Олег Смыслов - Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа

• Название: Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа
• Автор: Олег Смыслов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-9533-0974-0

Книга О.Смыслова посвящена одной из таинственных фигур НКВД-МГБ СССР Виктору Семеновичу Абакумову. Несмотря на то что КГБ СССР перестал существовать, дело Абакумова остается засекреченным, Его восхождение по ступеням высшей должностной лестницы ГПУ-НКВД началось во время сталинских чисток 1930-х годов, когда он занимал должность одного из заместителей Л.Берии. Во время Великой Отечественной войны Абакумов был начальником Главного управления контрразведки РККА СМЕРШ. Он контролировал практически всю советскую разведывательную сеть. В октябре 1946 года Абакумов был назначен на должность министра государственной безопасности. В 1951-м его неожиданно сняли с поста министра, и в том же году он был арестован по приказу Сталина. В Лефортовской тюрьме его держали в кандалах и наручниках. Несмотря на жестокие пытки, он ничего не подписал и отверг все обвинения. После короткого суда в 1954 году B.C.Абакумова расстреляли.

---

Зачем нужно было расправляться с семьями репрессированных? А чтобы не сомневались в правильности государственной политики. Чтобы не болтали, не ныли. Они считались более полезными в лагерях. А выживут, значит, повезло.

Вячеслав Михайлович Молотов рассказывал Феликсу Чуеву:

«Тысяча девятьсот тридцать седьмой год был необходим, если учесть, что мы после революции рубили направо-налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться.

Мы обязаны тридцать седьмому году тем, что у нас во время войны не было «пятой колонны». Ведь даже среди большевиков были и есть такие, которые хороши и преданы, когда все хорошо, когда стране и партии не грозит опасность. Но если начнется что-нибудь, они дрогнут, переметнутся. Я не считаю, что реабилитация многих военных, репрессированных в тридцать седьмом, была правильной. Документы скрыты пока, со временем ясность будет внесена. Вряд ли эти люди были шпионами, но с разведками связаны были. А самое главное, что в решающий момент на них надежды не было».

Лазарь Моисеевич Каганович говорил почти то же самое:

«Сталин вел принципиальную борьбу, а не личную, с Троцким ли, с Бухариным ли. А у многих психология была такая, что шли за тем, кто лично нравился. А не за идеей». (…)

««Пятая колонна» была у нас. «Пятая колонна» была. Если бы мы не уничтожили «эту пятую колонну», мы бы войну не выиграли. Мы были бы разбиты немцами в пух и прах». Однако при этом соратник вождя добавлял: «Мы виноваты в том, что пересолили, думали, что врагов больше, чем их было на самом деле».

Ю.Н. Богданов в своей книге об отце придерживается несколько иной версии. Он называет массовые репрессии 1937–1938 гг. «Операцией прикрытия». При этом его умозаключения основаны всего лишь на книгах В. Суворова «Ледокол», «День-М» и «Последняя республика». Вот что пишет автор: «В этих книгах-исследованиях на основании скрупулезного анализа многочисленных открытых источников автор убедительно доказывает, каковы же были истинные причины и цели Второй мировой войны, кто являлся ее действительным зачинщиком и надеялся пожать из этой самой кровавой в истории человечества бойни свои специфические плоды».

«В условиях этих особенностей национального существования Сталин задумал главное дело всей своей жизни, представлявшее собой проведение военно-партийной операции по осуществлению освободительного коммунистического похода в Европу с целью установления в странах, расположенных на этом континенте, советской власти и объединения их в единый социалистический лагерь во главе с Советским Союзом. Обязательными составляющими такого сверхшироко-масштабного мероприятия являлись: создание мощнейшей материальной базы, изготовление с ее помощью несметного количества военной техники, подготовка огромных людских ресурсов и, главное, обеспечение скрытности планов и выполнявшихся действий для введения в заблуждение противника и достижения фактора внезапности начала боевых действий. В подготовке и реализации грандиозных предначертаний должен был участвовать буквально каждый советский человек из более чем 240 миллионного населения страны. А значит, каждый что-то знал на своем рабочем месте или служебном участке и мог этими сведениями поделиться со своими товарищами, те передали бы (как это принято у нас) услышанные новости дальше и т. д.». Далее автор, по сути, уже утверждает: «Для сохранения в глубокой тайне грандиозной подготовки всей страны к наступательной войне требовались чрезвычайные меры. Ради решения этой непростой сверхзадачи Сталиным было задумано и планомерно реализовано жесточайшее по своей сути, но необходимое для сокрытия замыслов мероприятие, всемирно известное как массовые репрессии».

Ну это уже слишком!

