Ксения Медведевич - Сторож брату своему

• Название: Сторож брату своему
• Автор: Ксения Медведевич
• Жанр: Фэнтези

Золотой век подошел к концу: халиф Харун ар-Рашид умер, в завещании разделив царство между двумя сыновьями. На троне сидит старший — пьяница и извращенец. Умный и порядочный младший назначен наследником. Народ ропщет, приближенные младшего брата плетут заговор. На базарах поговаривают, что скоро начнется гражданская война. Приграничье терзает секта воинственных еретиков — и халиф вынужден разбудить Стража Престола. Сумеет ли могущественный маг и военачальник защитить взбалмошного юнца на троне? Это вопрос жизни и смерти как для заговорщиков, так и для сторонников незадачливого правителя. И те, и другие готовы на все: убийства, черная магия, интриги, гаремные страсти — неплохие средства для достижения цели, которая, как известно, оправдывает все. В особенности, если цель — благо государства. Правда, братья, их окружение и Страж понимают это благо по-разному. Сумеют ли они договориться — тоже вопрос жизни и смерти. Судьба страны висит на волоске.

---

— Ффуухх… — существо совсем по-человечески облегченно вздохнуло.

Расслабив руки, Тарик уперся ими в камень своего… надгробия?.. и помотал головой. А потом поднял лицо и — увидел аль-Амина.

Сморгнул. Медленно повернулся всем телом и спустил ноги с камня. Мухаммад заметил, что обуви на нерегиле нет. Тот встал. Выпрямился.

Аль-Амин непроизвольно попятился. И, почему-то погрозив пальцем, крикнул:

— Я, Мухаммад аль-Амин, волей Всевышнего халиф Аш-Шарийа!..

А дальше — дальше все вспыхнуло. Режущим, белым, как молния, светом, от которого смерклось в голове.

Падая в черноту, аль-Амин успел в ужасе увидеть, что нависшее над ним существо раскрывает огромные, невозможные, пылающие крылья — и скалит острые мелкие зубы.

Последним воспоминанием стало пронзительное чувство унижения — он все-таки пустил в штанину струю. И снова ужас, хотя испугаться еще сильнее было невозможно.

Существо вперилось в него жутким, нездешним взглядом, по-змеиному прошипело — Прочь!!! — и исчезло. В обморочной, гулкой тьме, в которую аль-Амин провалился с жалобным, горестным воплем.

тот же самый час

на поверхности

Когда камень вздрогнул и страшно скрежетнул в первый раз, Джавед подумал — неужто так змей лезет? Какая махина, вот нажрал брюхо, Мухсин трясется!

Скалы гулко встряхнулись снова. Черное, неровное по краям жерло пещеры оставалось безжизненным.

Привязанные к столбам пленники бесполезно, глупо дергались в веревках и орали на разные голоса. Двое ханьцев, кипчак и ханетта голосили на своих наречиях. Ничего не разобрать, конечно — ни фарси, ни ашшари невольники не знали. Вон, один даже ноги сумел выпростать — так пятками колотился об дерево. А баба, кстати, стояла молча — только в небо смотрела. Мокрое лицо блестело под скудным солнцем. Обычно, кстати, бабы орали до хрипоты, крутили патлатыми башками и пытались в ночь перед жертвоприношением залучить кого-нибудь между ног — все надеялись, что попользуют и пощадят. Молодцы пользовали их нещадно, но Джавед таких игр не одобрял — аждахаку, по обычаю, вообще девственниц положено приводить. Целку достать, конечно, не получалось — но все равно, надо же иметь уважение и к змею, и к жертве. Незачем макать свое в чужое — назначили аждахаку, так пусть он и получает все в целости и сохранности.

Эта баба, кстати, ночью никого к себе не подпустила. Молча лежала, только губы кусала. Ревела, конечно, но молчала. Храбрая. Ее из Фейсалы привели — с караваном, который неделю назад ушел на юг, в Хань.

И тут опять тряхнуло — сильнее прежнего! Над головой зашуршала осыпь, Джавед прикрыл ладонями голову от мелких камней — и потому не сразу увидел показавшего морду змея.

Низко мотающаяся башка почти касалась брылями камня. Аждахак поморгал длинными, желтыми зенками и неспешно полез наружу.

А вот дальше Джавед помнил не все.

Сначала ударил ветер — да так, что их чуть с камня не сдуло. А с ветром донесся тихий крик. Потом, правда, парс понял — не тихий. Наоборот, оглушающий, но очень тонкий. Как иголка, которую загоняют под ногти. Как стон, тихий и страшный.

Крик ударил в уши, как ветер, а потом неровные камни, столбы, рогатую башку змея и устье пещеры залило синюшным, потусторонним светом.

Перед почерневшими, изглоданными столбами опустилось ослепительное существо в белых одеждах — с длинным, горящим мечом в руке.

Держась из последних сил, Джавед успел понять, что меч — живой. Тигр на рукояти разевал острозубую пасть и кричал — тем самым неслышным, страшным криком. Развевалась белая шерсть волшебного зверя, плыли в воздухе черные волосы существа, летели за спиной белые одежды…

В последний оглушающий, кошмарный миг белый воин взмахнул клинком — и половина морды ревущего, бьющего хвостом аждахака съехала на сторону. Веером полетели черные блестящие брызги. Змей конвульсивно дернулся, задрал обкорнанное, зияющее живым мясом рыло — и рванул вперед. Белый отпорхнул в сторону и невесомо отмахнул клинком.

