Берта Эллвуд - Сердце в подарок

• Название: Сердце в подарок
• Автор: Берта Эллвуд
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-7024-1437-3

Почему Оливия Добсон, попав на правах родственницы в великолепное поместье итальянских миллионеров, пытается в панике бежать оттуда? Что за злой рок довлеет над могущественным кланом Мазини? Что означает оставленное в укромном месте кольцо с огромным квадратным бриллиантом, подаренное мисс Добсон в день помолвки ее загадочным женихом?

Жизнь щедра на загадки, но разгадывать их не так-то легко, особенно когда любовь властвует над разумом. Но она же и спасает от ошибок тех, кто доверяет ей...

---

Будут ли другие, неизвестные ей пока члены семьи Мазини обращаться с ней, как с парией? Казалось, они шли целую вечность в пугавшем ее молчании по нескончаемым коридорам. В попытке разрядить обстановку Оливия оживленно проговорила:

— Если придется выйти куда-нибудь одной, то мне понадобится моток ниток, чтобы найти дорогу обратно!

Пожалуй, это было самым неуместным высказыванием, одним из тех, что она выпаливает, не подумав, безутешно решила Оливия, а Пьетро проронил:

— Вы наверняка быстро научитесь ориентироваться в доме.

Эта фраза походила на продолжение ранее высказанного им упрека в том, что она слишком спешит воспользоваться чужим гостеприимством, решила Оливия и почувствовала себя совершенно подавленной.

— В настоящее время отец пользуется покоями на первом этаже, — холодно объяснил Пьетро, когда они достигли верхней площадки еще одной широкой лестницы.

Спустившись в просторный и гулкий, выложенный мрамором холл, Пьетро и Оливия прошли через арочный вход в комнату с окнами, затененными плотными портьерами. В ней, вцепившись руками в подлокотники инвалидной коляски, как если бы пребывал в состоянии глубокой тревоги, лицом к двери сидел пожилой седовласый мужчина.

Сердце Оливии моментально оттаяло. Бедный старик, похоже, переживал по поводу предстоявшей встречи не меньше, чем она сама! Взглянув на женщину в форменной одежде медицинской сиделки, стоявшую позади его кресла, и не вслушиваясь в то, как Пьетро представлял ее, Оливия быстро прошла по роскошному черному ковру и взяла в обе руки протянутую ей трясущуюся руку Никколо Мазини.

— Я так рада познакомиться с вами и так огорчена тем, что вы нездоровы, — сердечно проговорила Оливия, сочувственно глядя на изможденное, но все еще красивое лицо, и замечая блеск слез в его глазах, таких же темных, как у Пьетро. Пожатие его руки было столь слабым, что Оливия встревожилась еще больше и с трудом проглотила ком в горле. Однако голос Никколо Мазини нельзя было назвать слабым, когда тот медленно проговорил:

— Добро пожаловать к нам, на виллу «Красивый источник», Оливия. У вас есть все необходимое? А у моего внука? Он хорошо устроен?

Яркие глаза прищурились, как если бы их хозяин пытался разглядеть ребенка в темноте комнаты. Может, он просил показать ему внука, а Пьетро не выполнил отцовской просьбы? Почему на всех окнах почти полностью закрыты жалюзи? Не лучше ли было бы позволить старому джентльмену видеть небо и наблюдать, как садится солнце и удлиняются тени в саду?

— Тедди крепко спит, — мягко объяснила Оливия. — У него выдался трудный день. Обещаю, утром я принесу его показать вам. Вы полюбите его, я уверена. — Разве может кто-то не полюбить моего милого малютку? — Ему всего два месяца, но он удивительно живой и улыбается всем вокруг. Пока же...

Она заметила обитую декоративной тканью скамеечку для ног, подтянула ее обутой в босоножку ногой поближе к инвалидному креслу и уселась на нее. Достала из сумочки фотографии — она наснимала их множество — и вложила снимки в руки старика.

— Дайте свет! — властно приказал Никколо, и Пьетро, шагнув вперед, пододвинул торшер и включил его.

Потом он бросил взгляд на часы и напомнил:

— У нас мало времени, папа, если ты хочешь пообедать вместе со всеми. Может быть, ты посмотришь фотографии позже или утром?

К тайной радости Оливии, Никколо проигнорировал подсказку. Краем глаза она заметила, что сын отступил назад с мрачным видом. По ее спине пробежала легкая дрожь. Не оставалось сомнений в том, кто командовал бы в доме, если бы Мазини-старший не заболел и сам не нуждался в помощи.

Оливия сосредоточила все свое внимание на Никколо и стала комментировать рассматриваемые им фотографии, запечатлевшие каждую стадию короткой жизни его внука. Когда дошла очередь до одной из ее самых любимых фотографий, Никколо заметил с улыбкой:

— Сколько цветов! Вы, молодая леди, должно быть, пользуетесь всеобщей любовью.

Фотографию сделала одна милая медсестра. На ней радостно улыбающаяся Оливия сидела на больничной койке, с гордостью держа на руках родившегося накануне Тедди. А вокруг было столько цветов, что их хватило бы на целый цветочный магазин.

