Михаил Лямин - Четыре года в шинелях

• Название: Четыре года в шинелях
• Автор: Михаил Лямин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Об этом мне рассказывал Александр Прокопьевич Лекомцев.

- Вот поди ж ты, как поворачивается судьба, - размышлял старшина, гора с горой не сходится, а люди-то находят друг друга. Наш народ приютил в лихую годину литовских детей, а мы, солдаты этого народа, идем теперь освобождать от гитлеровского рабства их землю и их родителей. А потом, смотришь, вернутся сюда вскоре и ребятишки. Такой дружбе жить века.

Хорошо, мудро рассуждал старшина, многое познавший на войне. Он оставался все таким же неунывающим, хлопотливым командиром, каким был и в бытность председателем колхоза, и в первые дни войны. Сейчас он вместе со всеми готовился к новому походу и смотрел далеко вперед.

Готовился и весь дивизион, в котором служил Лекомцев. Собирался в долгожданную дорогу Григорий Андреевич Поздеев. Он теперь был майором. Ему явно надоело сидеть на одном месте.

- Так можно разучиться воевать, - говорил с сожалением майор. - Сегодня драться за высотку, завтра за опушку и все с одного места. А душа просит простора.

- А главное, мы еще в большом долгу перед Родиной, - поддерживал командира дивизиона Степан Алексеевич Некрасов. - Нам надо шагать да шагать.

Двадцать второго июня, после небольшого марша, дивизия вышла в район станции Сиротимо. Это между Полоцком и Витебском, что-нибудь в двадцати километрах от последнего. Из четвертой ударной армии нас перевели в сорок третью, которой командовал генерал Белобородое, бывший командир нашего гвардейского корпуса под Великими Луками.

Исполнилось три года с начала войны. Прошло три долгих года, а как все было свежо в памяти. И сосновая Удмуртия, и дорога к Сычевке, Карабаново и Михали, атаки и прорывы, погибшие товарищи... Три года, равные трем десятилетиям, а может быть, всей человеческой жизни, сидели в наших сердцах немыми свидетелями пережитого.

Нынешний июнь выдался как никогда погожим и жарким. Кругом заливались соловьи и жаворонки. В рост человека стояла дозревающая трава. Дышали паром озера и речки. И опять воспоминания уводили в прошлое, довоенное и фронтовое. Они и радовали, и щемили сердце, и звали, и требовали...

На заре двадцать третьего июня среди личного состава дивизии были распространены листовки-призывы Военного совета фронта. В них говорилось о предстоящем наступлении, о его исключительной важности, о задачах каждого полка. По листовкам не проводилось ни собраний, ни митингов, просто каждого солдата и офицера просили внимательно прочитать. А потом, может быть, кто-нибудь из политработников и задавал два-три, вопроса. Умел хорошо это делать обычно замполит Иван Коровин, Из госпиталя он опять вернулся в дивизию.

В нем не чаяли души связисты Голубков и Ипатов. К ним пристроился в последнее время третий, старше их, смирнее, тоже колхозник из Удмуртии, Александр Иванович Максимов. Ипатов хорошо знал его и раньше, в калининских лесах работали на пару. А потом Максимова перевели в другой дивизион, и вот теперь судьба свела их снова.

Ипатов познакомил Максимова с Голубковым. Тому степенный, пожилой, высокий ефрейтор понравился.

- Ты у нас будешь вместо отца, - сказал Голубков Максимову. - Если где начнем портачить, схватишь за руку.

- Зачем портачить, - улыбнулся ефрейтор. - Вместе будем воевать, помогать друг другу.

- Правильно, Александр Иванович, как говорится, один за всех...

- Вот, вот - все за одного.

- А господь бог за Иисуса Христа.

- Ха-ха-ха.

А замполит о новой троице отозвался так:

- Двоих я знаю - дойдут до Берлина, смотрите, чтобы не подкачал и третий.

- Зачем качать, - защитил сам себя Максимов. - Я солдат, мне надо приказ. А есть приказ - все будет зараз.

- Вот как у нас, товарищ капитан, - заключил по-своему Голубков. Приказ - и фрицу в глаз.

- Ну, ну, если так - дружите да побольше выкалывайте глаз, - согласился Коровин и добавил: - Листовку читали?

- Так точно, читали.

- Все ясно?

- Как божий день.

- Где будут связисты в бою?

- С разведкой, товарищ капитан.

- Что делать?

- Наблюдать, докладывать, корректировать огонь, убирать засады...

- Пять с плюсом. Собирайтесь.

