Светлана Чехонадская - Саваоф

• Название: Саваоф
• Автор: Светлана Чехонадская
• Издательство: «Крылов»
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-620-3

Что станет с героями кинофильма, если в нем изменить всего одну фразу? Соединятся ли влюбленные, останется ли в живых тот, кому суждено умереть? В 2095 году быстродействие компьютеров позволяет ответить на этот вопрос, поэтому игра «Саваоф» становится самым модным развлечением. Три молодые супружеские пары от скуки играют в «Саваоф» на своей вечеринке. Результатом сеанса становится трагическая смерть красивой и богатой женщины. Ее подруга пытается узнать, кто изменил роковую фразу.

---

За полчаса разговора пришлось изобрести шесть разных версий своего интереса к этой злополучной партии, и в итоге сработала та, с которой и надо было начинать. Подняв со дна души все хамство, отпущенное мне природой, я заявила, что могу и приехать, но если я приеду, то привезу всю свою санитарную службу, все ее восемь отделов, и платить придется всем семидесяти пяти инспекторам. В трубке замолчали. Думаю, они умножали обычную взятку на семьдесят пять.

— А что случилось-то? — спросили меня, наконец. Это была первая человеческая реакция за полчаса.

— А то, что они у вас крошатся!

— Но мы-то при чем?! Это производитель!

— Производитель утверждает, что были нарушены условия хранения! Вы держали их в сырости!

Собеседник даже задохнулся от возмущения.

— Они же запечатаны в пластик! Даже если и отсырели, значит, их негерметично запаковали!

— Так у вас все-таки сырой склад? — ехидно спросила я.

Собеседник, видимо, понял, что совершил оплошность. Визит семидесяти пяти санитарных инспекторов становился страшной реальностью. Сейчас он переведет стрелки (по психологии в университете у меня была твердая десятка).

— У нас абсолютно сухой склад! — сказал он. — Пустыня Сахара, а не склад! Я думаю, это магазин. Да, точно! Там и герметичность упаковок могли нарушить, и во влажных помещениях их хранить. Какой номер партии? Я вам сейчас продиктую адрес магазина...

Я облегченно вздохнула. Сэкономленные на топливе деньги можно пустить на новые трусики... Он назвал адрес. Час от часу не легче. Это в Звенигороде! Плакали мои трусики...

Только часа в четыре я добралась до магазина. Оказалось, я много раз видела его — это всего лишь в километре от Елениного дома. Интересно, совпадение?

В магазине, разумеется, удостоверение полицейского не вызвало никаких подозрений, его даже не стали проверять. Вообще ничего не спросили, восприняли как должное мой интерес к покупателю веревки.

— Вот смотрите, — проговорила продавщица, поворачивая экран, чтобы я могла лучше видеть. — Покупали по кредитной карточке системы «Три-Эс». Со скидкой. «Веревки Веревкина» входят в эту систему. Вот номер карточки, вот дата... четыре месяца назад. А вот и владелец... Татарский Антон. Смотрите, он рядом живет.

«Закройте рот» — должна была она добавить, но не добавила: в этом районе продавщицы вышколенные. Я, действительно, вначале его открыла. Но потом пришла в себя. У всего этого должно быть объяснение.

— Подождите, подождите! — сказала я. — Не выходите из программы. Что еще было куплено на эту карточку в тот раз? Думаю, не только веревка.

— Три куста шиповника. Удобрение для азалий. Шесть килограммов земли, — спокойно ответила она, глядя на монитор. — И две веревки. Их номера иду друг за другом.

— У вас есть пластиковые перчатки? — спросила я. — Дайте мне парочку...

Выйдя из магазина, я направилась к машине. Очень хотелось есть. Невдалеке, за соснами, виднелся ресторанчик. Столики, покрытые клетчатыми скатертями, хризантемы в вазочках, негромкая музыка. Пахнет костром и жареным мясом. Нечего и думать, чтобы соваться туда с моей карточкой.

Я села за руль. Открыла сумку, чтобы аккуратнее сложить пакет с упаковкой. В сумке лежали две шоколадки.

«Виталик, дорогой, — ласково подумала я. — Где ты теперь? На работе? Какой учебник проверяешь? По истории, русскому языку или здоровому образу жизни?» Правы древние философы, никогда не знаешь, что нам во благо, а что во зло... Вот, наркоман Виталик — он просто мой ангел-хранитель последние два дня. Он кормит меня, снабжает топливом, поддельными документами и даже трусами (я-таки решилась их купить). А вдруг мой ангел-хранитель вообще такой? Наркоман. Потому и сочувствует моим попыткам помочь Горику. Ведь то, что Антон четыре месяца назад расплатился за двоих («Да ладно, какая ерунда!» — наверное, сказал он), открывает некие новые перспективы для моего плана... Хорошо, что я не трогала пакет. Отпечатки на нем — это теперь единственная улика. Не женские отпечатки (она была в перчатках) — мужские.

И я повернула в сторону Елениного дома.

