Антон Санченко - Вызывной канал

• Название: Вызывной канал
• Автор: Антон Санченко
• Издательство: Пересвет
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2003
• ISBN: 966-7505-38-3

Большинство рассказов из этой книги можно найти в сети. Однажды один из них даже выиграл конкурс сетевой литературы "Тенета-2002". В книге они лишь собраны под одной обложкой и сопровождаются предисловием Виктора Сильченко и словариком морских терминов. То есть — на любителя бумажных носителей.

После выхода книги из печати были замечены следующие особенности:

* У неё ужасно пачкающаяся обложка, которую необходимо сразу же чем-то обернуть. Полиграфисты слишком буквально восприняли желание автора отобразить пачку "Беломора".

* Она на скобочках и не рассыплется после первого прочтения.

* Она заставляла безудержно смеяться заключённых в камере херсонской тюрьмы капитанов, которые ожидали суда за совершенную аварию на транспорте.

* У женщин, которые неосторожно начинали читать рассказ "Херсон-Батуми" с поставленным на огонь чайником, чайники выкипали сгорали, даже если были со свистками.

* Один её экземпляр обошел вокруг мыса Доброй Надежды.

* Она писалась около десяти лет действующим моряком, а не филологом.

* Карта на обложке — не в проекции Меркатора, и запрещено использовать её для навигации, хотя у моряков и бытует поговорка "идём по пачке Беломора".

---

Перевернутая страница.

Партия Альбанова уже на льду. Идти вызвалось 13 человек. Идут медленно, волочат за собой груженые байдарами и провизией нарты. Оглядываются на силуэт скованной льдами шхуны. Оглянувшись в последний раз, Третий видит на месте шхуны свой затертый льдами отстойный «тропик». По накатанной лыжне кто-то быстро нагоняет партию.

Юрасик. За спиной у него большой термос. Принес уходящим последний горячий обед.

Перевернутая страница.

Партия идет дальше. Юрасик, оставаясь на месте, снимает шапку и смотрит им вслед и ни с того, ни с сего кричит вдогонку:

— И огородами, огородами!

Все так же завывал ветер в снастях. Третий курил, прячась за надстройкой. Штормовое предупреждение. Ковш порта под завязку был забит сейнерами местного флота. Сейнера стояли борт к борту, обоймами по восемь-десять бортов. Воды под ними уже не было видно. Из камбузных печек летели гарь и копоть. Прели и слегка дымились сваленные на кормах зеленые невода. Трепетали на ветру грязные вымпела с желтой рыбацкой каймой по краю красных треугольных полотнищ. С высоты борта «тропика» было видно, что на ближайшем сейнеришке уже начали провожать старый год. Прямо на палубе, перед рубкой, наяривала (представьте себе) настоящая гармонь и хмельные рыбачки отплясывали матросский танец яблочко с криками «эх, мать!» под подначивания соседей. Из открытой двери в надстройке, светящейся голубым, слышались новогодние телеостроты Ширвиндта и Державина.

Об ногу Третьего потерлась рыжая сука по кличке Машка. Стала поскуливать и тянуть его за штанину. Просилась внутрь. Третий почесал суку за ухом. С причала раздавался лай какой-то Машкиной врагини. Машка освободилась от штанины и пару раз подала голос.

— Брось ее, Маня, — посоветовал Третий.

— Скоро и у нас конуру отнимут. Где жить и на кого лаять станем? Пошли в каюту.

Машка воспитанно села за порогом.

— Без китайских церемоний. Заходи, — разрешил Третий.

Он выдвинул из-под койки встроенный ящик и, раздумывая, смотрел на последнюю банку консервов.

— Ладно, в новом году соображать будем, — решил Третий и вспорол банку китайской стены шкерочным ножом.

Вместо ветчины в банке оказалась плотная, аккуратно уложенная пачка бумаг. Сверху — «Рапортъ». Третий моргнул, снимая наваждение. Ветчина снова стала ветчиной. Третий стал есть с куска хлеба, отдав Машке половину китайской стены вместе с банкой. Оба немилосердно чавкали. Третий бросил кипятильник в банку с водой и укутался в одеяло.

Перевернутая страница.

Палатка среди льдов. Третий просыпается от холода под тем же клетчатым казенным одеялом. Люди спят вповалку, сбившись поближе друг к другу. Третий ощупывает пустоту за спиной. Соседа нет. Выбирается из платки. Никого. Следом за ним просыпается Пожилой. Третий идет вокруг палатки и натыкается на свежую, но уже заносимую поземкой лыжню. Возвращается к палатке.