Это были особые сборы. Они были и похожими на прошлые, и в то же время непохожими. Сейчас все выглядело намного внушительнее, грознее, масштабнее. В помощь дивизионной артиллерии стояли в укрытиях не только "катюши", но и новые самоходные орудия. Готовые к рывку, лоснились на утреннем солнце чернолаковые танки. На взводе выстроились в шеренгу новенькие грузовики. Они пригодятся и для переброски пехоты, и для подтягивания орудий, и для сбора трофеев.

С иголочки обмундирование на солдатах. Поскрипывают ремни на офицерах. Отменные завтраки приготовили старшины. Мало порции - бери добавок. Мало одного - бери два. Выпей свою маршальскую, закури напоследок, подтянись, соберись и с богом. А в лесу соловьи. А в небе жаворонки. В душе весна. Хочется подставить ветру лицо - и идти, и бежать, и ехать вперед и вперед.

Эта минута настала в семь утра. Началось все так же, как начиналось много раз до сегодняшнего. Но во сто крат сильнее. Сказать, что это был невиданный артиллерийский налет и бомбовой удар - мало. Это была огневая симфония небывалой в истории войн мощи. Разгневанный металл рвал в куски каждый метр вражеской обороны, настигал все живое в любой щели.

Затаив дыхание, ждали конца этой канонады пехотинцы и танкисты. Руки их немного дрожали от переизбытка чувств. Дух захватывало от грандиозности предстоящего.

Опять раньше времени свертывали провода связисты. Броню танков облепляли автоматчики. К машинам прилаживали пушки артиллеристы. Завершали вступительное слово к атаке "катюши".

А потом пошло, затрещало, заскрежетало. Как сорвавшиеся с поводка пограничные волкодавы, ринулись вперед тупорылые танки. За ними пешая и механизированная пехота. И сразу смешалось понятие нашего и ихнего переднего края. Кто-то в одном месте думал еще сопротивляться, но его просто обходили справа и слева, устремлялись в его тыл. Кто-то оставался засыпанным в блиндаже, чтобы через минуту поднять руки или превратиться в блуждающую банду в наших лесах.

Мы перевоплотились в ветер, в ураган, сметающий все на пути и устремленный все дальше и дальше на запад. Такого никто из нас никогда не видел и не мог видеть. Это было сгустком нашего трехлетнего опыта, мастерства, ненависти.

В первый же день наши войска продвинулись на глубину шестнадцать километров, расширив прорыв до тридцати. Перерезана железная дорога Витебск - Полоцк. Взят районный центр, большой поселок Шумилино. Южнее нас войска третьего Белорусского фронта углубились в оборону противника на тринадцать километров и перерезали железную дорогу Витебск - Орша.

Наконец-то очередь дошла и до твоего избавления, многострадальная белорусская земля. Наша дивизия пока решает частную задачу, помогая окружению витебской группировки врага. Выполнив ее, мы открываем себе оперативный простор в Прибалтике.

А пока темп и темп. Без отдыха, без сна, без еды, без курева вперед и вперед к Западной Двине. Быстрее сжимать кольцо, создавать очередной котел, бить и бить проклятого оккупанта.

Многое в этом наступлении повторяется из рейда от Невеля до полоцких лесов. Встречные бои, засады, заслоны, тараны. Опять приходится браться за автоматы нашим тыловикам. Опять далеко вперед отрываются от основных сил разведчики. Но все эти картины сейчас выглядят ярче, более выпукло, грандиозно.

- Вот так война - за день ботинки истрепал, - довольный, рассказывает Михаил Иванович Ипаток.

- А мне, понимаешь, почти нет работы, - шутливо жалуется санинструктор Николай Кузьмич Козлов. - Перевязал десяток солдат, так и тех не смог в тыл отправить.

- Бегут? - интересуется Александр Иванович Максимов.

- Бегут, не хотят отставать от своих.

- Тяжело отставать. Три года вместе - одна семья.

Им приятно, трем землякам, на минутном привале переброситься парой-другой слов. Да, они три года вместе. Жалко, нестерпимо жалко перед концом испытаний оставить родную солдатскую семью.

А за привалом опять дорога и дорога. Деревни, хутора, большаки, опушки лесов. Впереди шумят танки. За ними пылят автомашины. Рядом с пехотой опять артиллеристы. Все разыграно как по нотам. Но неправильно думать, что все идет без сучка и задоринки. И того и другого предостаточно. Но это уже теперь нас не страшит и тем более не может задержать.

Через Западную Двину

Где мы за три года форсировали реки? Да, пожалуй, нигде. Что мы знаем о преодолении таких преград? Очень мало. Готовы ли мы были к выполнению такой задачи? Теоретически - да, практически - не полностью.

Конечно, главное в успешном форсировании рек - захватить с ходу плацдарм и сохранить от разгрома переправы. Их в большинстве случаев сохраняли. Помогал темп наступления. По мостам проходили первые танки, но тут же на переправы обрушивался, артиллерийский огонь врага.