С тяжелым, глухим стуком башка змея обрушилась на камень.

Джавед хрюкнул от страха и побежал прочь — как никогда еще в жизни не бегал.

караван аль-Амина,

некоторое время спустя

Очнулся аль-Амин от боли между глаз. Очень сильной боли. Попытавшись открыть глаза, обнаружил, что глаза тоже режет — нестерпимо. Кругом посвистывало и подвывало. Спине было очень жестко. Сморгнув слезы, он все-таки увидел — бархатное, с кисеей верховых ночных облаков, утыканное звездами небо. Пахло чабрецом, потом, верблюдами и бараниной.

— О мой повелитель! — засуетились вокруг голоса.

И тут же заботливые руки подняли его, и помогли сесть, и насовали под спину подушек и валиков. В глазах плыло.

— О мой халиф, ты жив и в добром здравии!

«Убью, сука», мрачно подумал аль-Амин. За «доброе здравие». Голова болела так, что глаза слезились.

— Где… — язык еле ворочался во рту.

— Да, мой халиф?

Тьфу. Это он так теперь будет хрипеть вместо того, чтобы говорить? Вместо человеческих лиц вокруг все еще расплывался туман.

— Где…

— О мой халиф… Ой!

Удар кулака, видно, пришелся куда надо, потому что раб вякнул и замолчал. Туман вокруг него почтительно притих.

— Где…

Почтительное молчание.

Заливаясь слезами боли, аль-Амин потер виски. Собрался с волей. И все-таки выдавил из себя:

— Г..где… эта га… гадина?

Молчание.

— Гы… где?..

Голос все так же срывался, но его, похоже, поняли. Кто-то вкрадчиво — ага, явились, выкормыши гадские, — проговорил:

— Он… поблизости, мой повелитель.

Что?! В какой еще такой «поблизости»? Сейчас он покажет подлой твари такую поблизость!..

— Г-где?!..

— Они… доставили тебя сюда, о мой халиф. И вернулись.

«Они»? Какие еще «они»?

— О… они?..

В глазах прояснялось, и склоненная чалма с висящим кончиком белела все явственней и явственней.

— Они, мой халиф, — с нажимом повторил Джунайдов мюрид.

И поднял взгляд.

С мгновение посмотрев в спокойные холодные глаза, аль-Амин раздумал переспрашивать.

Конечно, они. Джинны. Джинны из-под скалы.

Мюрид тонко улыбнулся и снова почтительно опустил взгляд. И мягко добавил:

— Скорее всего, Тарик прибудет сразу в Фейсалу, о мой халиф. Завтра мы сможем тронуться в обратный путь.

Страх сменился жгучей яростью, словно забитый фонтан прорвало.

Ах, он «прибудет». Прибудет он. Он, Мухаммад, ему так прибудет, так прибудет… аль-Амина аж затрясло от злости.

Своевольная злобная сволочь, ни в грош его ни ставит. Небось, с халифом Аммаром нерегиль бы такого себе не позволил! А над ним гадская тварь издевается! Ни поклона, ни приветствия! «Прочь!» Сверху плюнул и усвистел!

Но ничего, мы тебя проучим. Как следует проучим — будешь уважать меня, и слушаться будешь, будешь-будешь, гадина…

Он, аль-Амин, читал «Путешествие на Запад» Яхьи ибн Саида. Читал-читал. «Сила Стража огромна. Но благодаря мудрости и справедливому устроению Всевышнего, милостивого, милосердного, мощь свирепого существа связывается единым словом эмира верующих. Однако халифу следует помнить наставления отцов, и не натягивать веревку с излишней силой, дабы не возбуждать вражды и ненависти Стража…»

Ну-ну.

Впрочем, ладно. Месть могла подождать до Фейсалы. Ну а сейчас…

— Д-джа?..

Почтительное покашливание. Суки, якобы вы не понимаете, ну да.

— Джа…жамиль?..

Попробуйте только меня не понять, я вас…

И, тем не менее, ответом ему стало молчание. И покашливание.

Ах, так?!

— Гыы. где Джамиль, сс-су…суки?!

Джунайдов мюрид, не поднимая глаз, тихо ответил:

— О мой повелитель! Прости меня, ради Всевышнего, милостивого, милосердного, за дурную весть! Твой гулям, о мой халиф, по глупости и неразумию далеко отошел от лагеря и затерялся в скалах. Мы искали его все четыре дня, что ты провел под скалой, о мой повелитель, — но тщетно… Видно, такова его судьба и воля Всевышнего о его судьбе…

И юноша, а с ним все остальные, провели ладонями по лицу и склонили головы.

Четыре дня? Он провел под скалой четыре дня? Да как это могло случиться? Он был на месте сегодня утром!..

На месте… постойте-ка… на месте… что там бормотали голоса в его сне? А может, это был не сон?!

«Вяжите его, крепче, крепче, рот заткните тоже, до места еще далеко…»… «он слабый, глупый, он может не выжить… зачем давать лишнего…»

У Мухаммада кровь отлила от лица, а ладони разом вспотели. Надеясь, что ужас не слишком отчетливо проступил у него в глазах, аль-Амин оглядел стоявших перед ним людей. Парсы. Сплошные парсы. И двое колдовских выкормышей страшного шейха. «Силат его не хотят…»