Джейми Харкот - Пожар сердец

• Название: Пожар сердец
• Автор: Джейми Харкот
• Издательство: Редакция Межународного журнала «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995

Страшный пожар отнял у Аннетт Напир все — отца, дом, привычный круг друзей. Но он же подарил ей встречу с Саймоном Бэтфордом, избалованным, преуспевающим голливудским режиссером. На правах родственника он принял участие в ее жизни, не подозревая, что эта молоденькая зеленоглазая девушка зажжет другой пожар — в его сердце.

Для широкого круга читателей.

---

Она быстро задышала, и Саймон, раскаляясь от ее жадных ласк, глухо простонал:

— Я хочу тебя, Анни! Здесь и сейчас! Он опрокинул ее на смятую постель и, нависая над ней, продолжил эротический массаж ее горячих грудок, но уже… губами… языком, поочередно вращающимся вокруг торчащих сосков — это было сравнимо только с пыткой каленым железом!

Его умелые ласки доводили ее до исступления, и она тихо постанывала, с радостью погружаясь в неописуемый поток новых ощущений.

— О, Анни, сладкая моя, — прохрипел он, закружив губами по тепло-перламутровой коже вокруг ее пупка. — Будь моею, клянусь небесами, я не причиню тебе боли. Разреши мне… — Он ласково приподнял ее конвульсивно вздрагивающие бедра.

Пока он стаскивал с нее трусики, Аннетт спешно освобождалась от рубашки. Когда ее скудная одежда разлетелась по углам, Саймон привстал и оглядел ее голое тело.

— Любимая, как ты красива, — хрипло прошептал он, восхищаясь ее розовым, ждущим телом и налег на нее. — Ты хочешь, чтобы я любил тебя?

— Да… Да! — Она едва не зарыдала от жгучего удовольствия, когда его ладони сжали налитые холмики ее грудей, увенчанные болезненно ноющими кончиками. — Да! О… о да… — задышала она, взмывая в сверкающие дали, чувствуя, как его нетерпеливые пальцы пощипывают ее острые сосочки.

Ее руки взлетели на его спину и вонзились ногтями в обнаженную мускулистую поверхность, то легонько поцарапывая атлас его горячей влажной кожи, то принуждая к более жарким ласкам резкими движениями дикой кошки. Распухшими губами она целовала его солоноватые от пота плечи, колотящуюся жилку на шее, покрытый темной щетиной твердый подбородок.

Пораженный такой горячностью, он крепко вжал ее в перину и, сделав глубокий, судорожный вдох, скользнул по ее пламенному телу, к наполненной обжигающей лавой ложбинке между бедрами. Его рот достиг цели — и Аннетт хрипло закричала, забилась под его могучим телом, выгнулась трепещущей ветвью, подхваченной солнечным штормом. Саймон приник к ней настолько интимно, что она поначалу испугалась собственных ощущений, но он страстно шепнул:

— О, любимая моя девочка. Родная, позволь мне. — Хрипло дыша, он чуть сжал ее упругие ягодицы и склонился над нею.

Космос вокруг нее взорвался, разлетелся на мириады звезд, стоило его языку мучительно медленно закружить по средоточию ее страсти, и она пронзительно закричала, в быстром ритме забившись на постели, каждым нервом чувствуя приближение ослепительного, раскаленного добела солнца — центра их скрученной в спираль Вселенной.

— О, Саймон… я никогда не думала, что это так великолепно… Прошу тебя, Саймон… сейчас… — с мольбой всхлипнула она, возжелав его окончательного обладания. — Я хочу сейчас.

Космическая пыль завертелась перед ее глазами, но солнечный ветер озарил все вокруг, и Аннетт увидела Саймона — он пылко смотрел на нее сверху вниз, пытаясь справиться с пряжкой на ремне джинсов; рассыпав в пространстве звонкий солнечный смех, она молниеносно бросилась к нему на помощь, и уцепилась за тяжелую пряжку, кое-как отстегнув ее.

— О, Анни, любовь моя! — Его голос был полон благодарности и, подмяв под себя ее подведенное к последней границе тело, он начал движение к центру Вселенной.

И вдруг она замерла, в одно мгновение попав из раскаленной сердцевины мироздания в адские льды, — с улицы донесся шум подъезжающего автобуса. Приехала съемочная группа и актеры, готовые к очередному рабочему дню.

— Я не могу взять тебя в спешке, — ты слишком дорога мне. — Саймон чуть отстранил ее и долго, напряженно вглядывался в ее лицо. — Я хочу, чтобы наша первая ночь стала великолепным событием, а не каким-то скомканным актом. Но… — Его взгляд был полон отчаяния. — Если бы эти кретины не приехали, любимая, ты была бы моей.

Он рывком поднялся, и в ее сознание проник звук закрывающейся молнии.

— Что мне делать? — вымученно спросила она, отрешенно наблюдая, как он застегивает черную джинсовую рубашку, заворачивает до локтей манжеты, оставляя смуглые руки обнаженными.

