Антон Чехов - Том 30. Письма 1904. Надписи

• Название: Том 30. Письма 1904. Надписи
• Автор: Антон Чехов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1982

Двенадцать томов серии — это своеобразное документальное повествование Чехова о своей жизни и о своем творчестве. Вместе с тем, познавательное значение чеховских писем шире, чем их биографическая ценность: в них бьется пульс всей культурной и общественной жизни России конца XIX — первых лет XX века.

Двенадцатым томом заканчивается издание писем А.П. Чехова. Этим объясняется его построение, отличное от всех предыдущих томов. Книга делится на два основных раздела. Первый из них содержит последние письма — 1904 года. Во втором разделе впервые собраны все известные дарственные надписи Чехова.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Вещи мои еще не пришли. Письмо это пишу за новым столом*.

Господь с тобой, не забывай о своем муже; как никак, а он все-таки любит тебя, пожалуй, больше, чем все вместе взятые остальные.

До свиданья, дудочка. Целую тебя в плечи и обнимаю.

Твой А.

На конверте:

Москва. Ольге Леонардовне Чеховой,

Петровка, д. Коровина.

Чеховой М. П., 21 февраля 1904*

4338. М. П. ЧЕХОВОЙ

21 февраля 1904 г. Ялта.

«Кофточка белая, батистовая, с шитьем, ночная» — это говорит мать, прося меня, чтобы я написал тебе; она забыла* в Москве на твоем диване свою ночную кофточку и просит спрятать ее и привезти или прислать при посылке. (Ольга будет посылать мне сапоги.)

Шнап чувствует себя превосходно. Ночует он в комнате у матери; дни проводит на дворе с собаками. Погода здесь отвратительная: холодно, неприятно. Одним словом, гадость. Здоровье мое хорошо, было бы еще лучше, если бы была у нас кухарка. Ну, будь здорова, пиши. Целую тебя и жму руку.

Твой А.

22 февр.

На обороте:

Москва. Мария Павловне Чеховой.

Петровка, д. Коровина.

Гольцеву В. А., 22 февраля 1904*

4339. В. А. ГОЛЬЦЕВУ

22 февраля 1904 г. Ялта.

22 февр. 1904.

Милый Виктор Александрович, спасибо тебе за окончание статьи (в «Детском чтении»)*, большое спасибо, никогда не забуду твоего доброго ко мне отношения.

Возвращаю присланные тобою рукописи*. Из них ни одна не годится.

А. Писаревой, авторше «Счастья»*, я написал*, рукопись ее тебе посылаю.

Будь здоров и весел, всего тебе хорошего.

Твой А. Чехов.

Лазаревскому Б. А., 22 февраля 1904*

4340. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ

22 февраля 1904 г. Ялта.

22 февр. 1904.

Дорогой Борис Александрович, поздравляю Вас с новым назначением*, с предстоящей интереснейшей поездкой во Владивосток и желаю всего, чего в таких случаях желают, главное — здоровья и побольше молодости. Насчет издания Ваших сочинений* Вы напрасно написали мне, потому, во-первых, что Вы не умрете и, во-вторых, что в «Знании» я никакой силы и никакого влияния не имел и не имею. Вы напишите Ваше завещание и пошлите его в «Знание», я же отказываюсь.

Когда Вы приедете во Владивосток*, там как раз будет весна, разгар войны, Вам будет очень интересно. Вы не пожалеете, что решили порвать с Севастополем.

С дороги пишите мне.

Крепко жму руку и желаю всего, всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Лефи П. С., 22 февраля 1904*

4341. П. С. ЛЕФИ

22 февраля 1904 г. Ялта.

Ялта.

Милостивый государь Павел Спиридонович!

Присланный Вами сборник я получил* здесь, в Ялте, приношу Вам мою глубокую благодарность. Когда-то, живя в Таганроге, я понимал греческий язык, говорил немножко по-гречески, теперь же все позабыл; и вот, просматривая Вашу книгу, буду припоминать язык и, быть может, кое-что вспомню. Во мне Ваша книга, ее греческий шрифт, вызвала во мне много воспоминаний, и между прочим я не мог не вспомнить о том, как я и братья мои учились в Таганроге в греческой школе.

Еще раз от всей души благодарю Вас и шлю Вам лучшие пожелания.

Искренне Вас уважающий

А. Чехов.

22 февр. 1904.

Книппер-Чеховой О. Л., 23 февраля 1904*

4342. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

23 февраля 1904 г. Ялта.

Понедельник.

Собачка моя заморская, удивительная, я жив и здоров, несмотря на отвратительную погоду. Не кашляю, ем очень хорошо, помногу. Сегодня за обедом ел суп и севрюгу, очень вкусную. Кухарка у нас новая; ее я еще не видел, но кушанья ее пока одобряю.

