Андрей Пржездомский - Секретные объекты «Вервольфа»

• Название: Секретные объекты «Вервольфа»
• Автор: Андрей Пржездомский
• Жанр: О войне
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5348-9

События, описанные в книге, связаны с поразительной тайной — исчезновением Янтарной комнаты. Автор, как человек, непосредственно участвовавший в поисковой работе, раскрывает проблему с совершенно новой, непривычной для нас стороны — со стороны тех, кто прятал эти сокровища, используя для этого самые изощренные приемы и методы. При этом он опирается на трофейные материалы гитлеровских спецслужб, оперативные документы советской контрразведки, протоколы допросов фашистских разведчиков и агентов. Читатель, прослеживая реализацию тайных замыслов фашистского руководства по сокрытию ценностей на объектах организации «Вервольф», возможно, задумается над тем, а все ли мы сделали, для того, чтобы напасть на след потерянных сокровищ…

---

— Слушаюсь, товарищ полковник.

Лейтенант отошел в сторону, приподнял наброшенный на кучу каких-то предметов край брезента и что-то взял в руки. Сначала Кролевский не понял, что это. И только тогда, когда лейтенант подошел к ним, он увидел: в руках особиста — резная багетовая рамка. Самого же полотна не было видно.

— Вот, полюбуйся! — Федоров протянул ему рамку размером с большую папку. Позолота, покрывающая рельефный орнамент багетовой рамки, немного поблекла, но все еще сохраняла блеск. Кролевский повертел в руках рамку, затем перевернул ее и только тут увидел, что с обратной стороны торчат ошметки холста. Было видно, что ткань грубо вырезали ножом, не удосужившись даже вынуть картину из багета. Кролевский в недоумении посмотрел на Федорова.

— Да, да. Это картины. И кто-то вырезал полотна из рам. Там таких рамок двадцать семь…

— Двадцать шесть, товарищ полковник, — поправил лейтенант из Особого отдела.

— Не важно! Главное, кто-то вырезал картины уже после того, как бункер был законсервирован…

— Может быть, это пацаны… ну, которые обнаружили бункер? — предположил Кролевский.

— Нет, вряд ли. Ребят мы уже всех допросили. Они только ели консервы и шоколад. Даже оружие не тронули! А картины лежали в дальнем углу… Как они лежали? — Федоров обратился к лейтенанту.

— Товарищ полковник, они были, видимо, сложены в деревянные ящики. Там в нише лежат обломки досок, много войлока и обрывки прорезиненной ткани. Там и лежали эти рамки навалом…

— Понимаешь, Вениамин, наверное, кто-то из «вервольфов» уже после окончания боевых действий вытащил картины из ящиков, вырезал их из рамок и забрал с собой! — предположил Федоров.

Кролевский, все еще не выпускающий из рук багетовую рамку, снова внимательно стал осматривать ее с обратной стороны и, к своему удивлению, обнаружил на тыльной стороне надпись. Черной тушью на дереве проглядывала вереница готических букв.

— Вы не можете перевести? — Кролевский протянул лейтенанту рамку.

— «Карло Чинжани (1628–1719). Аполлон и Дафния», — прочитал лейтенант. — Так это была не немецкая, а итальянская картина… Тут еще цифры стоят. Наверное, инвентарный номер…

— Вот видишь, Вениамин Дмитриевич, что мы нашли! А ты копаешься на развалинах замка, где уже все насквозь перерыто. Ищешь эту Янтарную комнату, от которой остались одни угли… Ну, в общем, ты знаешь мое отношение!

— Да, Игорь Петрович, знаю. Но эта находка лишний раз подтверждает, что…

— Да ничего она не подтверждает! Немцы прятали свои ценности, экспонаты там всякие, картины и золото везде, где можно. Сколько люди находят по подвалам да по чердакам всякого барахла… Ну не только барахла, ценности тоже находят. Видно, перед тем, как сдать город, они попрятали кое-что и в бункерах. Правда, такие находки… — Федоров кивнул на рамку. — Мы встречаем впервые.

— Разрешите, товарищ полковник? — неожиданно проговорил лейтенант. — Нашли тогда еще… помните, там, в леспромхозе под Нестеровом… целый ящик с серебряными подсвечниками, шкатулками всякими, часами… Он тоже в бункере был. И совершенно не тронут!

— Помню. Но это, уважаемый Вениамин Дмитриевич, — уже обращаясь к Кролевскому, холодно проговорил Федоров, — не имеет, как вы говорите, никакого отношения к Янтарной комнате, которую вы ищете! Поехали! Мне все ясно!

Через несколько минут они уже двигались в обратный путь. Федоров, наверное, отягощенный своими непростыми заботами, молчал. Молчал и Кролевский, из головы которого все никак не уходила картина увиденного: заснеженный лес, разрытая траншея, черный провал бункера, разложенные на брезенте находки и, конечно, позолоченная багетовая рамка с вырезанным из нее полотном итальянского художника Чинжани.

