Эйлин Форрест - Самый длинный выходной

• Название: Самый длинный выходной
• Автор: Эйлин Форрест
• Издательство: Агентство "ФАИР"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88641-016-3

Трогательная история, рассказанная Эйлин Форрест, повествует о жизни юной девушки о том, как непросто сложилась ее судьба. Героиня романа смогла преодолеть все препятствия и снова ощутить себя счастливой, обретя радость материнства.

---

— Не совсем. Няня просто сказала, что надо быть гибкой.

— Уверена, что у тебя прекрасно получится, — ответила мать, целуя ее.

В действительности Эйлин не была настолько уверена, как хотела показать. Первое купание оказалось кошмаром. Гей кричала, не переставая, Эйлин чуть не уронила ее; пеленки не ложились как положено; Гей срыгнула молоко и испачкала чистую пижаму. А через полчаса после того, как ее уложили спать, она начала плакать. Эйлин стала судорожно искать ответа у доктора Спока. Достаточно ли молока она выпила или слишком много?

Дома все отличалось от больницы, где всегда были рядом жизнерадостные компетентные няни, которые могли подсказать ей, что делать.

Мать просунула голову в дверь.

— Милая, все в порядке?

— Я н-не могу, н-не м-могу, — Эйлин расплакалась.

Как она могла родить такое странное капризное маленькое существо? Все происшедшее было ужасной ошибкой с ее стороны, а теперь ее жизнь потеряна. Она никогда, никогда не сможет со всем этим справиться. «Что же мне делать? — стонала Эйлин. — Ах, мама, что мне делать?»

Мать сразу же оценила ситуацию. За несколько минут она вынула Гей из кроватки, погладила ее по спинке, чтобы вышел воздух, и снова уложила ее.

Вскоре Эйлин тоже лежала в своей постели, а отец предлагал ей выпить шерри.

— П-простите меня, — всхлипывала она.

— Ничего, голубушка, такое может случиться с каждым, одобряюще сказал отец. — Помню, что твоя мать тоже рыдала от тебя.

— Правда? — в изумлении воскликнула Эйлин. Она вытерла глаза и отпила шерри. У него снова был восхитительный вкус.

— Не волнуйся, мы позаботимся о тебе.

Мать вошла в комнату с сияющим видом.

— Она заснула, эта милашка.

— Ну и хорошо.

— Принести тебе обед на подносе?

— Я не хочу быть вам обузой.

— Не будь смешной. А для чего же еще нужны матери?

Только лишь когда они вышли из комнаты, Эйлин начала осознавать смысл этого последнего замечания. Для чего действительно нужны матери? Она сама теперь была матерью и довольно симпатичной представительницей этого племени. Эйлин решила немедленно взять себя в руки.

Тем не менее, в последующие недели она неоднократно нарушала это решение, и ее мать постепенно взяла все в свои руки. Она делала это очень тактично, вначале лишь скромно советуя: «Попытайся положить пеленку так, дорогая» или «Подержи ее так на плече, быть может, выйдет воздух», или «Перед тем, как уложить ее спать, запеленай покрепче, так дети чувствуют себя спокойнее», и затем более настоятельно: «Ты выглядишь усталой, давай я покормлю Гей, искупаю ее и уложу спать».

В то лето мать отказалась поехать куда-нибудь. «Я не приношу жертву, дорогая. Мне хочется помочь тебе с Гей. Почему бы тебе не поехать с отцом на несколько недель порыбачить в Хайленды?»

Эйлин отказалась уехать, но она позволяла матери ежедневно гулять с Гей, благодаря чему и у нее самой появлялась возможность выйти из дому.

— Ты не должна все время сидеть дома, — настоятельно говорила мать.

Эйлин удивлялась перемене, происшедшей в матери. Казалось, она обрела новый смысл жизни; ее глаза сияли, лицо светилось, она выглядела на десять лет моложе. Она непрерывно вилась вокруг Гей, ворковала с нею, когда была уверена, что ее не подслушивают, говоря ей идиотским детским языком: «Бабулина девочка», «Бабулина красавица-малышка», «Иди бай-бай». Иногда Эйлин испытывала чувство ревности, видя, как бабушка, выглядевшая вовсе не как бабушка, так ловко управляется с ее ребенком.

— Боюсь, что я самая безрассудная бабуля, — с победным смехом объясняла она друзьям. И, вместо того, чтобы говорить с ними о текущих делах и проблемах образования, она выдавала длинные цитаты из доктора Спока. Конечно, его книга хороша, но некоторые ее места следует изменить. В один прекрасный день она сама напишет короткий трактат.

— Молодые матери приходят из роддома, не зная, как обращаться с ребенком, — говорила она, — и поскольку у нас сейчас прибавляется мам среди подростков, необходимо написать для них нечто особое. Я не имею в виду тебя, дорогая, — торопливо говорила она, видя вспыхнувшее лицо Эйлин. — У тебя совсем другой случай. Ты совершенно точно знала, что надо делать, у тебя просто не было достаточного опыта.

