Б Ляпунов - И увидел остальное

• Название: И увидел остальное
• Автор: Б Ляпунов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- А вот, - объявил он, - старинная солдатская песня.

Если не ошибаюсь, относится ко времени наполеоновских войн.

Он включил кристаллофон, и его же голос, которому искусственные форманты придавали грозную сиплость, свойственную, по его мнению, солдатам тех времен, запел: По-о-хранцузски - бутенброт. По-хранцузски бутенброт...

Володя шагнул к двери, делать тут было нечего.

- Погоди! - окликнул его Новиков и приглушил звук. - Ребята управляйтесь сами. Где фруктовый сок - вы, к сожалению, знаете не хуже меня. Уходя, выключите включенное и приберите разбросанное. У нас с Володей срочное дело...

По дороге на пляж Володя доложил другу о разгозоре с Тосей, и Новиков одобрил решительный шаг. Они молча поплавали при лунном свете, потом уселись на лодочных мостках.

- Как по-твоему, Алеша... что такое любовь?

- Раз ты спрашиваешь, значит, уже изучил вопрос. Знаю я твою манеру.

Да, Вoлодя прочел много книг. Но у старых авторов он не нашeл никаких указаний о методике поиска Единственной.

Они были многословны в описаниях, но четкого ответа - почему такой-то полюбил именно такую-то, а не другую, - ответа давать не желали, хотя читать их было интересно. Новыe же авторы слишком увлекались математическим исследованием психокомплекса.

Когда-то Стендаль классифицировал фазы развития любви и ввел понятие "кристаллизации чувств". Ну да, полимеры тогда не были известны, а то бы Стендаль назвал эту фразу "полимеризацией чувств".

Все здесь - тайна. Великая загадка рода человеческого...

"Королева играла в башне замка Шопена, и, внимая Шопену, полюбил ее паж." Полюбил бы паж королеву, если бы она играла не Шопена, а... ну, скажем, Баха? Или Стравинского?

Герцогиня Джозиана полюбила Гуинплена. Ромео и Джульетта... Тристан и Изольда... Стариные новеллы, которые кончались стандартной фразой: "Они жили долго и любили друг друга, и умерли в один день" - прекрасная, наивная мечта...

- А все-таки, что такое любовь? С научной точки зрения...

Спрашивая это, Володя был готов к тому, что Новиков примется его высмеивать, или же с серьезным видом понесет чепуху. Ни того, ни другого, однако, не последовало. Новиков сидел неподвижно, обхватив колени, и молчал.

- Любовь - это некое остроизбирательное тяготение полов, - сказал он наконец.

- Пожалуй... А чем ты объяснишь избирательность? Родством ДУШ?

- Душа! Мистическая гипотеза.

- Помнишь древние легенды - бог разделил людей на половинки, разбросал по свету, и они ищут друг друга...

- Бог - тоже отвергнутая гипотеза.

- Постой! - Володю внезапно осенило. - Бога нет, и души нeт прекрасно. А любовь есть?

- Отвяжись, - тихо сказал Новиков.

- Нет, позволь, позволь!-наскакивал Володя, развивая мысль. - Души нет, бога нет, а в организме человека нет ни одного элемента, не входящего в таблицу Менделеева. Ну-ка, сделай логический вывод!

Новиков молчал.

Володя, вдумчиво подбирая слова, сделал вывод сам: - Так вот: любовь, то есть проявление избирательного взаимного тяготения полов, есть результат биоэлектрохимических процессов з клетках мозга и, следовательно, можег быть изучена и моделирована наравне с памятью, наследственностью и прочими продуктами реакций РНК и ДНК.. Согласен?

- Допустим, - нехотя сказал Новиков. - А дальше что?

- Ну, как ты не понимаешь? Эта идея позволит создать...Володя запнулся. - Ну, что ли, локатор любви... Анализатор любви, - проговорил он уже увереннее. - Анализатор, который обеспечит правильный выбор Единственной. - Володя воодушевился. - Да, это мысль! Анализатор исключит ошибки. Представь себе, Алеша, как он облегчит страдания влюоленных.

- Представляю себе! - с неожиданной злостью ответил Новиков. Он вскочил и принялся натягивать брюки. - Представляю твой анализатор любви! Белые шкафы, набитые микромодулями. Куча медицинских приборов. Блок кодирования, счетно-решающий блок, дешифратор. Двое парней с тестерами лазают за панелями, устраняют замыкания. Ты встречаешь на улице блондинку анатомического типа Тоси и приглашаешь ее "анализироваться". Для начала экспресс-анализ крови и прочего. Вам надевают на разные места манжетки сфигноманометров. Вам бреют головы и мажут их контактной пастой для датчиков супер-энцефалографа. Я оптимист, и полагаю, что теменную кость удалять не будут...

- Что с тобой? - озадаченно спросил Володя.

