Герман Матвеев - Новый директор

• Название: Новый директор
• Автор: Герман Матвеев
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Детская проза
• Год: 1961

Книга продолжает известную повесть Г. Матвеева "Семнадцатилетние", посвященную школьной жизни. Здесь тот же главный герой — Константин Семенович Горюнов. Как и в первой книге события развертываются не только в школе, но и за ее стенами: в милиции, куда попадают несколько школьников, втянутых в воровскую шайку, дома в семьях, где по разному относятся к воспитанию детей. В центре повести — проблема воспитания школьников в труде. Перед читателем проходят интересные типы школьников, родителей, педагогов, руководителей школьного дела, честных и самоотверженных в своем благородном труде.

---

— Ну, что! Большой ремонт? — спросил Константин Семенович.

— Ремонта большого не надо, но запущено всё. Трубы надо просмотреть… Сколько нам кочегаров полагается?

— Три на зимний период.

— А летом их куда?

— На все четыре стороны.

— Ну уж это не годится! — возмутился Архипыч. — Да кто же так делает?

— По штатам так…

— Так ведь это же государству дороже станет. Надо людей, так сказать, постоянных, чтобы, так сказать, ответственность чувствовали… Такое здание! Сезонники столько тут наломают…

— Сделаем, Архипыч. Ты ищи двух постоянных. Летом мы их в лагере используем. Мастеров ищи, умельцев.

Когда Константин Семенович и завхоз выходили из подвала, было уже двенадцать часов.

— Задержались мы с тобой, — сказал директор. В два часа обещал заехать заведующий роно. Идем наверх!

17. Первые знакомства

В школе шел ремонт. Полы первого и второго этажей перемазаны мелом, известкой, окна забрызганы краской. Всюду разбросана рваная бумага, опилки, песок. В широких светлых коридорах нагромождены друг на друга парты, столы, скамейки. Но работающих нигде не видно.

— В чем дело? На обед они, что ли, ушли? — спросил Константин Семенович, заметив несколько прислоненных к стене кистей.

— На обед вроде бы и рановато, — проворчал Архипыч.

Из конца в конец прошли они весь коридор, заглядывая через стеклянные двери в классы. Большой актовый зал во втором этаже, с красивой хрустальной люстрой, вызвал на лице директора улыбку:

— Прекрасный зал! Сюда, пожалуй, вся школа войдет.

Специально сделанные и скрепленные по десять штук в ряд дубовые стулья с откидными сидениями были сдвинуты в конец зала.

— Ну вот, смотрите, товарищ капитан! — сказал Архипыч, разглядывая стулья. — Расхлябаны, разболтаны… А дела тут всего ничего! Все на винтах. Два рабочих с отвертками в одну смену справятся…

— Нет, нет! — остановил его Константин Семенович. — Никаких рабочих! Мы же с тобой условились, Архипыч. Всё будут делать сами ребята. Они здесь хозяева, это их дом, и они должны это чувствовать всё время. Наше дело научить их, организовать, подсказать, проверить… Мне, например, совсем не нравится, что школу ремонтируют рабочие. В чем дело! Воспитываем барчуков, иждивенцев, а потом руками будем разводить. Вот откуда у детей такие настроения, что им всё подай да приготовь.

— А как насчет инструмента?

— Они принесут. Это же им интересно! Всё, понимаешь, решительно всё, самая сложная, самая трудная и даже самая грязная работа должна делаться руками детей. И когда будешь ставить перед ними какую-нибудь задачу, особенно подробно не распространяйся, не разжевывай. Только основу. Они любят сами додумать… Это полезно. И никогда не забывай о цели. Запомни, что работать ради работы нельзя. Работать можно только для удовлетворения потребностей тела или потребностей души. Это закон! Какое бы дело ни делал человек, особенно ребенок, он должен знать и понимать — зачем. Он должен быть заинтересован.

— Точно, точно, Константин Семенович.

— Вначале, конечно, нам с тобой будет трудновато. Пока познакомимся, пока нащупаем актив, пройдет немало времени. Сейчас мы знаем, что у нас почти тысяча детей разного возраста… И это всё, что мы пока знаем.

Разговаривая, они подошли к штабелю парт.

— Маленькие! — умилился Архипыч. — Скажи ты… Для первоклассников, наверно.

Он снял одну из парт на пол и сел сначала боком, а затем втащил и поставил ноги, приподняв коленями переднюю часть стола.

— Да… Мало я сидел за партой, — со вздохом сказал Архипыч. — Пять с половиной классов.

— Надо будет все парты просмотреть, и если каких-нибудь номеров не хватает… — начал Константин Семенович и, подумав, с досадой продолжал: — Борис Михайлович говорил, что склад забит маленькими размерами, а больших нет. И почему это так? Ну ладно, может быть, для старших столы достанем… Парты имеют большое значение, Архипыч. Искривление позвоночников чаще всего из-за парт.

— Ну, а насчет перекраски как? — спросил Архипыч, похлопав рукой по черной крышке.

— Обязательно! Время у нас есть. Высохнут.

— А красить будем только верх? Хорошо бы так: верх белый, а сбоку голубое…

— Не возражаю.