В начале нового семестра она с неохотой возвратилась в школу и поскорее неслась домой, чтобы успеть к чаю и иметь возможность искупать Гей и уложить ее спать, а Эйлин, уставшая после целого дня, обычно соглашалась на это.

Эйлин не хотелось признавать этого, но подобная политика давала свои плоды. Она стала завидовать девочкам, все еще учащимся в школе, девочкам, флиртующим с мальчиками, которые учились в колледжах, ходили на вечеринки, делили квартиры с друзьями. Она стала часами смотреть телевизор вне зависимости от программы — что угодно, лишь бы отвлечь свои мысли. Когда же она все же выходила из дому, то ощущала огромную пропасть между собой и своими бывшими друзьями — она не знала, о чем с ними говорить, никого не интересовало, что у Гей прорезался первый зубик, что она ест с ложки, что она весит 16 фунтов.

Однажды вечером, когда она включила телевизор, чтобы смотреть очередной нудный сериал, ее мать сказала:

— Не включай его, дорогая. Нам с тобой надо кое-что обсудить.

— Да? — безо всякого энтузиазма спросила Эйлин.

— Твое будущее. Ты когда-нибудь думаешь о нем?

Эйлин покачала головой.

— Ну, а мы с твоим отцом думаем. Мы считаем, что тебе следует пойти на вечерние курсы стенографии и машинописи и потом устроиться на работу.

— Но как я могу, с Гей?

— Я могу позаботиться о ней, пока ты будешь на работе. Я преподаю уже 15 лет без перерыва и действительно нуждаюсь в отдыхе. Я могла бы уйти из школы во время рождественских каникул. Ты могла бы платить мне, как будто я няня, — засмеялась она, — хотя, конечно, я не запрошу так много, как обученная няня.

— Скорее, помощница матери, — предположил отец.

— Это несправедливо, — возразила Эйлин.

— Ерунда, — сказала мать.

— Подумай об этом, голубушка. Лично я всецело «за», — сказал отец.

— В любом случае тебе придется начать зарабатывать на жизнь, — заметила мать.

Эйлин подумала над этим предложением. С первого взгляда оно казалось достаточно разумным. Ей надоело сидеть с Гей, а ее матери — нет. Она не может вечно жить дома и, чем скорее станет независимой в финансовом отношении, тем лучше. Это последнее положение убедило ее. Ее родители — замечательные люди, дома никогда не поднимался вопрос о финансовых проблемах.

— Конечно, я не собираюсь бездельничать, если останусь дома. Я буду проводить исследования и писать книгу. Я много лет мечтала об этом, — добавила мать, глядя на Эйлин.

Все это было, по сути дела, слишком хорошо. Но что-то здесь было не так, возможно, сама ситуация. Конечно, Эйлин любила Гей. Были минуты, когда она испытывала к ней страстную нежность — когда Гей улыбалась ей, гладила ее по волосам, засыпала на ее плече, но между всем этим находились периоды скуки. Ей следовало воспринимать заботу о ребенке как огромную, дарованную природой радость, как это воспринимала ее мать, и то, что она не могла так думать, рождало в ней чувство зависти и вины. Стараясь, чтобы ее голос прозвучал с энтузиазмом, Эйлин наконец ответила:

— По-моему, это разумная мысль. Если вы не возражаете, я не против. Конечно, это лишь на время — пока Гей пойдет в детский сад.

— Конечно.

— Помощница матери устраивается на испытательный срок, — сострил отец.

Эйлин слабо улыбнулась. Это прозвучало довольно грубо.

— Можно мне теперь включить телевизор?

Глава 9

Джоэль слепил снеговика, вернее, три снежные фигуры, которых он назвал «три медведя». Эйлин подумала, глядя на них из окна, пока резала мясо, морковь и лук для жаркого, что они очень похожи на скульптуры Генри Мура.

Гей в красной шапочке носилась вокруг фигур, то падала, то поднималась, громко и весело смеясь. До Эйлин доносился лишь смех, ослабленный оконным стеклом, и она видела в дымке румяное, розовое личико.

Если все это называется «семья», и если бы ситуация сложилась по-иному — наверно, было бы чудесно. Откуда у Джоэля такая власть над ее сердцем, когда все остальные молодые люди, с которыми она встречалась за эти три года, оставляли ее равнодушной? Она живо вспомнила один случай, когда Фиона вынудила ее пойти на свидание.

Это было вскоре после того, как она в первый раз устроилась на работу в небольшую организацию, которая ссужала деньги различным предприятиям в Хайлендах. Единственной неприятной вещью в офисе был для Эйлин копировальный аппарат, который забирал почти все ее время. Более того, в офисе, который располагался в старом доме, были покатые столы, и даже когда Эйлин удавалось убедить аппарат работать нормально, он вдруг ни с того ни с сего падал на пол, и Эйлин получала выговор.