Джуда Уотен - Соучастие в убийстве

• Название: Соучастие в убийстве
• Автор: Джуда Уотен
• Издательство: МИР
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1965

Джуда Уотен — широко популярный в Австралии писатель и общественный деятель. До романа "Соучастие в убийстве" он издал книги "Чужестранец" и "Несгибаемая", которые получили хорошие оценки прессы.

Книга "Соучастие в убийстве" читается легко, как хороший детективный роман, а по существу своему соответствует той реалистической традиции, которая так убедительно зарекомендовала себя в произведениях австралийской литературы последних лет. На первый взгляд это может показаться парадоксом — как, детектив и реализм в пределах одного романа? Возможно ли это? Ведь известно, что "в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань". Однако рассуждать таким образом — значит ставить на догму против здравого смысла, на схему против живого разнообразия в искусстве. Многие критики в теории весьма охотно признают, что каждое подлинное произведение литературы всегда ново и чем-то сродни изобретению, но на практике нередко пытаются делать из старого некий железный аршин, каковым и обмеривают все, что попадает в их поле зрения. Так появляются на свет вирусы формальной логики, которые порой малозаметны глазу, но вполне разрушительно работают против творческого поиска, против новаторства.

---

В этом романе я хотел показать, что правосудие в капиталистическом обществе действует в угоду богатым и влиятельным, а те, кто попытается встать на страже закона — пусть это будут сами слуги закона, — ничего не смогут сделать.

Если мне удалось, использовав форму детектива, создать реалистический роман, то только потому, что я старался изобразить живых, полнокровных людей, а не пользоваться теми штампами, которые кочуют из одной детективной истории в другую. Ибо романист выражает свое представление об обществе через какую-то группу людей, самых обыкновенных, но живо и точно подмеченных. Это через них, через их взаимоотношения романист касается классовых взаимоотношений, а, значит, в конечном счете говорит обо всем обществе.

«Соучастие в убийстве», как мне кажется, продолжает демократическую традицию в австралийской литературе. Теперь эта традиция перерастает в социалистический реализм, ибо реализм, если он верен своему времени, становится социалистическим реализмом. Чем глубже писатель-реалист понимает свое время, тем яснее он ощутит его революционный характер.

В «Соучастии в убийстве» нет героя, который боролся бы за иное общество, и все же книга эта вызвала враждебные нападки реакционных критиков в Австралии и в других капиталистических странах, они усмотрели в ней атаку на капиталистический строй.

Роман «Соучастие в убийстве» вышел в свет на восьми языках, но его популярность в Советском Союзе доставляет мне особое удовлетворение. На читательских конференциях в московских библиотеках я встретился с моими советскими читателями. Они обнаружили столь глубокое понимание моей книги, что я не могу не сказать, как мне это приятно, и не выразить им своего искреннего уважения.

Джуда Уотен

Апрель 1965 г.

1

Телефонный звонок прервал на рассвете сладкий сон инспектора Стюарта Браммела. Он протянул руку и снял трубку — старший инспектор сыскной полиции Фрэнк Филдс просил его немедленно прибыть в главное управление.

Встать сразу Браммел не мог. Он так устал: спал всего три часа. Браммел сел на постели и тут же задремал снова. Он потряс головой, стараясь проснуться, потом заморгал и взъерошил волосы. Тело разламывало от усталости, но в общем он чувствовал себя неплохо. Браммел вспомнил, какой ему только что снился сон, и окончательно встряхнулся. Снилась ему изумительная белая скаковая лошадь и он сам, в сером цилиндре, красивый и элегантный, ни дать ни взять член правления аристократического скакового клуба.

Одеваясь, Браммел услышал, как мать прошла на кухню приготовить ему завтрак. Ее тоже разбудил телефон; она знала, что это означает: сына вызывали в управление.

Вскоре на кухню пришел Браммел.

— Завтракать не буду, — сказал он.

— Что-нибудь серьезное, Стюарт? — спросила мать.

Он кивнул.

Мать встревожилась.

— Но это не опасно? — Она вечно за него волновалась, хотя Браммел уже около двадцати лет служил в сыскной полиции и был опытным сыщиком.

Он успокоил ее, однако ни словом не обмолвился о том, что сообщил ему Филдс. Это предназначалось только для его ушей; на начальной стадии расследования даже его собственной матери ничего знать не положено.

Еще несколько минут Браммел болтал о людях, которых ему в последнее время приходилось допрашивать. Он был так оживлен и весел и так забавно рассказывал, что мать окончательно забыла о своих страхах.

2

Солнце еще только всходило, когда двое мужчин — один в полицейской форме, другой в штатском — вышли из бело-голубого домика на Дарлингтон-авеню. Они молча прошли по центральной аллее. Оба примерно были одного возраста: лет тридцати — тридцати пяти. Констебль Лео Брот, с широким плоским лицом, шагал с военной выправкой. Рядом с ним семенил Этол Биби — здешний молочник. Он был сам на себя не похож; обычно веселый и проворный, как все молочники, Биби теперь плелся с мрачным видом.

