Джейн Харри - Взаимный обман

• Название: Взаимный обман
• Автор: Джейн Харри
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7024-1116-1

Работая над серией статей о психологии одиноких женщин, журналист Ник Гейнор для полноты впечатлений помещает в газете брачное объявление. Доверчивые искательницы счастья засыпают его предложениями, Ник не успевает обрабатывать полученный материал. Но однажды в его силки попадается редкая птица, абсолютно не похожая на всех тех, с кем предприимчивому газетчику довелось иметь дело. Он ошеломлен. Ослеплен. Сражен наповал. И стремительно начинает ухаживать за поразившей его в самое сердце красавицей, не подозревая, что сам стал жертвой мистификации и из охотника превратился в жертву.

---

— Я не смогу спать спокойно, зная, что эта особа находится в соседней комнате, — объяснил Чарлз, прозрачно намекая, что их совместная жизнь целиком и полностью зависит от местонахождения Мьюриел.

— Неужели мы будем так сильно шуметь? — недоумевала Эглантайн.

Чарлз недовольно фыркнул.

— Я не то имел в виду. Она еще слишком молода и очень впечатлительна. Мы должны подавать ей правильный пример.

— Но, Чарлз, уверяю тебя, она лучше нас с тобой знает, откуда берутся дети. Ей уже не надо рассказывать о пестиках и тычинках, она сама может дать нам пару советов.

Но Чарлз продолжал стоять на своем.

— У нас впереди целая жизнь. О себе подумать успеем, — сказал он и небрежно поцеловал Эглантайн в лоб, давая понять, что тема исчерпана.

Ощущая непонятное беспокойство, Эглантайн встала из-за стола и подошла к окну. В саду перед домом зацветали яблони, их ветви с трогательно белыми бутонами в обрамлении зеленой листвы плавно раскачивал из стороны в сторону легкий весенний ветерок.

Бабушка Эглантайн, Эвадна Гонтлет, посадила этот сад своими руками. Между плодовыми деревьями она разбила клумбы с крокусами и нарциссами, потому что знала: в самом начале весны, когда еще чернеет голая земля, эти пионеры первоцвета будут радовать глаз своими нежными цветами. В разгар лета в саду расцветали розы и лаванда, по стенам дома карабкался сиреневый вьюнок, отвоевывая пространство у дикого винограда.

Эглантайн любила этот райский уголок. Через пять лет после смерти ее матери отец Эглантайн встретил Юнис — вдову, которая воспитывала дочь от первого брака, — и Юнис стала его женой. Симпатичная, веселая и простая в общении, она поселилась в доме Никсонов, и Эглантайн восприняла переезд Юнис как нечто само собой разумеющееся. Эглантайн радовалась за отца, который вновь обрел свое счастье, однако в обществе сводной сестренки чувствовала себя немного скованно. Мьюриел была капризна, как все настоящие красавицы, и постоянно требовала к себе внимания.

Неожиданно Эглантайн пригляделась к своему отражению в оконном стекле, критично осмотрела собранные в гладкий пучок волосы тусклого пепельного цвета, карие глаза на бледном лице, светло-серый простенький свитер и прямую серую юбку.

— Серое лицо, серая одежда, серые мысли и серая жизнь, — сказала она задумчиво. — Возможно, Мьюриел, ты права…

Уезжая в кругосветное путешествие, Юнис попросила Эглантайн присмотреть за дочерью.

— Не позволяй ей делать глупости, — сказала она перед отъездом.

— Постараюсь, — тяжело вздохнув, пообещала Эглантайн.

Но что она могла сделать? Эглантайн была писательницей, а не нянькой и уж тем более не сторожевой собакой. С детства любившая классическую литературу и досыта начитавшаяся исторических романов Эглантайн как-то незаметно занялась написанием собственных, взяв в качестве псевдонима девичье имя матери — Албина Гонтлет. Предложив первую книгу небольшому, но крепко стоящему на ногах издательству, она подписала контракт, по которому обязалась продать ему права на публикацию и трех последующих своих романов.

Мечта Эглантайн стать педагогом улетучилась в момент, стоило ей только увидеть, как раскупаются вышедшие из-под ее пера произведения. Она работала с упоением и вскоре поняла, что сочинительство и есть ее настоящее призвание. Не считая желания завести семью и детей, Эглантайн не кривя душой могла сказать, что совершенно счастлива. Но в отличие от Мьюриел она никуда не спешила. Не спешил, похоже, и Чарлз, несмотря на то что неоднократно многозначительно намекал Эглантайн на «один прекрасный день», когда она наконец сможет надеть подвенечное платье.

Они познакомились два с лишним года назад на вечеринке у общего друга, и Чарлз сразу же пригласил Эглантайн на обед. Он был высок и светловолос, красив лицом и производил впечатление человека крайне независимого. Жил Чарлз в отдельной квартире, располагающейся, правда, в доме, который принадлежал его родителям, и работал бухгалтером в крупном банке. По утрам Чарлз непременно совершал получасовую пробежку, раз в неделю посещал плавательный бассейн в закрытом клубе, играл в регби, а иногда позволял себе даже большой теннис. Словом, вел размеренный образ жизни, частью которого постепенно становилась и Эглантайн.