— Красивый эффект! Придут в школу — и пожалуйте! Белые парты! Сколько я помню, нигде не встречал. Всегда черные. Надо бы это с первых дней советской власти установить. Не додумались.

— Привычка.

— Хорошая привычка, она ничего, не мешает, — задумчиво произнес Архипыч. — А плохая — тормоз всевозможному развитию…

В это время где-то наверху послышался детский смех и голоса.

— А в школе кто-то есть!

— Это на третьем этаже, — прислушавшись, сказал Архипыч.

— Ну хорошо! Давай пока разойдемся. Я поднимусь, а ты разыщи Острову и начинай приемку. Если придет завроно, дай мне знать. С ремонтом решай сам. Если что-нибудь фундаментальное, срочное — надо продолжать. А красить… ребята сами покрасят. Главное — материал достать.

— Да уж как-нибудь. Не мытьем, так катаньем, — с усмешкой проговорил завхоз, вылезая из-за парты.

Спускаясь по лестнице вниз, Архипыч встретил в вестибюле очень курносую, с живыми любопытными глазами женщину лет тридцати.

— Здравствуйте, уважаемая! Вы собственно кого ищете? — обратился он к ней. — Не меня ли?

— А вы кем будете? Техником?

— Никак нет. Я по другой специальности. Вы, надо полагать, здесь работаете?

— Да.

— В качестве кого?

— Нянечки.

— Нянечки! — удивился Архипыч. — Кого же тут нянчить? Здесь вроде бы и грудных-то детей не водится.

— Это мне неизвестно. Так прозывают: нянечка да нянечка! А вообще я сторожиха-уборщица.

— Ага! Вот это понятно! И живете вы при школе?

— Да.

— И много вас тут живет?

— Трое.

— И помещение у вас хорошее?

— Ниче-его! — протянула уборщица. — Жить можно.

— А зовут вас?

— Поля.

— Полина. Так. А по отчеству?

— Григорьевна.

— Очень, рад познакомиться, Полина Григорьевна. Моя фамилия Степанов. Зовут Андрей Архипыч.

— А кем вы будете?

— Я новый завхоз. Пришел дела принимать.

От неожиданности Поля всплеснула руками и засмеялась:

— Ой, лишеньки мне! Надо бы сразу догадаться. Зинаида Терентьевна вчера баяла, что завхозом теперь мужчину поставили. А мне и невдомек, что вы тот самый! А что… и директор теперь новый? Тоже мужчина?

— Точно! Директор новый. Строгий! — вытаращив глаза, протянул Архипыч. — Беда!

— Ну!?

— Ужас какой строгий! Чуть что не так, лучше и на глаза не показывайся. Порядок любит!

— Это ничего. Когда порядок — это хорошо! — с кокетливой улыбкой заметила Поля. Новый завхоз явно нравился ей, и было приятно, что она познакомилась с ним раньше, чем другие.

— Ба́ско!

— Как вы сказали? — удивилась Поля.

— Я по-вашему выражаюсь, по-уральски. Баско! В Ленинград вы с Урала перекочевали?

— Ой! А вы почем знаете?

— Вижу. Земляк земляка слышит издалека.

— И вы, стало быть, тоже с Урала?

— Родился там и вырос.

— Ну-у! А где?

— В Лысве.

— О-о! А я под Чусовой.

— Значит, рукой подать! Ну ладно, Поля. Поговорим в другой раз. Где эта… как ее… Острова?

— Была здесь, вас поджидала, а сейчас в роно пошла. Обещала скоро воротиться.

— А мы ее ждать не будем. Ключи от помещений у вас имеются?

— Есть.

— Вот мы и обойдем сейчас всё по порядку. Директор пускай, как полагается командиру, по карте разбирается, по плану, а я должен своими глазами всё видеть, руками пощупать. Всё помещение досконально обследовать. Какие где закоулки, кладовки… Чтобы ничего не упустить…

Между тем Константин Семенович поднялся на третий этаж и, прислушиваясь к доносившимся голосам, прошел в конец коридора. Здесь он остановился перед дверью, на которой висела табличка: «Кабинет естествознания», и открыл ее.

В комнате был очень тесно. Всюду, где только можно, стояли и висели горшки с растениями: на сдвинутых партах, между ножек перевернутого учительского стола, на ящиках, на клетках и даже на дощечках, положенных поперек аквариума. В комнате находились три девочки, два мальчика и учительница, маленького роста, полная. Занятые кормлением морских свинок и трех кроликов, они не заметили, как в кабинет вошел Константин Семенович.

— Пусти его… пусти. Он сам возьмет, — строго говорила старшая девочка.

— Она всё время его на руках таскает, — недовольно пробурчал мальчик. — Ты думаешь, ему очень приятно?

— Конечно, приятно!

— Вот бы тебя так… Он же бегать хочет!

— Ксения Федоровна, — обратилась девочка к учительнице, но, увидев вошедшего, смутилась. — Ой! к нам пришли…

Учительница оглянулась и через большие роговые очки, каким-то чудом державшиеся на маленьком, как пуговка, носу, внимательно посмотрела на чужого человека.