Георгий Литвин - Выход из мёртвого пространства

• Название: Выход из мёртвого пространства
• Автор: Георгий Литвин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Зато уж вечером наши остряки отвели душу. Особенно старался Вадим Фадеев. Под общий хохот он демонстрировал, как Абдуллаев, закрыв глаза, одной рукой дает полный гни, а другой поддерживает брюки. Абдуллаев смеялся вместе со всеми. А что ему еще оставалось?

Зачем я рассказал об этих случаях? Уж, разумеется, не для того, чтобы продемонстрировать, какая хорошая у меня память: мол, все помню, до мелких деталей. Нет, рассказал я все это совсем для другого. Не хочу, чтобы сегодняшняя молодежь впала в крайность и посчитала нас всех, тогдашних солдат, этакой толпой, в панике отступающей или попадающей в плен. Ничего подобного. Война - это работа, очень трудная работа, требующая от ее участников знаний массы тонкостей и хитростей. И мы этому ремеслу учились. Трудно учились, с ошибками, порой - трагическими. Но - подчеркиваю - сами учились, никто нас к этому не призывал. Мы тогда не думали, ошибся Сталин, не ошибся, не до Сталина нам было. Воевать - нам, и погибать, если плохо воевать будем, тоже нам. Так что же нам, сталинских приказов ждать? Мы тоже сам с усам, а не только Сталин.

Сталин не мог ни проиграть войну, ни выиграть. Это мы, солдаты, могли и выиграть, и проиграть. И если не каждый из нас это отчетливо понимал, то уж чувствовал почти каждый. Так что, когда летчик шел в атаку, не кричал он "За Сталина!", вот "В бога, душу, мать!" - это мог. И у кого язык повернется осудить его за это?

Не винтиками мы себя чувствовали во время войны, наоборот, осознавали себя как личность. И делали все, что от нас зависело, но зависело от нас далеко не все.

Вот пример. Наши летчики внимательно изучали плакаты, на которых были изображены силуэты немецких самолетов различных типов. А вот плакатов с нашими новыми самолетами вовсе не было. Хотя мы знали, что такие самолеты, не уступающие немецким, наша промышленность выпускает. Мало, но выпускает. А как они выглядят, мы понятия не имели. И вот к чему это привело.

Однажды Орешенко и Откидач возвращались с боевого задания. Недалеко от Константиновки заметили двухкилевой самолет, как им показалось, Ме-110, атаковали его. Откидач открыл огонь, стрелок атакуемого самолета дал ответную очередь. Затем двухкилевой резко пошел в пике и сел на поле. Хотели еще раз стрельнуть уже по лежачему, но потом решили: раз самолет сбили в глубине нашей обороны, никуда немецкие летчики не уйдут. Когда вернулись на аэродром, спешно снарядили машину и отправились к месту, где приземлился подбитый самолет. И первое, что увидели, когда подъехали к нему, это красную звезду на фюзеляже.

Вокруг самолета была выставлена охрана. Один из солдат обратился к приехавшим:

- Вот, смотрите, что делают, а? Чтоб немцев сбивать - их нет, а на свой собственный, говорят, даже вдвоем набросились. Одного летчика наповал, а двоих в госпиталь повезли. Слушайте, а может, это немцы летают на наших самолетах?

Что и говорить, горьким было возвращение на аэродром. Откидач ходил как в воду опущенный. Хотя все понимали, что его прямой вины нет, но разве от этого легче? Но оказалось, что в особом отделе и военной прокуратуре думают иначе. Их представители прибыли на аэродром и, как мне потом рассказывал Откидач, всерьез взялись за него. С большим недоверием выслушали его объяснение, что он даже не слышал, что у нас есть бомбардировщик "Петляков-2", напоминающий по внешнему виду Ме-110. Покачали головами, когда Откидач сказал, что таких самолетов на Дальнем Востоке не было, а полк прибыл именно оттуда.

- Но красные звезды вы не могли же не видеть?

- Не видел. Их можно увидеть только тогда, когда к самолету подойдешь вплотную, да еще сбоку. А мы же не на параде! Я решил, что от нас уходит Ме-110 и открыл огонь. Их стрелок ответил. Ракету "я свой" не давал, радиосвязи у нас нет. Горько, больно, что погубил товарищей, но и меня поймите!

- Стрелок отвечал огнем, потому что защищался. Экипаж выполнял особое задание штаба фронта! Понимаете, что вы натворили?

Все-таки разобрались, сурово предупредили Откидача, этим и ограничились. Но жизнь Петра тогда висела на волоске. О свирепой власти особых отделов на войне до сих пор сказано мало, хотя вроде бы и гласность на дворе, и демократизация... Вроде бы и не мне восполнять этот пробел, редко (и слава богу!) я с ними сталкивался, но и об этих редких случаях я все-таки расскажу. Капля, как известно, камень точит, так пусть и моя будет капля. Но об этом позже. Хотя... Хотя об одной истории я все-таки поведаю прямо сейчас, а уж о том, имеет она отношение к особым отделам или нет, судите сами.