Марья Федор<овна> уходит?* А это жаль, как бы там ни было. Правда, она актриса обыкновенная, но стоит только ее роль отдать Литовцевой*, как разница кажется резкой. Мне кажется, она вернется в Художеств<енный> театр. И кажется также, что Горький тут ни при чем.

У Левы горбика не будет*.

Комиссаржевская имеет успех?* Вот вам! Эфросы и Любошицы на ее стороне*.

Сегодня туман на горах, пасмурно, холодно.

Если бы московская квартира была не так по-дурацки высоко*, то я теперь скучал бы по Москве. Дуся моя родная, узнай насчет Царицына!* А нет ли еще дач поблизости к железной дороге? Лучше Царицына, мне кажется, не придумаешь. Особенно зимой там хорошо. Только 10 тысяч не стоит; принимая во внимание и самое дачу, и отсутствие удобств (для писателя столь необходимых), и то, что осталось аренды только 11–12 лет, и проч. и проч., надо бы, чтобы она сделала скидку. Ведь там на ремонт придется всадить тысячи 2–3.

Дусю мою обнимаю, целую. Господь с тобой, будь покойна. Я уже все разобрал, все убрал, делать мне почти нечего. Сплю хорошо.

Твой А.

На конверте:

Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.

Петровка, д. Коровина.

Книппер-Чеховой О. Л., 24 февраля 1904*

4343. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

24 февраля 1904 г. Ялта.

24 февр.

Дуся моя, вещи мои, очевидно, пропали*, о них ни слуху ни духу. Значит, напрасно я получал подношения и напрасно покупал грибы. Должен был я получить их еще 16-17-го (большой скоростью), а теперь уже 24-ое, и никто из начальства ничего про вещи не слыхал. И брюки мои пропали, и городок Натальи Яковлевны*, и чернилица Стаховича. Скажи Вишневскому, что Ильнарская ездит до всей России с «Вишневым садом»* и печатает на афишах: «специальное разрешение на право постановки дано автором В. Н. Илнарской». Никогда я никаких разрешений не давал.

Почему Лева поедет в Евпаторию, а не в Ялту?* Погода у нас отменно плохая, дурацкая, а между тем маргаритки цветут, миндаль тоже собирается расцвести. Дуся моя родная, мне Царицыно нравится!* Честное слово, нравится!

Получил сегодня от некоего автора рукопись и письмо; просит «на коленях» прочесть, говорит, что ему только 20 лет, что он в отчаянии.

Нового ничего нет, все по-старому. Кухарка готовит, по-видимому, недурно. Я ем много. Шнап на дворе все время; ночует в комнате у матери. Похудел.

Сплю я хорошо, но скучно мне спать.

Целую мою собачку, обнимаю и долго, долго глажу ее. Оставайся здорова, весела, покойна.

Твой А.

На конверте:

Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.

Петровка, д. Коровина.

Белоусову И. А., 25 февраля 1904*

4344. И. А. БЕЛОУСОВУ

25 февраля 1904 г. Ялта.

25 февр. 1904.

Дорогой Иван Алексеевич, Вы пишете мне, что Клюкин не хочет заплатить Вам за «Кобзаря»*. Сообщите ему, что если он не прекратит издавать и продавать мой рассказ «Белолобый»*, то я обращусь в Литературный фонд с жалобой и настою на том, чтобы Маркс возбудил уголовное дело. То же самое я сделаю, если он не посчитается с Вами добросовестно.

Были у Зернова?* Мне кажется, достаточно одного Таубе. Зернов это не профессор*. Проф. Зернов читает анатомию.

Крепко жму руку, будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

Не пейте вина — ни единой капли. Избегайте малейшей простуды.

На конверте:

Москва. Его высокоблагородию Ивану Алексеевичу Белоусову.

Фуркасовский 10.

Книппер-Чеховой О. Л., 25 февраля 1904*

4345. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

25 февраля 1904 г. Ялта.

25 февр.

Собачка моя дивная, хорошая, спасибо тебе, письма получаю ежедневно. А сегодня наконец пришли вещи. Казалось раньше, что их будет много, а на деле оказались какие-то безделушки; повесил на стены, расставил по столам — и не видать.

Зато мылу рад, сегодня буду мыть голову. Посылка пришла, и больше мне ждать уже нечего.

Писал ли я тебе? Маркс прислал мне тысячу рублей вместо 250 за рассказ «Невеста»*. Видишь, какие щедрые люди эти господа немцы.

С вещами пришла и лягушка, которая теперь у меня на столе. Пришла возмутительная чернилица*.

А погода все ужасная. Кое-что цветет в саду, но я не вижу, не хочется и смотреть. На горах туман, холодно, бесконечно сыро. В комнатах стало тепло. Сплю хорошо, хотя и кажется почему-то, что постель жесткая. Ем великолепно. Кашляю так же, как в Москве, т. е. почти не кашляю. Альтшуллер* был у меня уже два раза; в оба раза приезжал, чтобы посидеть, потолковать. Умер доктор Дмитриев, ялтинский старожил.