Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

• Название: Сэр Невпопад из Ниоткуда
• Автор: Питер Дэвид
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14232-0

Юноше-оруженосцу со странным именем Невпопад, к тому же еще и калеке от рождения, судьба, казалось бы, должна отвести роль статиста, фигуры третьестепенной на фоне великих батальных подвигов славных рыцарей, состоящих на службе у доброго короля Рунсибела Истерийского. Но почему-то он постоянно оказывается в эпицентре грозных и опасных событий, из которых неизменно выходит победителем. Может быть, и вправду справедливо предсказание покойной матери нашего непредсказуемого героя, и он действительно тот самый избранник, с приходом на трон которого в Истерийском королевстве наступит Золотой век?

---

— Но почему вы в этом так уверены?

Я озадаченно замолчал. В самом деле, откуда мне знать, не Божьим ли промыслом являлось все то странное и загадочное, что я привык считать цепью простых случайностей… А если порыться в памяти, не приходилось ли мне в трудные минуты с ужасом осознавать, что боги против меня ополчились?

Приняв мое молчание за выражение безмолвной поддержки, Энтипи продолжила свой рассказ:

— Я стояла неподвижно и наблюдала, как пламя свечи коснулось толстого ворса ковра, как оно пробежало по ковру и взметнулось вверх по шторам. Стоило мне тогда поднять тревогу, и благочестивые жены наверняка успели бы погасить пожар. Но я молчала. И с радостью наблюдала за разраставшимся пламенем. Монахини в конце концов учуяли дым. Они вбежали в классную, которая почти вся была объята огнем, и увидели там меня. Одна из них указала на меня пальцем и завизжала: «Смотрите! Смотрите все! У нее в глазах пляшут дьявольские огни!» Сомневаюсь, что так и было: пламя отражалось в моих зрачках, только и всего. Но для этих кретинок я вмиг сделалась чуть ли не порождением ада. Знаете, я до сих пор не могу понять, почему они меня не бросили в пылающей классной. Одна из них схватила меня на руки, перебросила через плечо и вытащила наружу. А остальные помчались за ведрами, стали поливать комнату водой. Но было поздно: огонь взобрался на второй этаж. А над классной словно нарочно помещалась библиотека. Все книги вспыхнули, как сухой хворост. Монастырь был обречен.

— И монахини решили, что это вы подожгли обитель?

— Конечно. Любой бы на их месте так подумал.

— И вы даже не попытались их в этом разуверить?

— Я глубоко убеждена, любезный оруженосец, — весело и жизнерадостно произнесла принцесса, — что намного выгодней предоставить людям считать вас способной на большее зло, чем вы в действительности можете им причинить, нежели на меньшее. Стоит расположить к себе людей, и вы добьетесь только того, что они попытаются вами помыкать. Но заставьте себя бояться… Тогда вас станут уважать. И бояться, кстати, тоже.

— Ясно. Выходит, вы будете жестокой правительницей, когда унаследуете трон. Станете воздействовать на подданных страхом, а не убеждением.

— О, разумеется, — усмехнулась она. — А как же иначе?

— А вам не приходило в голову, что правители-тираны зачастую принимают смерть от рук наемного убийцы?

Я почувствовал, как Энтипи за моей спиной снова пренебрежительно передернула плечами. Если ей и случалось размышлять о подобных перспективах, они ее явно пока не заботили.

— Там видно будет. А в случае чего я всегда могу воззвать к Гекате. Правда, я слыхала, что она выполняет не более трех желаний каждого, кто к ней обращается с молитвой. А я уже два раза получала от нее помощь. Так что буду по-прежнему ей молиться, чтобы она меня не позабыла, а к помощи ее прибегну только в самом крайнем случае, если мне срочно понадобится умертвить кого-то из врагов или добиться еще что-нибудь в этом же роде.

Меня аж передернуло при мысли о том, что может подразумевать под выражением «что-нибудь в этом роде» существо столь свирепое, как наша августейшая принцесса. Ради поддержания разговора я ее спросил:

— Но почему вы мне все это рассказываете? Или вам безразлично, что мое мнение о вашей персоне может перемениться к худшему?

— Да бросьте вы! — усмехнулась принцесса. — Вы из тех, кто всегда, с юности и до смерти, придерживается самого невысокого мнения о себе самих, а заодно и обо всех окружающих без исключения. Так что мне терять совершенно нечего!

Я был очень доволен, что у нас с Энтипи состоялся этот разговор. Иначе я рисковал бы, проникнувшись к ней чем-то вроде уважения, некоторой даже приязнью, утратить бдительность, едва ли даже не довериться ей. До чего же здорово вышло, что она сама меня лишний раз и очень вовремя предупредила: с ней надо быть постоянно начеку, потому как никогда не знаешь, чего ждать от этакой злодейки. В общем, поверьте, я не столкнул ее тогда с седла под копыта коня по одной лишь причине — жаль было терять лишние девять соверенов. Право же, в нашем положении мы не могли себе позволить бросаться такими суммами.

