведь ночевали в одной комнате?

— Все мертвы. Отравленное масло в лампаде, но объявят, что колдовство. Бросятся ловить Преступивших, и первым станешь ты. Уходи! Немедленно!

Феликс схватился здоровой рукой за горло, глухо вскрикнул и, корчась, упал на ковер. Роман склонился над умирающим. Тот изо всех сил пытался преодолеть судороги и что-то сказать. Наконец ему это удалось: «Кольцо… Кольцо Эрасти… Унеси… Оно не должно достаться…»

Больше Феликс ничего добавить не мог. Эльф положил монаха на кровать, накрыл своим плащом, торопливо натянул монашеский балахон, препоясался веревкой и выскользнул за дверь. Не прошло и десятинки, как послышались торопливые шаги и бряцание оружия. Навстречу шел отряд церковной стражи, возглавляемый пузатым красавцем в зеленом кардинальском одеянии. Роман скользнул в первую попавшуюся нишу. Стражники протопали мимо; он успел услышать, как толстяк, отдуваясь, произнес: «…очень сильный колдун… убить на месте!»

— Это мы еще посмотрим, — прошептал либер. Светорожденные не любят зря забирать жизни, чем и отличаются от былых сородичей, ставших на темный путь и обнаживших оружие, но Роман рос и жил среди людей, и людские привычки все чаще брали верх над голосом крови.

Пузатый кардинал явно был одним из тех, кто погубил двоих хороших и умных людей, вчера вошедших в жизнь Романа, и эльф отступил перед разгневанным человеком. Сплетенное бардом заклятие было простым и надежным. Как раз проходивший мимо лестничного проема кардинал словно бы налетел на невидимую преграду, оступился и рухнул на деревянные перила. Мореный дуб мог выдержать и не такую тяжесть, но любое дерево подчинится приказу эльфа. Роман приказал «сломайся». Деревянные обломки и зеленая туша с грохотом рухнули в глубокий колодец. Раздался дикий крик и отвратительный чавкающий звук. Все было кончено.

— Чего это он?

— Сам видишь!

— Как же его угораздило?

— Видать, перила сгнили…

— А может, колдун?

— Может, и колдун. — На враз побелевших физиономиях отразились страх и нежелание идти дальше.

— Доложим, что навернулся.

— А что мы приказ его не выполнили?

— Да кто ж знал, что он приказал?! Скажем, велел идти с ним, ничего не объяснил, а потом взял да и свалился. Что дальше делать, не знаем. — Стражники с восхищением воззрились на умного товарища, повернулись и пошли. Несмотря на положение, в котором он оказался, Роман коротко засмеялся… И проснулся.

5

Он лежал в комнате Феликса, который, живой и здоровый, спал на соседней кровати, мирно похрапывая. Горела лампада. Святой Эрасти смирно висел в своем углу, на руке его было кольцо. В городе вразнобой зазвонили. Три… Через час с небольшим начнет светать.

Роман встал, напился воды. Сердце все еще колотилось от пережитых кошмаров. Понемногу либер оживал, но тревога его оставлять не желала. Четверть часа эльф-разведчик боролся со своими страхами, называя себя суеверным дурнем и клянясь больше не поддаваться на предложения выпить на ночь выдержанного монастырского. Тревога не проходила. Наоборот, давящее чувство крепло с каждым мгновением, и Роман решился. Он наклонился над спящим Феликсом и положил руку ему на плечо. Тот сразу же вскочил — сказалось прошлое.

Монах смотрел на Романа с неподдельной благодарностью.

— Я кричал, да? Со мной иногда случается. Сны…

— Не знаю, что тебе снилось, может быть, я слишком много выпил. Брат мой, пока ты не увидишь Архипастыря живым и невредимым, я от тебя не отстану.

Феликс был ошарашен. Не наглостью гостя — тем, что им снилось одно и то же. Секретарь его святейшества не стал причитать и молиться, надеясь, что пронесет. Оделся бывший рыцарь в мгновение ока, причем Роман с удовлетворением увидел поддеваемую под балахон кольчугу. Вытащив из прикрытой иконами ниши небольшой мешок, Феликс окинул взглядом келью, вполне допуская, что сюда больше не вернется.

— Идем!

