Валерио Манфреди - Тиран

• Название: Тиран
• Автор: Валерио Манфреди
• Издательство: ACT
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011

Книга, переведенная на 24 языка и вошедшая в списки бестселлеров 38 стран! История Дионисия I, тирана Сиракуз, известного полководца и одного из самых противоречивых правителей античной истории. Одни биографы — как древние, так и современные — превозносят его ум, мужество и отвагу. Другие, напротив, считают его чудовищем, смерти которого с полным правом желали соотечественники приверженцы демократических убеждений. Каким же был Дионисий в действительности? В своем увлекательном, живом и смелом историческом романе Валерио Массимо Манфреди старается увидеть в Дионисии Сиракузском не идеального героя и не романтического злодея, а — человека. Настоящего мужчину, способного на любовь, на необычные поступки — и трагические ошибки…

---

Служанка, поставив поднос на стол, подошла к Теллию, тот шепнул ей что-то на ухо. Когда она и Арета скрылись из виду, хозяин обратился к Дионисию:

— Я велел ей передать женщинам, чтобы они не огорчали ее неуместными расспросами. Вероятно, она прошла через невообразимые страдания.

— Ее семью перебили варвары, а если кто и спасся — наверняка он завидует мертвым.

— Все было так ужасно?

— Я не видел города. Я встретил беженцев на расстоянии примерно десяти стадиев от него, но они о многом рассказали мне. Никогда в жизни своей я не слышал более кошмарных историй. Некоторые женщины потеряли рассудок. Я помню одну, лет тридцати с небольшим. Вероятно, прежде она была очень красива. Я заметил ее в первый же вечер: она раскачивала головой из стороны в сторону, напевая колыбельную, одним и тем же заунывным тоном, уставившись взглядом в пустоту. Это продолжалось часами. На следующий день я сел перед ней, хотел поговорить с ней, убедить поесть чего-нибудь, но понял, что она меня не видит. Зрачки ее были расширены, в глазах — сумеречная бездна. Никому так и не удалось заставить ее что-либо проглотить. Она умрет, если уже не мертва.

— Сколько человек спаслось?

— Точно не знаю, две-три тысячи, если не ошибаюсь, но многие еще погибнут — от ран и перенесенных мучений.

Слуга принес кувшин с водой и поднос, полил сотрапезникам на руки и дал им льняное полотенце, чтобы вытереться. Прочие рабы подали на стол ужин: жаркое из голубей с дикими яблоками, хлеб с сезамом и красное вино из Сибариса; хозяин и гость принялись за еду, лежа по обе стороны стола. Теллий велел накрывать таким образом, когда принимал тех, кого считал своими очень близкими и дорогими друзьями.

— А теперь? Как ты думаешь, что будет? — спросил он.

— Уцелевшие жители Селинунта хотят вернуться в свой город и отомстить. Они полны ненависти, затаили обиду и жаждут мести.

— А Сиракузы?

— Сиракузы — самый могущественный полис на острове. Они выполнят свой долг.

— Кажется, до сих пор они даже не пытались это сделать.

— Ты прав. Мы пришли слишком поздно, потеряли время на бесполезные обсуждения. Но это ведь и есть демократия, верно? С другой стороны, трудно было предположить, что осада и штурм будут проведены столь решительно и с таким размахом. Город пал за девять дней. Девять дней, понимаешь? Прежде на человеческой памяти такого не случалось.

— Да. Троя держалась десять лет… Но в наше время войны — совсем другое дело. Сейчас сражения выигрывают всякие хитроумные машины, а не люди.

— Беженцы рассказали мне, что тараны пробили стены по меньшей мере на двадцать пусов и те рухнули. Они привезли на кораблях все осадные орудия в разобранном виде, смонтировали их прямо на месте, там, где предполагалось использовать эти устройства, представляющие собой тараны с железными наконечниками. Подвешенные на деревянных опорных башнях, они обретают необходимую динамику в процессе раскачивания… — Дионисий внезапно умолк, поднялся и вздохнул. — Я не все рассказал тебе о девушке.

— Ну, давай, если думаешь, что я достоин твоей откровенности.

— Она не из Селинунта.

— Как?

— Она дочь Гермократа.

— Не может быть…

— Я в этом уверен. Она, видимо, сама не подозревает об этом, но я ее узнал. Я нашел ее среди беженцев, полумертвую от пережитого.

— О боги! Вот так история! Но что она делала в Селинунте?

— Тебе ведь известно, как в последнее время развиваются события в Сиракузах. Гермократ командовал нашим флотом в Эгейском море, помогая спартанцам в их войне против Афин. Но Диоклу удалось настроить против него народ. Он распространял слухи о том, что Гермократ якобы мечтает добиться единоличной власти, что он опасный человек для демократии — ну и прочую клевету. При поддержке своих приспешников — а они у него были повсюду, в том числе на влиятельных постах в Народном собрании — Диокл превратил Гермократа в одиозную фигуру в глазах всех, пользуясь тем, что тот был далеко и не мог защищаться. Словом, Диоклу удалось внушить народу неприязнь к нему и добиться от собрания долгожданного распоряжения о его отставке. Из Сиракуз отправили корабль, чтобы передать Гермократу приказ о сложении полномочий. В нем ему также предписывалось явиться перед собранием и ответить на все предъявленные обвинения.