Как бы то ни было, все по-разному проявляют свои чувства, размышляла Эглантайн, приглядываясь к своему отражению. Для Мьюриел любовь — это порыв, страсть, костер эмоций. Для меня — стабильность, возможность опереться на чье-то плечо, уверенность в завтрашнем дне. Несмотря на все, что сказала Мьюриел, моя жизнь — в надежных руках. У меня есть Чарлз, нам хорошо вместе, я счастлива…

Эглантайн поняла, что не сможет сейчас работать, ей захотелось поговорить с сестрой. Однако в комнате Мьюриел ее глазам предстали лишь скомканные тетрадные листки, разбросанные по всему полу. Эглантайн подняла один комочек и, расправив на ладони, принялась читать вслух:

— Дорогой ньюйоркец! Я тоже одинока и хочу познакомиться с человеком, способным понять меня, как не понимает никто. Может, именно ты сделаешь мою жизнь сказкой…

Далее шло несколько яростно перечеркнутых предложений, после чего листок был, видимо, скомкан и отброшен в сторону.

Эглантайн тяжело вздохнула и спустилась в кухню. Оставалось надеяться, что «дорогой ньюйоркец» не заметит этого отчаянного крика души в ворохе писем, которые ему придется разбирать все свободное время.

На кухне Эглантайн сразу заметила оставленные младшей сестрой следы приготовления кофе в виде липких коричневатых лужиц на столике и грязной кофеварки. Среди этой помойки Эглантайн увидела клочок салфетки, на которой было торопливо нацарапано: «Я у Эмили».

Поджав губы, она принялась за уборку. Эмили, бывшая одноклассница Мьюриел, была девицей легкомысленной и влюбчивой, так что Мьюриел, по мнению Эглантайн, ни одного толкового совета получить от подруги не могла.

5

— Дорогая, что с тобой? — заботливо спросил Чарлз. — Ты едва притронулась к еде.

По пятницам они всегда ходили в один и тот же ресторан, где, по мнению Чарлза, вкусно кормили по разумной цене.

— Ничего, все в порядке. — Эглантайн вымученно улыбнулась и отодвинула тарелку. — Просто я не голодна.

Чарлз недовольно сдвинул брови.

— Только не говори, что еда невкусная, готов спорить на что угодно, кормят здесь превосходно. Это единственное место в Нью-Йорке, где подают сытные калорийные блюда и при этом, заметь, не обсчитывают.

Эглантайн едва слышно вздохнула. Хоть бы раз в жизни съесть что-то экзотическое, пусть даже за бешеные деньги, пронеслось у нее в голове. Но Чарлз предпочитал всем кухням мира пуритански скучную английскую, не ел ни морепродуктов, ни чеснока, а на шампанское у него вообще была аллергия, и чем дороже оно стоило, тем сильнее проявлялась его антипатия.

Поэтому каждую пятницу в одно и то же время они заказывали ростбиф, жареный картофель, которые Чарлз считал «настоящей едой», и бутылку красного вина.

— Надеюсь, ты не села на диету? — Чарлз с усмешкой оглядел худощавую фигурку Эглантайн. — Ты же знаешь, мне нравится, когда у девушки здоровый аппетит.

Эглантайн попыталась представить себя этакой пышечкой, но у нее ничего не получилось.

— Чарлз, по-твоему, я неинтересна?

Он сильно удивился — так, что даже перестал есть и отложил вилку.

— С чего вдруг тебе взбрели в голову такие мысли? Если бы я так считал, ты вряд ли сидела бы сейчас со мной в ресторане.

— Но если бы тебе довелось впервые увидеть меня среди огромной толпы, скажи, ты подошел бы именно ко мне? — допытывалась Эглантайн.

Чарлз оторопел, потом поёрзал на стуле и ласково, будто разговаривал с маленькой, сказал:

— Естественно! Ты же мой единственный ангелочек. Только мой, больше ничей. И ты это прекрасно знаешь…

— Конечно, знаю. — Эглантайн тяжело вздохнула и взялась за вилку. — Прости за глупый вопрос. Просто я все время думаю о Мьюриел…

— О, избавь меня, пожалуйста, от упоминаний об этой маленькой нахалке! — фыркнул Чарлз. — Опять она тебе Бог знает что наболтала?

— Ну, в чем-то она и права, — попробовала защитить сестру Эглантайн. — Знаешь, у нее сейчас тяжелый период, они с Тибалтом расстаются…

— Значит, парню повезло, — изрек Чарлз. — Что ж, это послужит ей серьезным уроком. Возможно, теперь Мьюриел не будет сломя голову кидаться в пучину новых страстей.

— Да уже кинулась! Представляешь, она все утро строчила любовное послание какому-то недоумку, который поместил в газете объявление о знакомстве. «Уставший от одиночества ньюйоркец» — вот что ее подкупило…

— Она просто дура! — взорвался Чарлз, в порыве негодования сорвав аккуратно заправленную за воротничок салфетку. — У нее что, крыша поехала?!! Да как ты ей разрешила?!