— Я бы с радостью предложил тебе никогда, не покидать моей постели. — Саймон невесело хмыкнул, его лицо еще полыхало румянцем желания, но губы уже начали складываться в ироничную усмешку — он снова отдалялся от нее. — Но трезвый голос рассудка твердит о другом. Анни, девочка, ты должна поторопиться: вставай и одевайся.

— Но во что! — несчастно пробормотала она. Ее мозг с трудом воспринимал реальность, лоно, превратившееся в единый сгусток страсти, до сих пор было объято огнем.

— Я бы предпочел видеть тебя голенькой, такой, как сейчас, но… тебе придется надеть вчерашнее платье. У тебя есть несколько минут, потом водитель отвезет тебя в отель.

— Но это…

— Делай, как я говорю, — настойчиво сказал Саймон, голос у него был добрый, заботливый. — Тебе нужно переодеться, привести себя в порядок… как-то утрясти свои чувства. Заодно привезешь мне завтрак — ты ведь не хочешь, чтобы я умер от голода, правда? — Он остановил ее протест поцелуем в лоб. — Ты это сделаешь для меня?

— Да, конечно, — выдавила она.

Он легонько потрепал ее по подбородку и уже в дверях обернулся.

— Держись и не вешай нос, если любопытные начнут пялиться на тебя.

Изумрудные глаза горько сверкнули сквозь позолоченные локоны.

— Мне плевать, что они подумают, — спокойно и гордо произнесла Аннетт и вскинула голову. Она вышла повзрослевшей из объятий Саймона, любовь завела ее слишком далеко, чтобы переживать из-за косых взглядов. — Я никому не позволю лезть мне в душу.

Он мягко улыбнулся, затронув ее сердце.

— Сладкая девочка, ты не перестаешь удивлять меня. Чем больше… и ближе я тебя познаю, тем сильнее убеждаюсь, что ты — совершеннейшее дитя, не приспособленное к жизни в реальном мире. Ты видишь только те вещи, которые приемлемы для тебя, а от окружающей грязи предпочитаешь прятаться в раковину. Не знаю, хорошо ли это…

Не прибавив к странному умозаключению ни слова, он ушел. Аннетт в замешательстве натянула платье и подошла к зеркалу, чтобы застегнуть молнию на спине. Покончив с этой нехитрой операцией, она перевела взгляд на свое отражение в туманных наслоениях зеркала. Внешне все было привычно — из параллельного мира смотрела бледная девушка с тонкой мальчишеской фигуркой и каскадом тяжелых растрепанных локонов.

Но тут ей в глаза бросились новые странные детали — словно принадлежавшие вовсе не ей, а чужой женщине. Руки ее онемело опустились.

Аннетт с ужасом заметила бледно-розовые круги помады в запекшихся углах рта — в этом были повинны ненасытные губы Саймона — и торопливо стерла их тыльной стороной ладони. Размазанная помада не желала отставать от нежной кожи, но это показалось ей мелочью, когда она увидела следы его поцелуев на шее; такие же яркие лихорадочные пятна были видны в вырезе платья на груди.

— О Боже, — обреченно вздохнула она и тщетно попыталась замаскировать истерзанную кожу, впитавшую запах его одеколона и страстную влагу губ, — подтянула лиф платья повыше и набросила на плечи накидку из золота волос. В глубокой долине между торчащими грудками, напрягшимися под холодным шелком, все еще виднелось красное пятнышко; она тихонько потерла его и судорожно всхлипнула — так свежо было воспоминание о его бесстыдных руках, губах, о его могучем, отвердевшем от ее ласк теле!

Она слепо моргнула и, отчаянно тряхнув головой, выбежала из трейлера. Пока она шла к автобусу, стараясь держаться в тени скалистых гор, с ней несколько раз здоровались, и она только кивала в ответ да слабо пожимала чьи-то протянутые в знак приветствия руки. Но когда услышала чей-то намек по поводу помятого вида, гордость и чувство собственного достоинства заставили ее расправить плечи и вложить последние силы в уверенную упругую походку. Твердя, как попугай, заученную фразу — никого не касается, что было между мной и Саймоном! Пусть все убираются к чертям! — она дошагала до автобуса и плюхнулась на дальнее от водителя сиденье.

— Мне подождать вас или вы останетесь завтракать? — сухо осведомился шофер, когда автобус затормозил у стоянки рядом с отелем.

— Я думала, вам дали ясное указание подождать меня. — В ее голосе прозвучало еле сдерживаемое раздражение: шофер не имел никакого права осуждать или не осуждать ее! — Я вернусь через пятнадцать минут.

С нарочитой независимостью она прошествовала к выходу и спрыгнула со ступеньки вниз, больно ударившись плечом о железный косяк. Охнув от злости, она быстро промаршировала в отель.

Уже собирая для Саймона сумку с едой, она, как ей показалось, поняла, отчего шофер разговаривал с ней с такой деловитой сухостью — должно быть, у него вошло в привычку развозить ночных гостей Саймона по отелям, поэтому он отнесся к этому равнодушно, как к закономерности!