Я припарковалась сзади — наверное, в том месте, где полтора месяца назад стояли серебристые «Жигули». Еленин сад жужжал шмелями и звенел зноем. Некошеная трава придала этой части сада неухоженный вид, и получилось то, чего безуспешно добивались деньгами и усилиями все новых и новых садовников. Сад стал похож на настоящий.

Вдруг солнце ушло. Я подняла голову: это облака. Из-за набежавшей тени сад изменился, стало сумрачно и неуютно. Казалось, мне передаются ужас и растерянность человека, стоявшего на этом месте в тот злополучный день. Да, это были такие чувства: ужас, растерянность. Но я не ощущала ни сомнений, ни грусти, а ведь это главные качества на земле. Сомнения. Грусть. Люди, которые их не испытывают, никогда не будут мною любимы.

Оглянувшись, я перелезла через ограду и сразу упала на землю. Мимо ехала машина. Возле моих «Жигулей» она затормозила: наверное, местные. Совещаются, имеет ли право посторонний автомобиль стоять возле опечатанного дома. Решили, что имеет. Или, скорее всего, не захотели ввязываться в чужие проблемы. Двинулись дальше.

На корточках я проковыляла ко входу в сарай. Его, конечно, не опечатали, даже не закрыли. Я снова оказалась в решетчатом разноцветном полумраке. Коробка, которую мы рассматривали вместе с Гергиевым, стояла на полу раскрытая. На самом верху стопки фотографий лежала та, что, как я раньше думала, мне приснилась.

Я взяла ее в руки, и глаза женщины, умершей сто лет назад, посмотрели на меня с сомнением и грустью... Дом продадут за долги, новые хозяева уж точно разгребут сарай. «Оставайся-ка ты со мной! — предложила я толстухе. — Повешу тебя на стенку. И возьму еще на память один из чертежей. Уж до того стильный...» Я засунула бумаги в сумку, потеснив пластиковый пакет.

Конечно, в доме Елены и Антона никогда не было никаких хозяйственных приспособлений. Нелепо было даже предположить, что где-то лежит молоток или дрель или еще что-нибудь — скажем, нитки для вышивания (я засмеялась, представив Елену с пяльцами — и сразу погрустнела: уж лучше с пяльцами, чем вот так). Но какие-то инструменты должны быть у садовника. Кроме сарая, в доме все прозрачное и богатое, нет даже подвала, где у простых людей хранится хлам. Подвал здесь считается жлобством. Я знаю, что во многих домах нет кухни. Богачи утверждают, что это дикость — кухня. Она омерзительно выглядит и напоминает подсобные помещения ресторанов.

Иногда я ночевала у Елены и по утрам видела, как причаливают к соседским воротам микроавтобусы. Из них выходили горничные в белых фартуках, держа в руках серебряные подносы с кофейниками и дымящимися булочками. Потом к бассейну тащили свежевыжатый сок.

— Это сколько же может стоить? — поинтересовалась я.

— Дорого, — успокоила меня Елена.

— А кофе не остывает?

— Там внутри мини-кухня. Точнее, как мини... Это у тебя в квартире мини, а у них — нормальная кухня.

— Но почему не приготовить кофе дома?

— У них не предусмотрена кухня. Вообще. Проектом не предусмотрена. Это такая мода. — Елена нахмурилась. Она тоже хотела соответствовать, но утренний микроавтобус Антон бы не потянул...

Из-за коробок выглядывал какой-то инструмент. Он представлял собой палку с лопаткой на конце. Лопатка была перпендикулярна палке и наточена. Как-то это все называется... Но это для сада, точно. Я на правильном пути.

Действительно, в этом углу сарая садовник сложил свои инструменты и прикрыл тряпками. Но веревки могло и не оказаться — все-таки прошло уже четыре месяца, как Антон купил ее для каких-то нужд. Скорее всего, для подвязывания кустов. Может, по просьбе садовника, а может, и по собственной инициативе. На всякий случай. Раз уж заехал в магазинчик.

Что-то захрустело под пакетами с землей. Сердце мое замерло. И тут в доме зазвонил телефон.

Я испуганно подошла к приоткрытой двери сарая, выглянула наружу. Стеклянная стена опечатана, как и парадный вход, а вот окно в Еленином кабинете закрыли неплотно. Треньканье телефона доносится оттуда. Это мелодия личного номера.

Елену убили полтора месяца назад. Неужели остался кто-то, кто не знает, что она мертва?.. Пока я думала об этом, телефон замолчал.

Я повернулась к садовым инструментам. Отсюда, от двери, мне было лучше видно, что хрустело под землей и палками... Это он, цветок папоротника. Близнец того, что лежит в моей сумке...

Снова обернув руку краем рубашки, я достала нераспечатанный пакет с веревкой Веревкина. Целиком искусственная, она красиво поблескивала сквозь пластик. «Змея» — назвали ее и Горик и Виталик. «Ну-ка, открой пакет! — словно говорила она. — И я докажу тебе, что мой блеск не случаен. Я не химическая, я натуральная. Я вся в чешуе. Все, что я делаю, я делаю ласково...»