Ирина Велембовская - Дела семейные

• Название: Дела семейные
• Автор: Ирина Велембовская
• Жанр: Советская классическая проза

Имя Ирины Велембовской хорошо известно читателю. По многим ее произведениям, вошедшим в сборник, сняты фильмы. Исследуя простые и сложные женские характеры и судьбы, И. Велембовская пишет о семье, любви, дружбе. Большую роль в формировании нравственного облика героев играет их отношение к труду. Без этого нет полноты человеческого счастья.

---

Вечерами за своей перегородкой Полина прислушивалась: вот что-то ласково гудит Вася, и так же ласково, но более меланхолично отвечает Галка. И тут же вдруг она говорит сердито:

— Слушай, это ужасно! Пещерный ты человек!.. Не тряси возле меня своим пиджаком. Ты что, хочешь, чтобы я задохнулась от вашей проклятой пыли?..

«Ох, — мучительно думает Полина. — «От вашей»! Он, что ли, пыль-то придумал?.. Ей деньги его нужны, больше ничего. Тунеядка, руки-то только для еды… Вот с красивыми-то бабами всегда так. Завтра все Васе выскажу».

Но не высказала: она видела, что Вася все равно будет работать для этой черной Галки от света до света, а надо — и ночью пойдет. Полина знала, что ему уже и на комсомольском собрании намекнули недвусмысленно: мало того, жену у товарища отбил, еще держит ее дома и не пускает работать.

— Ревнуешь ты ее, что ли? — настороженно спросили Васю.

Он весь побурел и закричал:

— Идите вы!.. Вам мало, что я сам по две смены ишачу?..

…Действительно, дома Галку никто не держал. Когда не было сильной жары, она бродила по Лангуру без видимой цели, с места на место, как коза: там заломив пыльный кустик, здесь вырвав сухую былинку. То постоит над мутным, обмелевшим Нурхобом, то взберется по тропе в гору, цепляясь за сухие ветки горной полыни, то уйдет в ближние кишлаки. И там болтает с босыми хорошенькими детьми, которые рвут для нее желтые абрикосы.

Однажды Галка решилась подняться туда, где на вершине горы работал ударный шагающий экскаватор. Он сам пробил себе сюда дорогу, поднялся под самые облака и висел над бездонным ущельем. Зубатый, огромный ковш, качаясь в голубой дымке, откусывал от макушки горы и сплевывал в пропасть камни и рыжую землю.

Галка подошла к экскаватору совсем близко и вдруг увидела в кабине голого по пояс, черного Славку Чуракова… Коротенькие его волосы совсем выгорели, и он стал похож на негатив черно-белой фотографии.

Увидев Галку, Славка тревожно заерзал в своем кресле и крикнул что-то помощнику. Тот залез в кабину, а Славка спрыгнул на землю и пошел к Галке. Она невольно подалась в сторону и прижалась к большому, исшарканному ветром и песком камню: ей казалось, что Славка может ее толкнуть, — рядом была рыжая осыпь, потом пропасть.

— Ты чего?.. — спросил Славка.

Галка молчала. Лицо ее почти закрывали черные длинные волосы, будто она хотела спрятать за ними свой испуг.

У Славки под кофейной кожей напряглись ключицы. На груди шевелились кудрявые, пыльные волоски.

— Зачем пришла?

— Посмотреть, — тихо сказала Галка.

— Любопытная!.. — горько и презрительно бросил Славка. — Была бы у тебя совесть, ты хоть на глаза бы не лезла…

— Я не знала ведь, что ты тут.

— А что ты вообще знаешь? Лягушка-путешественница!.. Губа у Славки дернулась. Он тряхнул белесой головой и сделал Галке решительный знак, чтобы отошла с дороги. А снизу уже поднимался к экскаватору порожняк — двадцатитонные кременчугские самосвалы. От них несло жаром, бензином и мощью.

Галка, держась рукой за камни, тихо пошла вниз. Из-под ног ее шурша бежали камешки и сухая глина. Когда она оглянулась, Славки уже не было видно, только высоко между скалами качался ковш его экскаватора.

В этот день Галка была грустна, словно ее обидели. Неожиданно начала мыть пол в кухне, запачканный глиной. Делала она это как-то неумело, намочила туфли, развела у самого порога грязь. Полина пришла с работы и не удержалась, чтобы не сказать:

— Господи, и такой простой вещи вы, Галя, делать не умеете!.. Вы хоть бы волосы подвязали, ведь они вам в глаза лезут.

И тут Полина услышала, как Галка тихо всхлипнула.

— Что вы, Галя? — спросила она испуганно.

Галка сидела на корточках возле ведра с грязной водой и вытирала глаза тыльной стороной мокрой ладони.

— Тетечка, — сказала она, всхлипнув еще раз, — давайте уговорим Васю уехать отсюда. Здесь так плохо!..

Полина вздохнула и отодвинула от Галки ведро.

— Ребенок вы еще, Галя. Ведь Вася работой связан. Где он еще столько заработает, чтобы всех кормить? Вы сами-то подумайте.

Галка промолчала. Большие глаза ее задумчиво смотрели на Полину. И вдруг она спросила:

— Тетя Поля, а почему у вас нет личной жизни? Полина растерялась.