«О чем говорят эти находки? — думал Кролевский. — Может быть, о том, что надо искать не только Янтарную комнату, но и множество других награбленных гитлеровцами ценностей, пропавших в огне войны? Хотя товарищ Сталин говорил только о Янтарной комнате и спрос с нас… с меня… будет только за нее!»

— Вениамин, видишь, мы уложились всего за полтора часа. Теперь можешь продолжать готовиться к партконференции, — прервал размышления Кролевского Федоров. — Советую тебе: бросай искать эту комнату, будь она неладна! Столько времени потеряешь, а не найдешь! Лучше занимайся делом… школами, клубами, ну там еще… больницами. Пользы больше будет! А нам если что попадется, сразу сообщим тебе!

— Игорь, у меня поручение, и я буду работать. А за обещание помочь — заранее спасибо!

Уже снова сидя в своем кабинете на втором этаже и просматривая поступившую почту, Кролевский все никак не мог отделаться от того, что не может поймать, ухватить какую-то невнятную, все время ускользающую от него мысль. Она вертелась где-то рядом, не давая сосредоточиться на документах.

Он встал, подошел к окну, отдернул штору и, всматриваясь в сгущающиеся сумерки, задумался. Раздался громкий бой напольных часов. Снова промелькнули в голове картина увиденного рядом с обнаруженным гитлеровским бункером, рассказ особиста о находках, ироничные замечания начальника УМГБ. И только тут наконец Кролевского осенило: «А может быть, Янтарная комната спрятана совсем не в подвалах Королевского замка, а в каком-нибудь бункере, расположенным рядом с ним? В одном из бункеров, подготовленных фашистами для диверсионных отрядов „Вервольфа“? Ведь кто-то спрятал же в таком же бункере картины и серебряные изделия? Кто знает, сколько таких бункеров скрыто в толще калининградской земли?»

Рассуждая так в далеком 1950 году, Вениамин Дмитриевич Кролевский, конечно, не знал, насколько он был тогда близок к истине. Как не знали этого и те люди, которые еще многие десятки лет после него вели поисковую работу на территории Калининградской области.

Глава 2 «СМЕРШ» против СД

Буквы на толстой глянцевой бумаге ложились ровными четкими строчками. После того как машинистка второго отдела управления контрразведки «СМЕРШ»[26] Катя Скоморохова сменила ленту на пишущей машинке, документы стали получаться еще более аккуратными и, можно даже сказать, красивыми. Катя вообще много внимания уделяла правильному расположению текста на листе, старалась, чтобы ее работа всегда выглядела надлежащим образом. За это ее раньше не раз хвалили в штабе фронта, а теперь здесь, в Управлении контрразведки Земландской группы войск, она считалась образцовой машинисткой, и даже такой строгий и скупой на похвалу начальник, каким был подполковник Ратнер, один раз поставил ее в пример, сказав: «Если за дело возьмется наша Катюша, то документ не стыдно будет отправить самому товарищу Сталину». Лучшей похвалы Катя не могла себе и представить.

Через полуоткрытое окно в комнату проникали весенние запахи талого снега и согревающейся земли. Лучи солнца наполняли комнату таким ярким светом, что хотелось зажмуриться, отложить все в сторону, слегка потянуться и предаться мечтам о ближайшем будущем. Война подходила к концу, и теперь все Катины мысли были о том, что скоро наступит день, когда можно будет сбросить эту опостылевшую военную форму, надеть легкое, воздушное платьице и снова стать той хрупкой и миловидной девочкой, какой была всего три года назад.

— Катя, не отвлекайся! — Строгий голос подполковника вернул ее на грешную землю. — Мы должны напечатать документ до обеда. Генерал вызывает меня ровно в три. Будь повнимательнее, — добавил он, слегка улыбнувшись, и продолжил диктовать.

Из Докладной записки о результатах розыска агентуры противника органами контрразведки «СМЕРШ» Земландской группы войск в марте 1945 года

«…Разведывательные и контрразведывательные органы противника, организации фашистской партии и молодежи, командование „фольксштурм“[27], штурмовых и СС частей и отрядов и особенно разведорган „Вервольф“ еще до вступления войск Красной Армии на территорию Восточной Пруссии заблаговременно подготовили отряды диверсантов, террористов, разведчиков, которые были оставлены на оседание с задачей — развернуть активную подрывную работу в тылах Красной Армии на случай отступления немецких войск. Подготовка и комплектование диверсионно-террористических групп осуществлялась в различных пунктах Восточной Пруссии…»

Начальник отдела, время от времени перебирая стопку исписанных мелким почерком листов, диктовал, четко выговаривая слова, делая паузы в необходимых местах, для того чтобы машинистка могла расставить все знаки препинания и не допустить ошибки.

Впрочем, подполковник Ратнер знал, что Катя даст фору по грамотности многим не только в отделе, но и в управлении контрразведки. Три курса филфака МГУ не прошли даром, да и любовь к литературе развила у Кати чутье к тому, как правильно написать то или иное слово, какой оборот употребить, где расставить знаки препинания. К Кате, как к палочке-выручалочке, прибегали девчонки со всего управления: «Кать, как пишется „деслоцируется“ или „дислоцируется“»? «А „в пути“ пишется вместе или раздельно?».