А Новикова несло: - Вам вкалывают в нервные места китайские иглы. Анализатор гудит, мигает цветными сигналами. Старший оператор говорит: "Молодые люди, посмотрите друг другу в глаза. Так, а теперь - через гипнофильтр А-27. Благодарю вас. Жора, отцепляй от них датчик". Блок дешифровки выстреливает голубой бланк с розовыми амурами: "Не можете любить друг друга". И ты идешь искать следующую девушку...

Новиков ожесточенно махнул рукой и зашагал по мосткам к берегу.

В середине следующего дня они встретились на лекции по защите от излучений.

- Я думал о твоем анализаторе. - сказал Новиков вполголоса. - Не знаю, нужен он человечеству или нет, а вот посмотри-ка на эту схему.

Он протянул Володе свежий номер академического журнала, раскрытый на статье С. Резницкого.

- Тут какая-то гипотеза о биологическом коде сонастроенности. Статья мудреная, с ходу не осилишь. А вот схема, помоему, интересная...

3.

Радий Петрович привык командовать людьми и приборами. Он привык ощущать приборы, как продолжение своего зрения, своего слуха, своей воли. Кроме того, он привык видеть перед собой за координатной сеткой экрана знакомую картину звездного неба. Видеть свое положение в Пространстве - без этого лететь было нельзя.

Теперь, когда корабль оглох и ослеп, Радий Петрович не то чтобы просто испугался, а был ошеломлен странным ощущением собственной ненужности и невозможности управлять ходом событий. Он перестал быть командиром, и это, кажется, было страшнее, чем врезаться в Юпитер.

А врезаться могли каждую секунду.

Оцепенение первых минут прошло. Как мог он, командир, допустить, чтобы двое мальчишек, впервые вышедших в Пространство...

- Куда! - крикнул он так, как не кричал еще никогда в жизни. - Куда направили?

Губы его прыгали, голос сорвался. Он видел их белые лица на мутном фоне бокового экрана. Заостровцев не оглянулся на окрик. Руки его безжизненно висели по бокам кресла, взлохмаченная голова лежала на панели управления двигателями. Как раз под его щекой медленно ползла вправо стрелка поворотного реактора.

Новиков посмотрел на командира. Лицо его было странно .искажено будто одна сторона отставала от другой.

- Сейчас, Радий Петрович... Минутку...

Новиков потянулся к переключателям мнемосхемы - самым дальним на пульте. Перед командиром засветилась масштабная схема: Юпитер, спутники, кольца их орбит, красная линия пути коробля...

Но ведь это была линия рассчитанного курса, ее не с чем было сравнить, потому что датчики системы ориентации не подавали на мнемосхему истинный курс.

Радий Петрович представил себе, как "Апшерон" на выходной кривой углубляется в Ю-поле - углубляется дальше, чем следует...

Кроме того, на развороте кораблю предстояло пересечь орбиты десятка "путников Юпитера - а ведь Каллисто и Ганимед почти с Землю величиной. Конечно, возможность столкновения практически исключена, но когда движешься в полях стохастичных возмущений без внешней информации, то и мелкие спутники - бешено кувыркающиеся в пространстве ледяные и каменные глыбы кажутся неправдоподобно близкими.

- Вы не могли рассчитать курс без внешних датчиков,жестко сказал командир. - Я запрещаю...

Тут он осекся. Он был командир и мог запретить что угодно, но, запрещая, он должен был продиктовать свое решение.

А решить что-либо в этой дикой ситуации было невозможно.

Новиков тряс за плечи сидевшего рядом Володю.

- Да очнись ты! - крикнул он ему в ухо. - Вовка, очнись! Что дальше? Корректировать надо!

В отчаянии он крутанул Володино кресло, сгреб пятерней его волосы, мокрые от пота.

Володя вдруг дернулся, открыл глаза.

.- Поправки! - обрадованно закричал Новиков. - Чего уставился, баран, поправки давай!

Мутные глаза Володи прояснились. Он расправил плечи, потянулся, на его худом лице появилась улыбка, показавшаяся командиру идиотской- Так хорошо, - тихо проговорил Володя. - Так не давит... не крутит... Надо было сразу боком...

Новиков притянул его голову вплотную к своей- Давай, милый, лихорадочно шептал он. - Поправки давай.

И снова командиру показалось, что они сошли с ума.

Из дальних времен парусного флота перешло в космонавтику железное правило: при живом капитане рулем не командуют. А эти двое командовали. Они колдовали над блоком программирования, вводили поправки. Они вели корабль я он, командир, смотрел на них, ничего не понимая и все острее ощущая свою ненужность...

Время шло. Космотанкер, все еще разгоняясь, описывал выходную кривую, которая, как опасался командир, могла оказаться безвыходной. Опасались ли этого те двое? Похоже, им было безразлично. Теперь они не суетились у пульта. Откинувшись в креслах, они спали. Володя то и дело ворочался, как будто пытаясь забраться на сиденье с ногами, сжаться в комок. Обхватывал голову руками, стонал. Новиков лежал безжизненно, уронив лобастую голову на грудь.