Представьте себе осенний день. Солнышко чуть пригревает, облака кучерявятся. Летчики уже сделали кто два, а кто три боевых вылета, и тут короткий перерыв. По какой причине - не помню уже. Летчики далеко от машин не уходят, двое сидят на взгорочке, беседуют. Эти двое земляки, обо с Украины, даже из соседних районов, кажется. Так что понимают друг друга с полуслова. И толкуют они о своих недавних крестьянских делах. Один травинку жует, слушает, а другой неспешно так говорит:

- Да, и у нас голод был. Да еще какой! Все, что собрали, еще до весны вывезли. А потом еще уполномоченные каждую хату чуть ли не через сито перетрясли. Ни зернышка нам на прокорм не оставили, о семенном я уж и ни говорю. Но наш дед до чего дошлым оказался: все-таки припрятал на весну для посева несколько початков кукурузы. Где-то на чердаке, под стрехами. Никто из нас и не знал об этом. Только меньшой наш - Ванятка - умудрился подсмотреть за дедом, как-то пробрался на чердак и один початок схрумкал прямо там. А тут, как назло, дед решил проверить свои сокровища. И застал Ванятку прямо на месте преступления. Дед-то немощный был, чуть-чуть толкнул Ванятку, а тот - с испугу, что ли, - с чердака на двор свалился. Да так неловко - головой о колун, его кто-то из нас стоять оставил. Насмерть! Дед страшно убивался: хлопчика из-за початка жизни лишил. После похорон Ванятки и прожил-то недолго, помер. От тоски, наверное. Только. все равно вряд ли бы выжил, уж больно зима голодная была - не только старики и старухи мерли, не знаю, как мы то живы остались...

- Смотри-ка, ракета! Давай по машинам!

Такой вот разговор, которому я был невольный свидетель, вели два советских летчика перед тем, как поднять в воздух свои самолеты, повести их в бой, итог которого кто мог предугадать: вернутся ли живыми, нет ли?

Какое отношение имеет рассказанное мной к особым отделам? Да самое прямое! Ведь те, у кого на совести был тот страшный голод, сотни тысяч погибших от него (и Ванятка с пробитой головой в том числе), не могли не понимать, что совершили они страшное преступление, не могли не бояться ответственности за него. Вот и решили отгородиться от народа, в армию призванного, особыми отделами.

Только одного они не понимали: в таких условиях народ не о мести своим руководителям думал, а о том, как Родину от фашистов спасти. Это было для нас главным. Но ведь у преступника своя логика. Сталин уже после войны тост поднял за русский народ, который не отшатнулся от правительства, не сверг его. Я так думаю, проболтался тут Сталин, выдал себя. Вот, оказывается, чего он всю войну боялся больше всего - личную власть потерять, собственного народа боялся. Вот и плодил особые отделы, стукачей разных мастей и рангов... Но опять я отвлекся, за что прошу прощения.

А впрочем, за что я извиняюсь? Ведь я же не роман пишу, где сюжет надо строить по литературным канонам, и не автобиографию для отдела кадров, где все должно быть разложено по полочкам. Пишу о том, что сохранилось в памяти, о том, что лучше всего запомнилось. В конце концов в избирательности памяти тоже есть своя закономерность. Поэтому прошу не удивляться тех, кому покажется, что я все смешиваю в кучу - и дела серьезные, и незначительные эпизоды, мелочи. Мелочи - они тоже разные бывают.

Память - как калейдоскоп...

Однажды всю ночь немцы бомбили Константиновку. Первый заход - сбрасывали зажигательные бомбы, второй - фугасные. И снова зажигательные, потом фугасные. Зенитки, казалось, не замолкали ни на минуту. А я почти всю ночь проспал в землянке. Утром ребята шутили: "Чтобы тебя разбудить, Герингу всей авиации не хватит!" Казалось бы, что за событие, а в память это врезалось.

Или еще одна стекляшечка в калейдоскопе памяти. Мимо аэродрома на восток тянется колонна. Некоторые в ней в обмундировании, но большинство в гражданском. Пылью покрыты с ног до головы. Первые ряды остановились. Люди буквально падают от усталости. Оружия у них нет, только у командиров пистолеты. Подъезжают походные кухни. Пока раздают еду, люди, несмотря на усталость, с любопытством рассматривают аэродром, взлетающие и заходящие на посадку самолеты.

- Кто вы? Куда идете? - спрашиваю я.

- Мобилизованные! - отвечают сразу несколько голосов.

- Да ведь фронт-то там! - Я показываю на запад.

- Фронт там, да обмундирования на всех не хватило, и с оружием слабовато. Вот и топаем назад. Хоть бы винтовки выдали...