Глава 4 2228 год от В. И. Ночь с 16-го на 17-й день месяца Влюбленных Таяна. Высокий Замок

— Темная звезда, — недоуменно повторил Стефан. — Сперва о ней заговорил Зенон, то есть Годой, теперь Марко…

— Ты не думаешь, что это был бред умирающего? — Шандер Гардани задавал вопрос, прекрасно зная ответ.

— Нет. Умирающий, даже если он бредит, не говорит о том, чего не видел или не знал. А Марко никогда ничем, кроме оружия и охоты, не увлекался… Разве что начал посматривать на красивых служанок, да и то не успел… Нет, это не бред. Это пророчество.

— Да, Агва Закта есть Агва Закта, хотя Марко не понимал, что умирает… Похоже, отрава наделяет пророческим даром не только знающих свою участь. — Рене подвинул кувшин вина: — Флорентин, друг мой, сделай милость, посмотри, что там.

Философский жаб, приняв обычный вид, перебрался с браслета на край кувшина и сунул лапу внутрь. Помолчал, затем объявил:

— Ординарное вино. Даже водой не разбавлено. — После чего спрыгнул на стол и пристроился возле герцога, который молча разлил красную жидкость в три кубка.

— Пусть к нему будет милостив Судия, — прошептал Стефан.

— Пусть, — эхом откликнулись Аррой и Гардани.

После короткого молчания принц посмотрел в глаза герцогу:

— Я не знаю, что такое Темная звезда, и не представляю, почему Марко или некто его устами обратился к тебе. Но ты, Аларик?

Эландец молчал, опустив белую голову и машинально крутя черную цепь.

— Как звезда может быть темной? — спросил Шандер, глядя в пламя свечи. — Она не может быть настоящей. Может, что-то из Книги Книг?

— Очень даже может быть. — Аррой оставил маринерскую реликвию в покое и поднял глаза. — Сами знаете, сколько раз ее переписывали. Возможно, что-то там и было, только звучит теперь иначе, хотя порыться в церковных писаниях не помешает. Хуже другое: я слышу о Темной звезде не второй раз, а третий. Иннокентий перед смертью сказал то же, что и Марко. Почти слово в слово… Нет, — Рене предвосхитил вопрос Гардани, — подслушать нас никто не мог. Инко понял только я; умирая, бедняга заговорил по-староидаконски.

— В любом случае надо искать. — Стефан откинул темную прядь со лба. — Я все равно больше сижу, чем хожу. Попробую почитать священные тексты.

— Может, спросить богословов? Марко слышали многие. Никого не удивит, что мы пытаемся разобраться.

— Почему бы и не спросить? Только Иннокентия больше нет, а таянские клирики не изнуряют себя старыми текстами.

— «Темная звезда взойдет в Таяне!» — Стефан скрипнул зубами. — Проклятье! Мы без Романа как слепые щенки!

— Не стоит позволять эмоциям брать верх над разумом, — назидательно произнес Жан-Флорентин. Шандер и Стефан в очередной раз растерялись, но Рене уже свыкся с максимами приятеля и лишь спросил:

— Друг мой, может быть, ты что-то слышал?

— Слышал, — невозмутимо ответствовал жаб. — Я немного интересуюсь поэзией. Конечно, болото, где я провел детство, отрочество и юность, не лучшее место для изучения изящной словесности, но и туда время от времени забредали интересующие меня существа. Достаточно давно мимо нас прошли Светорожденные. Они задержались в наших краях на ночь. Помню, как они сидели у огня и пели. Нерасцветшая их не тронула, и они ушли вниз по Пепельному ручью. Так вот, — голос жаба обрел характерные для поэтов завывающие интонации, — в одной песне говорилось о Темной звезде… Во всяком случае, я понял ее именно так.

— Ты помнишь слова?!

— Я запоминаю все, что было когда-то сказано или спето в моем присутствии. — В словах жаба чувствовалось наигранное возмущение, смешанное с изрядной долей самолюбования. — Более того, я чувствую, слышу и воспринимаю то, что еще не было сказано нигде, а только ощущается в эманациях всеобъемлющего океана мысли, частицей коего являемся мы, кого здесь и сейчас называют философскими жабами. Сколько бы ни было миров, эпох и…

— Жан-Флорентин, — перебил философа Рене, — мы говорим о Темной звезде.