У калитки констебль сказал:

— Пожалуй, нам лучше подождать здесь.

Начальник сыскной полиции, старший инспектор Филдс, когда говорил с ним по телефону, приказал сторожить калитку и не подпускать к дому лиц, не имеющих на то специального разрешения. Констебль Лео Брот привык точно выполнять свои обязанности; он занял пост перед калиткой и стал наблюдать за улицей, поворачивая голову то налево, то направо.

— Сейчас приедут из полиции, — сказал он.

Они заговорили об убитой.

— Так ты, значит, первый раз в жизни видишь труп? — с сомнением спросил констебль Брот.

Он снова оглядел улицу. В утреннем воздухе чувствовалось приближение жаркого дня.

— Да, здорово ее отделали, — продолжал он.

На него это убийство не произвело впечатления: его пост был возле морга.

— Ко всему привыкаешь, — прибавил он.

Но Биби преследовало лицо убитой.

— Надо же, а ведь какая была красавица, — сказал он. — Второй такой не найти…

— Ну, продолжай… Хорошо ее знал, да?

— Что вы! Раза два видел, не больше. Один раз утром. Она возвращалась с вечеринки. Или с бала какого.

— Ладно, ладно… Сыщики все распутают… Небось, слышал о старшем инспекторе Филдсе и об инспекторе Браммеле?

— Слышал, — сказал Биби. — Читал в газете. Про них часто пишут.

— Через их руки этих убийств прошло, наверно, сотни полторы. И большинство они раскрыли. Неплохой списочек, а? Инспектор Браммел — парень с головой. На одном деле я с ним был. А джентльмен какой!

— Чего же это он не поймает того ворюгу, который в здешних местах орудует?

— Погоди, еще поймает.

Однако Этол Биби вовсе не жаждал познакомиться с умным Браммелом, хоть тот и был джентльменом. Еще меньше хотелось ему увидеться с остальными работниками сыскной полиции. Достаточно он о них начитался в газетах. И чем больше констебль о них рассказывал, тем больше ему было не по себе.

Становилось все жарче и жарче. Констебль снял фуражку и неторопливо обтер кожаный ободок внутри. Без фуражки он не похож был на полицейского. Но едва он снова надел ее, как лицо у него опять стало суровым и официальным. Он расправил могучие плечи и оглядел улицу. Машины не появлялись. Улица казалась необитаемой. Серые особняки, заросшие плющом, безмолвные и пустынные, стояли в глубине участков, огороженных заборами или затейливо подстриженной живой изгородью. Единственным небольшим строением среди домов-великанов на этой улице был бело-голубой кукольный домик. Рядом со своими хмурыми соседями он казался юным, ярким и дерзким.

3

Биби вздрогнул — в конце улицы появились автомобили. Они мчались, обгоняя друг друга. Биби посмотрел на констебля — тот покачал головой, не отводя глаз от машин, остановившихся на противоположной стороне улицы.

Из машин вышло несколько человек, они направились через дорогу.

— Пресса, — сказал констебль. — На твоем месте, Биби, я бы не очень распространялся. Если им понадобится, они перевернут все, что ты сказал. Потом хлопот не оберешься.

Сам констебль с удовольствием поговорил бы с репортерами, чтобы его имя напечатали в газетах, да не решался. Газеты изводили полицию, особенно сыскной отдел. Ловкие парни эти репортеры, думал констебль. Вот опять примчались на место происшествия раньше полиции. Видно, редакции перехватили донесение об убийстве и послали свои репортерские машины с радиоустановками. А в полиции, как всегда, еще заполняют бумаги в трех экземплярах.

Репортеры и фотографы, чарующе улыбаясь, уговаривали констебля Брота пропустить их к дому.

— Нет, — решительно отрезал он. — Без письменного разрешения старшего инспектора пропустить не могу.

Констебль был упрям, и репортерам ничего не оставалось, как фотографировать домик и сад, несколько раз они сняли и констебля с Биби.

Потом Годфри Беттери, старший репортер уголовной хроники «Дейли ньюс», пообещал Биби пять фунтов стерлингов, и тот разговорился. Несмотря на все предупреждения констебля, молочнику не терпелось побеседовать с репортерами.

— Четыре дня никто не забирал молоко, — начал Биби. — Бутылки и сейчас там. Вон они. — Он показал на ящик возле двери дома. — Я еще в первое утро сказал себе: что-то непохоже на миссис Тайсон; она всегда оставляла записку, когда уезжала. А сегодня я подумал: не иначе беда какая приключилась. В ящике молоко за четыре дня. Что делать? Мне все казалось, что в доме кто-то есть. Окно в ванной открыто. — Он указал на окно с левой стороны дома. — Видите, занавески колышутся.

Репортеры кивали, строча в записных книжках.

— Ну вот, разнес я сегодня утром молоко и прямиком в полицию. Оттуда со мной пришел констебль Брот.

Констебль приложил палец ко рту.

— Вы не можете запретить ему говорить, — вспылил Беттери.

— Я знаю, что делаю, — хмуро сказал констебль Брот.