Не думаю, что Зиновьева или Каменева, да и других «врагов народа» расстреляли именно за это. Не думаю, что укравший мешок зерна, или опоздавший на несколько минут на работу, или посылающий вождя на три буквы получали свои сроки именно за это. Не думаю. Нельзя из истории лепить бредовые монументы. Из нее нужно брать только то, что было, а не высасывать факты из пальца.

Дмитрий Волкогонов рассуждал более прагматично: «Политические процессы имели еще одну цель. С их помощью, прямо или косвенно, Сталин пытался доказать, что все бывшие оппозиционеры, троцкисты, бухаринцы, зиновьевцы, меньшевики, дашнаки, эсеры, анархисты, бундовцы объективно навсегда остались на позициях, враждебных социализму. К ним фактически «пристегнули» и большинство из тех, кто бывал за границей: дипломатов, деятелей культуры, производственников, ученых, даже тех, кто выполнял интернациональный долг, воевал в Испании. К «врагам» отнесли многих вернувшихся на родину эмигрантов, немало зарубежных коммунистов, работавших в Коминтерне или его организациях. В легион «врагов» попадали чаще те, кто когда-либо был исключен из партии, кто был «обижен» Советской властью, кто когда-либо выражал политические сомнения. Автоматически «врагами» считались и близкие родственники репрессированных».

Эдвард Радзинский пришел к своему выводу: «События 1935–1938 гг., приведшие к тотальному уничтожению всей ленинской партии, оставались величайшей загадкой правления Сталина, в том числе для самих жертв. Почему он с такой непостижимой жестокостью истребил подчинившуюся ему партию?»

И далее: «XVII съезд окончательно убедил: они не дадут создать страну его мечты — военный лагерь единомыслящих, подчиненный вождю. Но только с такой страной можно было осуществить Великую мечту. Великую тайную мечту. Перед ним стояла грандиозная задача— единая послушная партия. Задача, поставленная еще Ильичом. Практика показала: Ленин не выполнил ее до конца. Теперь Сталин приготовился ее выполнить».

«…Кровавая чистка должна была разрешить еще одну проблему. Созданная им система базировалась на абсолютной власти партийных начальников, но все это были профессиональные революционеры, мало понимающие в технике и экономике.

Ход индустриализации доказал их катастрофическую некомпетентность.

В середине февраля 1937 г. его выдвиженец — молодой инженер Георгий Маленков, ставший секретарем ЦК, написал докладную. Из нее следовало: среди секретарей обкомов низшее образование имеют 70 процентов, среди секретарей райкомов и того больше — 80 процентов. Так что, говоря языком Хозяина, «кадровый вопрос стоял очень остро»».

Кроме того, за двадцать лет у власти они сильно постарели, обросли семьями, родственниками, любовницами (…). Полуграмотная, «подразложившаяся» верхушка, проявлявшая «желание отдохнуть», должна была освободить места для нового, образованного, энергичного, выросшего при нем поколения. Но как избавиться от прежних соратников, не тратя много времени и безболезненно? В отставку? Это значит создать оппозицию».

Но это мнение — мнение драматурга! Оно не совсем близко к истине. Историю можно разыграть на сцене, но это будет все же постановка, а не сама история. По данным партийной переписи за 1922 г., в РКП(б) входило около 400 тысяч человек. И те, кто вступил в партию до революции и в 1917 г., составляли около 11 % от общего числа членов. Профессор Ю.С. Борисов в интервью «Комсомольской правде» (2.04.1988 г.) полагал:

«Ленин предчувствовал, что если раскол возникнет в этой среде, то будущие события будет трудно предугадать».

Так, по сути, и произошло. После смерти Ленина внутрипартийная борьба вспыхнула с новой силой. Обострению дискуссии, непримиримости сторон способствовало привнесение в споры элементов борьбы за власть. Это, несомненно, противоречило самому духу большевистской партии. Сталин, который по своему положению в партии обязан был противостоять этим пагубным тенденциям, лишь обострял их. Собственно, это было свойственно его натуре, о чем и предупреждал Ленин. В этой обстановке процветала групповщина. Логика такой борьбы неминуемо придавала ей фракционный характер.

В январе 1933 г. Сталин считал, что при определенных условиях «могут ожить и зашевелиться разбитые группы старых контрреволюционных партий эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов центра и окраин, могут ожить и зашевелиться осколки контрреволюционных элементов из троцкистов и правых уклонистов».

А в ряде своих выступлений в конце 20-х, а затем в 1934–1936 гг. вождь выдвигал теорию обострения классовой борьбы по мере упрочения позиций социализма. Таким образом Сталин периодически настраивал свою страну на ожидание кровавых чисток.

А ведь многие советские люди действительно поверили, что идет настоящая борьба с теми, кто хочет реставрировать капитализм в нашей стране.

В своей книге о Сталине Троцкий напишет: «Для установления того режима, который справедливо называется сталинским, нужна была не большевистская партия, а истребление большевистской партии».