— Какая жизнь, что вы?.. Мне шестой десяток…

— Ну и что? — философски сказала Галка. — Дело не в возрасте. Если бы вы за собой следили, вам можно было бы дать гораздо меньше. Я видела вас раздетую: у вас совсем молодое тело.

Полина растерялась.

— Бесстыдница вы! — сказала она. — Что вам в голову приходит?

Она прошла за свою перегородку и там в сердцах думала:

«Эх, пустая душа! Чего это она нынче?.. Вчера хохотала весь вечер…»

Потом Полина услышала, как вернулся Вася. Хотела встать, но услышала, что вскочила Галка. От слез ее не осталось следа: она, словно журча, что-то весело рассказывала Васе, и слышно было, как целовала его.

«Господи, вот и пойми…» — с тоской подумала Полина.

7

Внизу было Аральское море. Когда облака разбегались, Валентин видел синюю глубь и желтые острова. Думать не хотелось, что до них семь тысяч метров воздушной пропасти.

Большой среднеазиатский город встретил Валентина дождем. Но дождь был теплый и душистый. По местному в пять вечера уходил автобус на Лангур. Но до пяти было еще далеко, и не хотелось тратить деньги на билет.

Шофер-таджик, в новой солдатской форме без погон и в блестящих сапогах на ногах-щипцах, не отказал довезти до стройки.

— Братана моего знаешь? — спросил Валентин. — Ваську Разорёнова?

Шофер скосил угольные глаза.

— Васил Петрович? Знаем, хорошо знаем.

Волосы у него были дегтярной черноты. Обритые скулы отливали сливовой синевой.

— Как тебя кличут-то, шеф? — как можно непринужденнее спросил Валентин.

— Камол звать.

— Ну, Камол, как дорога? Автоинспекция не душит?

— Хороший дорога, — серьезно сказал таджик. — Только горы — это горы. Первый раз едешь, бояться будешь.

И вот эти горы вдруг встали впереди, закрыв бесцветное азиатское небо. Только что скинувшие снег, серебристо-зеленые махины в розовых пятнах дикого миндаля. Черной цепочкой, похожие снизу на птиц, спускались с высоты по едва заметной тропе крохотные телята. Дорога змеей обвивалась вокруг отвесной скалы. С левого бока грозил обрыв, накрытый голубым туманом.

— Вот черт! — восхищенно и тревожно сказал Валентин. — Хороший дорога, — упрямо повторил Камол. — Сель идет, тогда плохо. Аварий бывает. Смотреть надо.

Невидимая еще, засигналила машина — не поймешь где, впереди или Сзади. Камол притиснул свою машину к скале. Почти впритирку прошел, грохоча прицепом, порожний, заляпанный цементом «МАЗ».

— А ночью как же? — спросил Валентин.

— Ничего. Ездим ночью. Когда надо, тогда ездим.

…В Лангуре Валентин нашел улицу Победы. Вокруг еще строили, а будущие жильцы уже сажали под окнами, в которых не было рам, персиковые и алычовые кусты. Желтая сырая глина, в выкопанные ямки стекала коричневая вода. Полоса дождя уходила за перевал, над Лангуром светило солнце.

На маленьком балкончике обжитого дома сидела Галка. Загородив глаза черными очками, она подставила пополневшие щеки весеннему солнцу.

— Здрасте! — приветливо сказала Галка, свесившись с балкона. — Вы к нам?

Валентин понял, что перед ним жена брата. И не менее приветливо ей улыбнулся, помахав снизу рукой. Галка открыла ему дверь и еще на пороге объявила:

— Вы с Васей совсем не похожи, а еще близнецы!

— Игра природы, — с серьезным видом сказал Валентин. — Тайна, еще не познанная…

Он действительно не был похож на брата. До двадцати четырех лет ему удалось сохранить в лице что-то девичье, в глазах отроческое озорство, в улыбке детскую наивность. Валентин был выше Васи ростом, узкоплечий, с длинными, спортивными ногами.

— Моего дон Базиля, как всегда, нет дома, — сказала Галка.

— А маман?

— Тоже на работе. Здесь, знаете, готовятся к перекрытию реки.

— Романтика трудовых будней! — весело улыбнулся Валентин. — Я уже видел: «Река Нурхоб покорится нам!» Как говорится, нет таких крепостей!..

Галка слушала его внимательно, слегка открыв яркий рот.

У нее был отличный цвет лица, она стала кругленькая и мягкая. Брючки стали ей тесны, и она ступала осторожно, семеня, как танцовщица. Она уже не прятала щеки под длинными волосами: выкрашенные в цвет червонного золота, они были высоко начесаны над полным затылком.

— А ведь мы не поздоровались как следует, — одолев некоторое смущение, сказал Валентин. И, решившись, поцеловал ее в мягкую теплую щеку. — Ну, здравствуйте, Галя.

Она удивилась, но уже через секунду сказала беспечно:

— Слушай, тогда можно на «ты».

Пока она возилась на кухне, Валентин повесил в шкаф свое светлое пальто, снял мраморный пиджак и остался перед Галкой в жесткой нейлоновой рубашке и галстуке шнурочком. Темный волнистый зачес ложился на белую, молодую шею.