— Люди были так добры ко мне, — прошептала она, отведя прядь светлых шелковистых волос за ухо и приготовившись к долгой и приятной беседе. В первый раз она порадовалась, что оказалась здесь. — Видите эти розы, сэр? — Трудно было не заметить их — большие букеты лежали в ногах кровати. — Одна из наших соседок, Эйлис, срезала их для меня, оголив, видимо, весь свой садик. Как мило с ее стороны! Еще и заплатила разносчику газет за их доставку, так как сама бедная старушка почти не выходит из дома из-за своего артрита. — Лицо Оливии на мгновение затуманилось. — Надеюсь, с ней все в порядке. Я делала для нее еженедельные покупки. Мама обещала мне присматривать за ней, пока я в отъезде.

— Ваша мать всегда выполняет свои обещания?

— Всегда, — быстро ответила Оливия. — Она женщина высокой морали.

При этом Оливия изрядно покраснела: Пьетро прислушивался к каждому слову, а он, как ей было известно, считает, что, в отличие от материнской, ее собственная мораль не заслуживает ни малейшего одобрения. Но Никколо тут же успокоил ее, вернув с поистине обнадеживавшей улыбкой фотографии и сказав:

— Прекрасно! Значит, у вас нет причин беспокоиться о старушке, пока вы находитесь у нас. Вот и хорошо. — Все еще улыбаясь, он поднял голову. — А теперь, Пьетро, идем обедать.

Прислонившийся к дверному косяку с покорным выражением на красивом лице, Пьетро успел только шевельнуться, когда сиделка разразилась потоком быстрых, явно полных возмущения слов на итальянском. Оливия испуганно взглянула на нее. Она почти забыла о присутствии этой женщины, поглощенная показом фотографий Теда его дедушке.

— Моя сиделка возражает, — с усмешкой перевел гневную тираду Никколо. — Пытается настоять, чтобы я поел здесь, как обычно, но я сделаю по-своему. Пьетро, я готов. Оливии предстоит нелегкое знакомство с твоей теткой и кузеном, не говоря уже о Софии. Так что поехали.

Его слова привели Оливию в уныние. Она струсила, но все же выдавила из себя жалкую улыбку и зашагала рядом с Пьетро, аккуратно толкавшим кресло-каталку по бесконечным коридорам. Перспектива знакомства с несомненно осуждавшими ее, остальными членами семьи Франко и — самое кошмарное — с его бедной горюющей вдовой, отнюдь не приводила Оливию в восторг.

Ладно, как-нибудь переживу, подумала она. Не такая уж я трусиха. Правда, и далеко не героиня.

5

В столовой красовался огромный стол красного дерева, с крахмальными салфетками под каждым прибором. Масса серебра и хрусталя, сверкала в свете великолепной люстры. К каждой перемене блюд подавалось особое вино. Ее сбивало с толку множество столовых ножей, которыми можно было бы вооружить целую армию...

На протяжении всего казавшегося нескончаемым обеда Оливия старалась выглядеть меньше ростом, жалея, что не может стать невидимкой. Она осмеливалась вступать в разговор только тогда, когда непосредственно к ней обращался — и всегда доброжелательно — синьор Никколо, и лишь выдавливала из себя испуганную улыбку в ответ на колкие реплики тети Джины или ее юного сына Чезаре.

Недавно овдовевшая София вообще не сказала ей ни слова, и Оливия совсем не винила ее за это. На месте несчастной вдовы она поступила бы так же.

В общем, каким бы добряком ни был синьор Никколо, обстановка складывалась невыносимая. Да еще Оливия весьма неуютно чувствовала себя в своем мешковатом платье, особенно на фоне двух других женщин, элегантно одетых во все черное, как и следует при трауре.

Ей становилось еще хуже от взглядов, которые бросал на нее Чезаре. Тот, хоть уголки его рта и были неодобрительно опущены, глазами буквально раздевал ее.

В результате Пьетро остановил лакея, который на протяжении всего пиршества порхал вокруг стола, подавая бесчисленные блюда, доставлявшиеся с кухни, и обратился к отцу:

— Папа, ты можешь переутомиться. Роберто отвезет тебя в твою комнату.

Оливия неуклюже поднялась из-за стола, чувствуя, что вызванная нервным напряжением боль как жгутом сдавливает ее лоб. Пересохшими от волнения губами она прошелестела, ни к кому прямо не обращаясь:

— Мне тоже пора пожелать всем спокойной ночи. Большое спасибо, очень милый был обед.

Едва ли она проглотила больше пары кусочков. Блюда перед ней быстро сменялись одно другим, и Оливия только бестолково размазывала еду по тарелкам. Пошатываясь и сознавая, что ее слегка заносит, с затуманенными от стыда и унижения глазами, она пошла было вслед за единственным, кроме Марины, доброжелательно настроенным к ней в этой стране человеком, которого лакей Роберто увозил быстро и ловко. Неожиданно Пьетро сильно сжал ее локоть и произнес: