Андрей Пржездомский - Секретные объекты «Вервольфа»

• Название: Секретные объекты «Вервольфа»
• Автор: Андрей Пржездомский
• Жанр: О войне
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5348-9

События, описанные в книге, связаны с поразительной тайной — исчезновением Янтарной комнаты. Автор, как человек, непосредственно участвовавший в поисковой работе, раскрывает проблему с совершенно новой, непривычной для нас стороны — со стороны тех, кто прятал эти сокровища, используя для этого самые изощренные приемы и методы. При этом он опирается на трофейные материалы гитлеровских спецслужб, оперативные документы советской контрразведки, протоколы допросов фашистских разведчиков и агентов. Читатель, прослеживая реализацию тайных замыслов фашистского руководства по сокрытию ценностей на объектах организации «Вервольф», возможно, задумается над тем, а все ли мы сделали, для того, чтобы напасть на след потерянных сокровищ…

---

Эта группа немцев показалась Кате совсем не такой, какие у них побывали на допросах в прежние дни уже здесь, в Восточной Пруссии. Куда делись спесь и заносчивость их предшественников? Или этим немцам теперь стало окончательно ясно, что война проиграна и нет смысла молчать о своем задании и своих начальниках, а главное, любыми средствами выжить, убедить победителей, что они, бывшие враги, не представляют теперь для русских никакой опасности, что не успели сделать ничего такого, что побудило бы к суровой каре.

Об этом же думал и майор Завьялов, начальник четвертого отделения в отделе у Ратнера, отвечающий за розыск агентуры немецких разведывательных органов.

В последнее время на отделение, в составе которого были всего восемь офицеров, буквально обрушился шквал информации. Разведчики и агенты «пачками» стали попадать в руки смершевцев. Если за весь 1944 год контрразведка 1-го Прибалтийского фронта задержала четыреста двадцать лазутчиков, то только за февраль 1945-го были схвачены сто двадцать четыре вражеских агента. Несмотря на то что спецслужбы гитлеровской Германии работали с предельным напряжением, развернув неслыханный фронт тайной войны против наступающей Красной Армии, общая деморализация охватила и их. «До последнего вздоха с именем фюрера» готовы были умирать лишь единицы — либо безнадежные фанатики со сдвинутой психикой, либо желторотые юнцы, ничего в жизни не видавшие, кроме лагерей юнгфолька[39] и гитлерюгенда. Правда, еще были и те, кто знал, попадись они в руки русских, их неминуемо ждет веревка или пуля в лоб. За их плечами были зверства в лагерях военнопленных и гестаповских тюрьмах, массовые убийства мирного населения, сожженные деревни и разграбленные церкви.

Майор сидел за столом, обхватив голову руками. Бледная переносная лампа, питаемая от движка, пульсирующим светом освещала разложенные на столе документы. Завьялов, как и большинство офицеров управления, давно не мог как следует выспаться. То в районе местечка Зеерапен[40] в подвале отдельно стоящего дома был обнаружен целый ворох документов, принадлежащих радиогруппе какого-то немецкого разведывательного органа, и оперативники вместе с переводчиками двое суток подряд разбирали радиограммы, донесения, ключи к шифрам.

То в районе Инстербурга[41], можно сказать, в глубоком тылу наших войск, была окружена и захвачена группа диверсантов-штурмовиков в количестве двадцати шести человек. Они уже успели произвести несколько подрывов железнодорожного полотна на перегоне Гумбиннен[42]— Инстербург, совершить нападение на танковую колонну в районе Гросс-Скайсгиррена[43], перерезать кабель в районе командного пункта стрелковой дивизии вблизи Гольдбаха[44], коварно убить около десятка советских офицеров.

Совсем недавно в тридцати километрах юго-западнее того же Инстербурга немцы выбросили парашютный десант в составе двадцати пяти диверсантов, окончивших «партизанскую школу» в Иенкау под Данцигом[45]. Головорезы, прошедшие специальную подготовку, были в гражданских костюмах, поверх которых были одеты красноармейские шинели. Каждый имел, кроме диверсионной экипировки, солдатскую книжку или рабочую книжку восточного рабочего, естественно, на вымышленную фамилию.

В донесении, направленном в управление «СМЕРШ», сообщалось, что эти громилы передвигались, искусно маскируясь под советских солдат, конвоирующих пленных. Потом, после того, как в результате короткого, но ожесточенного боя они были захвачены оперативно-разыскной группой контрразведки, у каждого из них при тщательном обыске были обнаружены капсулы с ядом, зашитые в пояса кальсон. Однако крайне примечательным было то, что ни один из диверсантов им не воспользовался, может быть, надеясь на удачу или на милость победителей. В конце войны никто не хотел умирать.

Майор Завьялов встал из-за стола, прошелся по комнате, достал из кармана пачку трофейных сигарет «Фемина», с удовольствием затянулся, глубоко вдыхая ароматный дым. Как только войска вступили на территорию Германии, он вдруг неожиданно для самого себя переключился на немецкие сигареты. Нет, ему нравились наши папиросы «Дукат» и «Казбек», но трофейные сигареты казались более приятными из-за их тонкого аромата и слабого душистого табака. В этом, конечно, Завьялов не мог признаться никому, боясь неправильно быть понятым. Впрочем, наблюдательный подполковник Ратнер сразу заметил перемену в привычках своего подчиненного и укоризненно сказал: «Даже если б я курил, никогда в рот не взял эту немецкую гадость».

Подполковник Ратнер смертельно ненавидел немцев — его жена и две дочери были расстреляны фашистами на второй день сразу после того, как немецкие войска ворвались в Бобруйск. Когда он допрашивал какого-нибудь разведчика или диверсанта, с его лица не сходила гримаса брезгливости и нескрываемой ненависти. Немцы при этом сразу чувствовали, что этого русского подполковника им следует опасаться больше всего. В отличие от других, например, от старшего лейтенанта Третьякова, который мог во время допроса вскочить со своего места и заорать во все горло «Говори, фашистская сволочь!» или, чего греха таить, со всего размаха садануть в скулу допрашиваемого немца, Ратнер только сузит глаза — и сидящий перед ним с ужасом ощущает безжалостную ненависть подполковника, сникает обреченно, понимая, что от этого человека ему не ждать пощады.

Завьялов попытался обобщить первые полученные данные о захваченном накануне отряде диверсантов-разведчиков, которых допрашивали сейчас сразу три оперработника.

Во-первых, все они из одного разведывательно-диверсионного отряда, заброшенного в наш тыл.

Во-вторых, диверсантов подготовил и направил разведорган, расположенный в Кёнигсберге и имеющий условный номер полевой почты «15017».

В-третьих, по ранее поступившим из Центра ориентировкам было установлено, что еще в октябре прошлого года в «гинденбургских казармах» в Кёнигсберге действовала разведывательная школа СД по подготовке разведчиков-диверсантов и радистов для действия в нашем тылу. В школу набирались, как правило, опытные фронтовики, получившие по несколько ранений на Восточном фронте и непригодные для дальнейшей службы в действующей армии…

«Стоп! — Завьялов прервал свои мысленные обобщения. — Тут что-то не вяжется. Если в школе проходили подготовку опытные фронтовики, то почему среди восьми захваченных лазутчиков, включая убитого, двое восемнадцатилетних — этот строптивый Мирус и слишком неразговорчивый Кюн?»

Завьялов закурил еще одну сигарету. «Да, да, конечно. Сегодня же не октябрь сорок четвертого, а конец марта сорок пятого. Немцы вынуждены готовить и посылать на задание тех, кто есть, в том числе и этих молодых фанатиков, не знающих никакого другого воспитания, кроме гитлеровского».

Майор Завьялов был прав. Человеческие ресурсы Германии, впрочем, как и военно-экономические, были на исходе. В разведшколы агентуру навербовывали в массовом порядке, уже долго не раздумывая о профессионализме или навыках, полученных на фронте. Главное управление имперской безопасности в Берлине требовало от всех периферийных органов СД активизировать работу по заброске агентуры в тыл наступающих советских войск для того, чтобы «парализовать и деморализовать противника». Не менее активно работала и военная разведка, оправившаяся после разгрома абвера в 1944 году[46]. IV отдел РСХА, больше известный как гестапо, также, где только мог, насаждал свою агентуру из бывших восточных рабочих, перемещенных лиц, немецкого гражданского населения.

Он снова сел за письменный стол, заваленный бумагами, еще раз стал листать документы — списки выявленной и разыскиваемой агентуры, спецсообщения, справки, протоколы допросов. Надо было выявить прямую взаимосвязь между сведениями, полученными от захваченных диверсантов, и ранее добытыми данными о конкретном разведоргане, расположенном в Кёнигсберге. «Речь идет о СД. Значит, военную разведку и гестапо отбрасываем», — рассуждал майор Завьялов. Напрягая глаза, в бледном свете лампы он пытался в не раз уже просмотренных материалах увидеть нечто такое, что позволило бы впоследствии пролить свет на замыслы врага.

Из Списка агентов немецких контрразведывательных органов, арестованных отделами контрразведки «СМЕРШ» Земландской группы войск в марте 1945 года

«Краткие установочные данные: Шокк Вальтер, 1925 года рождения, уроженец города Лейпциг, немец, по профессии токарь, член организации „Гитлерюгенд“, ефрейтор 1-го запасного разведдивизиона немецкой армии.

Дата и краткие обстоятельства вербовки: 5/I-45 г. в составе группы солдат 1-го разведдивизиона был отобран и направлен в школу.

Проходил ли обучение: Обучался в так называемой партизанской школе в деревне Иенкау в районе Данцига.