Веселье в замке было в полном разгаре. Мы с Энтипи, как нам было велено, оставили своего коня в замковой конюшне и поспешили доложить о себе дворецкому. В просторных помещениях было жарко натоплено, и я с удовольствием втянул ноздрями теплый воздух, напоенный ароматами изысканных яств. Контраст со студеным влажным ветром, всю дорогу бившим нам в лицо, был просто потрясающий! Из верхних помещений до нас долетали смех и звуки развеселой музыки, слышался топот множества ног. Меня это удивило и озадачило: суммируя все, что рассказывали о диктаторе Шенке, я привык считать его настоящим чудовищем, олицетворением зла, этаким дьяволом во плоти. Веселый гомон, доносившийся сверху, никак не вязался у меня с этим жутким образом и противоречил моему представлению о том, что должны собой являть его пиршества, а также и те люди, которые званы к диктатору в гости. Вероятно, при всем своем злодействе он любил праздники и в организации и проведении таковых следовал заведенным обычаям.

Весь во власти подобных соображений, я предстал перед дворецким. Тот с гримасой недовольства смерил меня взглядом и процедил:

— Что так поздно заявились?

— Так плутали долго, искали дорогу, — с подобострастным поклоном ответил я.

— Ты калека. Урод.

— Да. — Возразить на его замечание мне было нечего.

— Работать можешь?

— Вполне, если только работа не предполагает прыжков в длину, бега наперегонки и выполнения сложных балетных па.

Дворецкий почесал за ухом:

— Чего-чего?

— Да. Работать могу.

— Так бы сразу и сказал, — поморщился тупица. — Значит, ступайте оба сей же час наверх. И попробуйте только что-нибудь сожрать из закусок для господского стола! Хлеба можете пожевать, коли охота.

Наверху шум стоял просто оглушительный. Это свидетельствовало об одном: чудовище Шенк пировать умел, будь он неладен. Перед большими двустворчатыми дверьми, что вели в парадный зал, мы замедлили шаги. Я кивком предложил принцессе на мгновение остановиться. Мне надо было собраться с духом. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Шутка сказать — ради не столь уж и огромной суммы в девять соверенов я сейчас окажусь во вражеском логове, подвергнув свою жизнь серьезному риску. Мне всегда казалось, что она дороже стоит. Но что, если это было всего лишь заблуждение? Может статься, я себя здорово переоценил.

С этим мысленным напутствием я толчком распахнул двери. Свет множества огней нас буквально ослепил, а шум, который стоял в зале, даже глухого заставил бы зажать уши! Каждый из гостей, а их тут собралось невероятное количество, что-то говорил другому, все старались друг друга перекричать высокими, пронзительными голосами. Вероятно, эти женщины и мужчины успели уже хорошо набраться. А посередине зала, на подиуме вовсю надрывался оркестр, состоявший из нескольких флейт, барабана и лиры. Некоторые из собравшихся приплясывали в такт музыке, они держались у самого подиума, образовав вокруг него что-то вроде хоровода. Мне показалось довольно странным это топтание по кругу. Ну какой в нем смысл, если каждый из танцоров все время возвращался на свое прежнее место? Проще было, по моему разумению, на нем и оставаться.

Но все это промелькнуло у меня в голове как-то мимоходом, танцоры и их дурацкое кружение лишь ненадолго привлекли мое внимание. Что меня по-настоящему потрясло, так это убранство зала! Стиль, в котором он был декорирован, иначе как «ранневарварским» назвать было невозможно! Высохшие кости, полагаю бывших врагов хозяина, украшали собой стены и даже заменяли некоторые детали предметов обстановки! Ножки огромного обеденного стола когда-то и в самом деле были чьими-то ногами. Ручки кресел… Ну, вы и сами догадаетесь, из чего они были сделаны. Гобелены, развешанные на стенах, пестрели сценами жестоких убийств и всевозможных злодеяний: на них были изображены женщины, подвергающиеся гнусному насилию, дети, которых швыряют в костер, распинаемые на кресте мужчины, отрубленные головы, и кровь, кровь, кровь… И тут я наконец понял, что празднество у Шенка нисколько не походит на пиры в любом ином замке и дворце, устраиваемые нормальными людьми, а не кровожадными злодеями. Оттуда, из пиршественных залов обыкновенных вельмож и королей, вам не захотелось бы бежать без памяти — только давай бог ноги унести, со слезами ужаса и воплями о помощи…

Воображение мое под воздействием этих устрашающих картин разыгралось вовсю. Я себе зримо представил, как меня разоблачают, выводят на чистую воду, обнаруживают, что я — оруженосец на службе короля Рунсибела, телохранитель его дочери, находящейся здесь же и стоящей по правую руку от меня. Принцессу немедленно помещают в узилище, а меня… Я содрогнулся от ужаса, вообразив свою увечную ногу в виде канделябра, а голову… О господи! Если б еще не этот слепящий свет, если бы здесь царил полумрак, который скрыл бы все ужасные приметы интерьера… Я покосился на Энтипи. Интересно, какое впечатление произвело это убранство на нее?