— А он?

— Он поостерегся выполнять это распоряжение. Прочитав послание, он вышел в открытое море со своим боевым отрядом и пропал. До сих пор никто не знает, где он.

— Теперь, кажется, начинаю понимать.

Видимо, мы с тобой думаем в одном направлении. Гермократ, видимо, подозревал, что его семья в опасности, и при содействии надежного друга переправил жену и дочь в Селинунт — полагаю, там у него были свои люди. Он ведь не мог знать, что случится потом.

На некоторое время Дионисий задумался. Они обменялись беглыми взглядами.

Теллию показалось, что его гостя мучает ужасное подозрение.

— Ты ведь не думаешь, что…

— Что правители Сиракуз медлили с оказанием помощи намеренно, чтобы семья Гермократа погибла во время бойни в Селинунте? Нам, конечно, судить трудно, но тот, кто предполагает худшее, никогда не ошибается. Я этого не исключаю. Эти демагоги и словоблуды способны на что угодно — я тебе говорю.

— Ты преувеличиваешь. Однако мне интереснее узнать, что ты теперь намерен предпринять.

— Не знаю. Я взял девушку с собой, потому что никому не доверяю. Но мне нужно завтра же вернуться обратно, и я не могу таскать ее за собой при всем желании. Если кто-нибудь узнает Арету, она попадет в беду. И я вместе с ней. Я не хочу, чтобы стали известны мои настроения, а также чтобы в Сиракузах прознали, на чьей я стороне. Я действительно хороший воин, я им нужен. На данный момент и их, и меня это устраивает…

— Так, ну а потом?

— Я также не хочу, чтобы она догадалась, что я ее узнал.

— Почему?

— Потому что она бы сама мне все рассказала, если бы хотела. Она пока что недостаточно мне доверяет, и я не могу ее за это осуждать. Она одна, она напугана. На ее месте любой бы так поступал.

— Продолжай.

— Ты можешь оставить ее у себя?

Было видно, что Теллий колеблется.

— Пожалуйста, — попросил Дионисий.

— Ну конечно. Как ты можешь сомневаться? Храбрая девушка, она столько выстрадала. Мы готовы дать ей приют, если ты считаешь, что ей с нами будет хорошо.

Дионисий с облегчением вздохнул.

— Я рассказывал ей о тебе. Она знает, что ты толст, как свинья и богат, как Крез, но, несмотря на это, ты хороший человек… Самый лучший из всех, кого я знаю.

Теллий смущенно затряс головой и подвинул гостю поднос:

— Поешь, ты, вероятно, очень устал.

Арета провела вечер за ужином в обществе женщин дома Теллия: те сначала остерегались задавать ей вопросы, касающиеся ее несчастья, но резня в Селинунте являлась событием, имевшим столь тяжелые последствия, что его нельзя было оставить ни за стенами дома, ни за рамками разговора. Девушка пыталась отделаться несколькими односложными ответами, и тон ее ясно давал помять, что произошедшее — не тема для праздных бесед.

Однако одной из присутствующих не удалось сдержаться.

— Правда ли, — поинтересовалась она в какой-то момент, — что всех женщин изнасиловали?

Разумеется, ее жестокое любопытство подразумевало другой вопрос: «Тебя тоже изнасиловали?»

И все же Арета ответила:

— Женщины страдали вместе со всеми остальными, и даже больше: ведь на их глазах гибли сыновья и мужья. А тем, кто выжил, суждено снова испытывать самые что ни на есть ужасные страдания каждый раз, когда они вспоминают об этом или кто-нибудь им напоминает.

Женщины в смущении умолкли, а жена Теллия, обращаясь к подругам, объявила:

— Ну хватит. Оставим ее. Ей нужен покой, чтобы прийти в себя. Представьте, что на ваших глазах произошла такая катастрофа.

Арета попыталась сгладить неловкость, расспрашивая их о городе. Так, ей хотелось узнать, действительно ли здесь принято хоронить в монументальных гробницах коней, выигравших соревнования, и что тут есть также кладбище для певчих птиц, услаждавших досуг госпожам в гинекее.

— Ах, это было всего пару раз, — ответила жена Теллия, — а уже болтают о целых захоронениях птичек. Это только сплетни, девочка моя, ты не должна им верить.

После ужина Арету провели в покои на первом этаже: Дионисий сидел там один.

— А где же хозяин? — спросила девушка.

— Он на минутку вышел. Сядь.

— Я думала, мы пойдем домой.

— Нет, — возразил Дионисий. — Ты останешься здесь.

— Почему?

— Потому что завтра, еще до рассвета, я отправлюсь в Сиракузы и не смогу взять тебя с собой.

— Мне не обязательно ехать с тобой. Я и одна могу добраться туда.

— Нет. Ты не знаешь дороги, не знаешь, где найти ночлег. Женщины путешествуют только в сопровождении родственников. Кроме того, Сиракузы сейчас — тоже опасное место. Потерпи, как только будет возможно, я вернусь за тобой, обещаю.