Ли Дэн - С небес об землю

• Название: С небес об землю
• Автор: Ли Дэн
• Жанр: Фэнтези

Добыв могущественные артефакты боевой маг Клара Хюммель мечтает об окончательном искоренении Зла и установлении царства Добра в Упорядоченном. Но то, что стоит за судьбой, имеет на этот счет свое мнение. И Клара отправляется в странствия по Реальностям, увлекая за собой и других, не менее могущественных и амбициозных.

---

Солнце клонилось к закату. За все время пребывания пленников в этой комнате их побеспокоили только один раз, принеся им обед. Теперь пустая посуда, за которой так никто и не пришел, стояла на столе, а путешественники устало сидели на стульях. Козлоногий, отказавшийся от человеческой пищи, упрямо мотнувший на приглашение головой и буркнувший что-то насчет метаболизма, по-прежнему сидел на полу в углу, подтянув ноги к груди и укрыв колени бородой.

Наконец дверь открылась, и в комнату вошла полная женщина лет пятидесяти с пачкой бланков в руке.

— Здравствуйте, — сказала он. — Меня зовут Анна Григорьевна. Я маг четвертого уровня. Вы вызваны на заседание Трибунала и мне необходимо подготовить требующиеся документы.

— Что такое Трибунал, — устало спросила Клара.

— Так называется заседание Инквизиции, на котором рассматриваются сложные дела. Ваше появление совпало со множеством катастроф, и Инквизиция захотела разобраться во всем происшедшем.

Сидящие переглянулись, а Сантьяга пробурчал:

— Надеюсь на нас не повесят мировой катаклизм и не привлекут к ответственности за его создание?

— Никто ничего на вас вешать не будет без детального разбирательства произошедшего. Погибло много людей, есть большие разрушения. И нужно выяснить причины, чтобы не допускать подобного впредь.

Она села за стол, отодвинула в сторону пустую посуду и разложила на столе бланки.

— Вот это все нам нужно заполнить, — сказала она, достала ручку и приступила к опросу.

Опрос продолжался уже второй час. Анна помимо анкетных задавала различные вопросы, необходимые, как пояснила она, чтобы составить психоматрицу и проверить ее на совместимость с каким-то сумраком.

— Анна, — устало спросил Кортес, которого она уже замучила вопросами от любимом цвете, предпочтительных сортах коньяка и выборе недостающей фигуры из пяти предъявленных, — у вас наверняка есть ученики и последователи? А вы не хотите сменить имя?

— Зачем, — удивилась толстушка.

— Ну, как вам сказать. Вот жил Маркс. После него остался марксизм. А что после вас останется вашим последователям?

— Ну, это, если не ошибаюсь, описано еще в Ветхом завете, — улыбнулась Анна. — Так что ничего нового в этом мире, согласно Экклезиасту, мои последователи не получат.

Гора заполненных анкет постепенно росла. Наконец Анна убрала ручку, собрала все бумаги в стопку и, попрощавшись, скрылась за дверью. Все облегченно вздохнули.

* * *

Светка приехала, когда уже стемнело. Я оттащил привезенные ею сумки с провизией на кухню и представил Мозесу. Тот мельком глянул на нее, кивнул головой и, отхлебнув из кружки, уставился в огонь.

Мы вышли на улицу и сели на скамейку. Светка сейчас же прижалась ко мне.

— Ты скучал без меня?

— Да. И даже сочинил ждальную песню. Прочитать?

Светка молча кивнула головой.

Ждешь тебя, как чертик ладана,
А тебя все нет и нет.
Видно кем-то это задано,
Чтобы ждать тебя сто лет.
Видно кем-то все придумано,
Чтобы ждать тебя и ждать.
Чтобы за день целый умного,
Бог избави, не создать.
Прилетай скорее, ласточка.
Выйди, солнышко мое.
Вот сейчас одену тапочки
И пойду косить жнивье.
Сеять вечное, разумное,
Все читая по складам.
Приходи, и что-то умное
Обязательно создам.

— Ну как?

— Очень ждально. Я тоже по тебе соскучилась. — Светка поцеловала меня в щеку и положила голову на плечо. — Придумай еще что-нибудь.

— О чем?

— Ну … обо мне.

— Я вижу, это единственный предмет, который тебя интересует. — Я увернулся от подзатыльника и притянул Светку одной рукой к себе. — Не бей по моему самому чувствительному месту. А то вытрясешь все придуманное.

— Я не предмет! А ты уже придумал?

— Придумал. Если не будешь драться, прочитаю. Но учти, это экспромт.

