Бентли Литтл - Незаметные

• Название: Незаметные
• Автор: Бентли Литтл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-02864-0

Они – незаметные. Они безлики. Они – словно бы невидимы, и никому нет дела, живы они или нет. Они привыкли. Они – терпели.

Но однажды терпение лопнуло. И тогда они поняли: хочешь, чтобы тебя заметили, – убей. И они начали убивать...

И полилась кровь.И незаметные обрушили на города кошмар такого смертоносного ада, что невозможно даже вообразить. И беспомощные жертвы замечали своих убийц – последнее, что они вообще замечали в жизни...

---

Я отступил на шаг.

– Мне только нужно было...

– Вам нужно заткнуться. Я устал от вас, Джонс. Устал от вашей бестолковости. Ваш испытательный срок еще не закончен, не забывайте. Вас можно выставить без объяснения причин. – Он вперился в меня злобным взглядом. – Вам понятно?

Мне было понятно, что он говорит. Но еще мне было понятно, что он блефует. Ни он, ни Бэнкс не имели надо мной такой власти, как хотели изобразить. Иначе меня бы уволили уже давно. Или, скорее всего, вообще бы не взяли на работу. За ниточки дергал кто-то другой, повыше их. Они могли рвать и метать, но когда ниточки дергались, они ничего не могли поделать.

Может быть, поэтому Стюарт так на меня последнее время взъелся.

Я стоял на своем.

– Я только хотел узнать, что я должен пересмотреть. Из записки это не ясно.

– Вы. Должны. Пересмотреть. Эти. Руководства.

Стюарт говорил медленно и сердито, отделяя каждое слово.

Коннор смотрел на нас. Даже его удивил взрыв Стюарта.

– Какую часть этих руководств? – спросил я.

– Все. Если бы вы дали себе труд просмотреть книги, которые я оставил у вас на столе, вы бы заметили, что эти аппаратные системы у нас больше не применяются. Я хочу, чтобы вы пересмотрели инструкции для операторов таким образом, чтобы они соответствовали нашим теперешним системам.

– Как я должен это сделать? – спросил я.

Он вперился в меня взглядом:

– Вы спрашиваете меня, как вам делать вашу работу?

Коннору становилось все более неудобно, и он мне кивнул:

– Я вам покажу, – предложил он.

Стюарт оглядел программиста ледяным взглядом, но ничего не сказал.

Я вошел за Коннором в его ячейку. Работа оказалась легче, чем я думал. Коннор просто дал мне пачку руководств, которые пришли с теми компьютерами, что недавно были куплены «Отомейтед интерфейс». Он велел мне их отксерить, поместить в сшиватели и распространить по отделам компании.

– То есть вы хотите сказать, что я просто должен заменить старые книги новыми?

– Именно так.

– Почему же тогда мистер Стюарт велел мне пересмотретьэти руководства?

– Это у него фигура речи. – Программист постучал по обложке верхнего руководства пачки, которую он мне дал. – Только обязательно верните мне их, когда закончите, – они мне нужны. Список распределения вы найдете где-то у себя в столе – там сказано, в какой отдел сколько экземпляров. У Гейба всегда был список распределения со всеми текущими изменениями.

Гейб. Мой предшественник. Он был не только дружелюбен и популярен, он еще был хорошо организованным и умелым работником.

– Спасибо, – сказал я Коннору.

– Всегда пожалуйста.

Я облизал губы. Впервые у меня был нормальный контакт с товарищем по работе, и больше всего на свете я хотел бы его продолжить. Я хотел бы построить что-то на этом хрупком фундаменте, завязать какие-то отношения с Коннором. Но я не знал, как. Я мог попробовать продолжить разговор, может быть. Я мог бы спросить его, над чем он работает. Я мог попытаться начать разговор о чем-нибудь, к работе не относящемся.

Но я этого не сделал.

Он отвернулся к своему терминалу, а я пошел к себе в офис.

Позже я увидел Коннора во время перерыва у автомата с кока-колой, и я ему улыбнулся и помахал рукой, но он не заметил меня, отвернулся, и я, озадаченный, быстро выпил свою баночку и ушел.

Во время ленча я видел, как Коннор уходит с Пэм Грин. Они меня не видели, и я стоял и смотрел, как они уехали на лифте вниз. Я стал бояться времени ленча, начав осознавать тот факт, что я всегда ем его один. Я бы предпочел работать восемь часов подряд и уходить на час раньше вообще без ленча. Мне не нужны были эти шестьдесят минут каждый день, чтобы вновь убеждаться, как относятся ко мне товарищи по работе. И без того сама работа меня достаточно угнетала.

Что угнетало меня еще больше, так это тот факт, что все – все без исключения – ходили на ленч с кем-то. Даже такой, как Дерек, которого, насколько я мог судить, почти никто не переваривал, тоже ходил на ленч с одним типом с четвертого этажа, приземистым и похожим на жабу. Только я был один. Секретарши, которые мило общались со мной в рабочие часы, вежливо прощались и делали мне ручкой, уходя на ленч, даже не позаботившись спросить, не хочу ли я пойти с ними. Они думали, что у меня небось есть с кем пойти на ленч.

Небось не было.

Какова бы ни была причина, меня не замечали, не приглашали, предоставляя самому себе.

Секретарши, я должен признать, обращались со мной лучше всех других. Хоуп, секретарша нашего отдела, например. Она была спокойной, доброжелательной – вечный стереотип общей бабушки, и каждый день она приветствовала меня дружелюбной улыбкой и сердечным: «Привет!» В пятницу она спрашивала меня о планах на уик-энд, по понедельникам – что из этих планов вышло. Каждый вечер, когда я уходил, она говорила мне «до свидания».

Разумеется, точно так же она обращалась с каждым сотрудником отдела. Она разговаривала со всеми, казалось, всех любит, но от этого ее интерес ко мне не становился менее подлинным или меньше для меня значил.

Точно так же и Вирджиния с Лоис, стенографистки, вели себя со мной достойно, в той дружелюбной манере, в которой они отделяли себя от всех сотрудников в нашем отделе.

Или во всем здании.

Охранник в вестибюле по-прежнему меня не замечал, хотя он был весело-фамильярен с каждым входящим в двери «Отомейтед интерфейс».

Я продолжал выдавать Джейн нейтральное описание моих рабочих дней. Я говорил ей о том, как меня злит Стюарт, жаловался на более крупные проблемы, но свои ежедневные трудности, неумение вписаться в круг товарищей по работе, ощущение социального остракизма я хранил при себе.

Этот крест нести мне.

Через неделю после того, как я разослал компьютерные руководства, в мой офис вошел Стюарт, размахивая голубой бумажкой служебной записки. У меня был перерыв, и я читал «Тайме», но Стюарт шлепнул бумагой поверх моей газеты.

– Прочтите! – потребовал он.

Я прочел. Это была записка от главного бухгалтера с просьбой, не можем ли мы прислать еще один экземпляр руководства, поскольку бухгалтерия недавно получила новый компьютерный терминал. Я поднял глаза на Стюарта.

– Ладно, – сказал я. – Сделаю еще одну копию и отошлю им.

– Плохо! – возразил Стюарт. – Начнем с того, что вы должны были им послать нужное число экземпляров.

– У меня был только список рассылки Гейба, – ответил я. – Я не знал, что у них еще один компьютер.

– Это ваша работа – знать. Вы должны были спросить начальников всех отделов, сколько экземпляров им нужно, а не полагаться на устаревший список. Вы напортачили, Джонс.

– Прошу прощения.

– Просите прощения? Это бросает тень на весь отдел! – Он взял записку. – Я покажу это мистеру Бэнксу. Пусть он решает, как следует с вами поступить. Тем временем передайте в бухгалтерию еще одно руководство со всей доступной вам скоростью.

– Сделаю, – ответил я.

– Уж постарайтесь.

Весь дальнейший день пошел под откос.

И дома лучше не стало. Когда я приехал, Джейн готовила гамбургер с овощами и смотрела старый повтор «Армейского госпиталя». Гамбургер с овощами я всегда терпеть не мог, но никогда ей этого не говорил, и это было не то, до чего бы она сама могла догадаться.

Подойдя к телевизору, я переключил канал. «Армейский госпиталь» мне нравился, но я был сдвинут на новостях, и если я приезжал домой вовремя, то любил их смотреть. Я нервничал, если не знал, что делается в мире, какие где катастррфы, но Джейн такие вещи совсем не беспокоили. Даже когда крутили новости, она обращала внимание только на обзор фильмов, и предпочитала смотреть повторы старых фильмов по кабельному.

Это было причиной многих стычек.

Она знала мое положение, знала, что я чувствую, и я не мог подавить мысли, что ее выбор сегодняшней телепрограммы был прямой провокацией, попыткой меня подстегнуть. Обычно, когда я приезжал домой, по телевизору были новости. То, что она не включила их сегодня, мне казалось просто пощечиной.

Я попер на нее:

– Почему новости не включила?

– У меня сегодня был тест, и я устала. Хотела что-нибудь легкое посмотреть, чтобы меня не заставляли думать.

Я понял, что она чувствует, и тут бы мне и бросить это дело, но я еще был заведен от Стюарта; наверное, мне надо было на ком-нибудь это сорвать.

И мы сцепились.

Ссора оказалась нешуточной, чуть до драки не дошло. Потом каждый из нас извинился, говорил, что сожалеет, мы обнялись, поцеловались и помирились. Она ушла в кухню кончать готовить обед, я остался в гостиной смотреть новости. Я сбросил туфли и лег на диван. Потом сообразил: я ей не сказал, что люблю ее. Мы помирились, но я ей не сказал, что люблю ее.

Она тоже не сказала, что любит меня.

Я задумался. Я в самом деле ее любил, и знал, что и она меня любит, но мы этих слов никогда не говорили. То есть вначале говорили, но довольно странно. Я ей сказал, что люблю ее, но не был в тот момент уверен, что говорю то, что думаю. Говорил, но слова эти были банальны и затерты, чуть ли не фальшивы. В первый раз это была скорее надежда, чем признание факта, и до сих пор мои чувства не изменились. Бывали приливы радости или облегчения и какое-то неясное ощущение неловкости, будто я ей солгал и боюсь, что она это обнаружит. Я не знаю, что чувствовала она, но для меня «любовь» было словом переходного периода, вполне приемлемым, чтобы перевести отношения парня и его девчонки в отношение живущих вместе любовников. Оно было обязательным, это слово, хотя и не обязательно правдой.