У тебя столько дел и забот —
Надо чисто помыть небосвод,
Надо выкупать землю в росе,
По прибрежной пройти полосе
Босиком по песку у воды,
Чтоб остались на жизни следы,
Сделать утром просвет в облаках,
Чтобы солнце поднять на руках,
И росою укутать траву.
Я на той же планете живу.
Переделав дела, на чуть-чуть
Забежишь ты ко мне отдохнуть.
И присядешь на теплый порог
На развилке манящих дорог.
И обняв, ничего не сказав,
Лишь устало прикроешь глаза.
Головой на плечо, на плечо.
И тогда беды все нипочем.
Всем ветрам распахнешь свою грудь.
Отдохнешь и отправишься в путь.

— Здорово. И что я только в тебе нашла? Не знаешь?

— Сие тайна великая есть. Как тебе наш гость?

— Он что, так все время и сидит в кресле у камина и смотрит на огонь? И никогда не расстается со своей кружкой?

Послышался звук отпираемой щеколды, стук калитки и звук тяжелых шагов. Перед нами выросла смутно различаемая в темноте массивная фигура.

— Здравствуйте. Меня зовут Ракот. — Хотя незнакомец и говорил негромко, но все равно ощущались в его голосе этакие мощь и сталь.

«С таким голосом надо в бой вести легионы», — подумал я.

— Гесер сказал, — продолжил Ракот, что я могу встретиться с господином Мозесом. Но я бы хотел поговорить с ним конфиденциально.

Вспомнив указание шефа, я вытащил мобильный и набрал его номер.

— В настоящее время абонент недоступен, — бодро сообщила мне трубка, ехидно подмигнув экраном.

— Если вы звоните Гесеру, то он сейчас на заседании Трибунала, — сказал Ракот.

— Да, он мне говорил… Тогда понятно, — сказал я, убирая мобильный. На заседаниях Трибунала обязательно все телефоны отключались. И чтобы не отвлекали от разбирательства и во избежание утечек.

— Пойдемте, — мы со Светкой встали со скамейки. — Господин Мозес в доме.

Войдя на освещенную веранду, я посмотрел на гостя.

Это был высокий, на глаз примерно на пятнадцать-двадцать сантиметров сверх двух метров, плотный мужчина с темным как будто вырубленным из камня лицом, с густой гривой темных, длинных волос, спадающих на спину до лопаток, и глубокими черными глазами. Он был одет в старомодный тяжелый черный плащ без рукавов, почти касающийся пола и скрепленный у горла затейливой застежкой в виде дракона. Поглядев на нее, я понял, что это не бижутерия и не дешевая поделка.

Был он весь какой-то старомодный, но не выглядел старым английским джентльменом восемнадцатого-девятнадцатого века, а скорее напоминал рыцаря или даже военачальника из Средневековья, когда надо было скакать на коне под дождем, сквозь вьюгу и спать в лесу у костра, укрывшись плащом.

«Он гармонично бы смотрелся в компании с тяжелым двуручным мечом», — решил я.

Несмотря на его массивность, он двигался легко с грацией леопарда, но поступь была тяжела, что говорило о его немалом весе. Густо черные глаза гостя внимательно смотрели на меня, как будто он читал меня как интересную книгу

Светка осталась на веранде, а я проводил гостя в комнату и представил Мозесу. Еще раз окинув взглядом его массивную фигуру я с сомнением посмотрел на стулья, стоящие у стола, на старый диван, испуганно прижавшийся к стене в противоположном углу и остановил свой взгляд на массивной скамье, прибитой к полу.

— Прошу вас сюда, — показав на скамью, сказал я, — боюсь, ничто другое вас не выдержит.

Усевшись на скамью, Ракот расставил ноги, откинул полу плаща, уперся ладонью в колено, выставив локоть вперед и слегка в сторону, и посмотрел на меня.

— Оставляю вас секретничать, — сказал я. — Ужин будет готов через полчаса.

— Спасибо, — ответил Ракот. — Я постараюсь уложиться в отведенное вами время.

Выходя я услышал:

— Господин Мозес. Меня к вам привело следующее дело.

Закрывшаяся дверь отсекла разговор. Я вышел на веранду и подошел к Светке, стоящей у опорного столба. Обняв ее за плечи, я спросил:

— Что загрустила?

— Так… — задумчиво протянула она, — какое-то странное ощущение. Так хорошо сидели. А он пришел и все испортил.

— Как поручик Ржевский, который пришел и все опошлил. Незваный гость лучше татарина, как утверждает народная мудрость. Надо относиться ко всему философически. Хочешь философему?

Она молча кивнула.

Парит ворона в поднебесье.
Сама мала, а рот большой.
Но не подняться мне, хоть тресни,
Моей израненной душой.
Не полетать мне с нею рядом.
Не потаскать вороний хвост.
А капнет сверху — так и надо.
Ведь это просто не всерьез.
Я только разведу руками:
Как хорошо на мой, мол, взгляд,
Что нынче там под облаками
Коровы стайкой не парят.

— Ну, что, займемся ужином?