— Нарты, две пары лыж, коробка патронов, два карабина, жратва. Да, проверь еще консерву свою с почтой… — доложил Пожилой.

— Кто?

— Конрад и еще один.

Свет в каюте неожиданно погас. Машка обеспокоенно зарычала.

— Ша, Маша. Посмотрим, — успокоил ее Третий. — Опять береговое питание вырубили.

В гулком коридоре пустого парохода послышались человеческие голоса, блеснул огонек, кидая на переборки причудливые тени. Потом опять была темнота и чертыхания. Кто-то блудил по лабиринту темного судна, присвечивая себе спичками.

— Да если б не толпа, на биче и сдохнуть можно. Ты долги бичевские часто отдавал? Правильно. Сегодня ты при деньгах, завтра я. Какие тут долги. Вернешься из рейса — устроишь праздник желудка корешам отощавшим. Вот и весь твой долг… — расфилософствовался один из блуждающих голосов.

— Стой, стрелять буду, — честно предупредил Третий.

— Стою, — пообещал голос.

— Стреляю, — ответил Третий.

И тут кто-то прыгнул на него со спины, пытаясь повалить. Спичка снова вспыхнула, высветив две фигуры налетчиков.

— Машины на товсь! Вира якорь! Курс на Стамбул! — орали налетчики.

Машка, лая, бросилась на защиту Третьего.

И тут зажегся свет. Юрасик, сидя верхом на рухнувшем Корефуле, выкручивал ему руку, отбиваясь от наседавшей Машки. Философствующий же голос принадлежал ОМ1.

— А мы думали, ты дрыхнешь, как порядочный вахтенный, — сказал ОМ1.

— Понимаешь, Шура, насмотрелись новостей и решили твой «Южный Крест» на Стамбул угнать. Чем он хуже авиалайнера? — объяснил Корефуля, пока Юрасик продолжал отбиваться от Машки.

— Фу, дура. Пусть вместе с нами угоняют.

В каюте Юрасик высыпал на стол мандарины.

— Видел, да? «Задор», маленький такой карабэл знаешь, да? Поти, Батуми, Цихисдзири знаешь, да? Они не хамса ловят, они ловят, вот, — мандарин.

— Юрико, маленький такой знаешь, да? Он не макарон теперь кормит, он кормит, вот, — шашлык, — передразнил акцент общепитовского джигита ОМ1 и выставил на стол банку с мясом и электрошашлычницу.

— Да, «Задор», — мечтательно закатил глаза Корефуля.

— Где мои семнадцать лет? Белуга, камбала и канистра с домашним коньяком от генацвале Резо?

— Кстати, где? — поинтересовались Юрасик и ОМ1.

— О чем это вы, мужчины? — «не понял» Корефуля.

Жарились шашлыки. ОМ1 и Третий курили, поглядывая на часы.

— Десять минут осталось.

— Ромка, собачий выродок, совесть имей.

Бессовестный собачий выродок Ромка был скручен и принайтовлен к креслу. Юрасик насильно кормил его необесшкуренными мандаринами.

— Гавари, шени чериме, куда канистра прятал?

— Палачи! Фашисты! Все равно всех мандаринами не закормите! — стойко держался Корефуля, прожевывая очередной мандарин.

Машка робко смотрела на этот дурдом из коридора.

— Спокойно, уважаемые! — объявил о рождении идеи Третий.

Он порылся в рундуке и достал из него пустую коньячную бутылку.

— Маша, искать! След!

Машка обнюхала бутылку и резво убежала, но тут же вернулась, неся в зубах… лошадиную подкову.

— Отдай сюда, шантажистка! — не выдержал наконец Корефуля.

— Все, сдаюсь! Забери у нее, Шурик! Отдай, говорю тебе!

Четыре эмалированные кружки глухо цокнули, проиграли свою идиотскую мелодию Корефулины электронные часы.

— Будем! — пожелал ОМ1.

— С Новым годом, бичи! — поздравил Юрасик.

Через иллюминатор донеслись аналогичные возгласы с палубы загульного сейнера.

— Пошли брататься, — предложил Третий.

На палубе ОМ1 извлек из кармана ракету.

— Начальник, как насчет салюта?

— Плевать! Пали! — разрешил Третий.

Ракета ушла в ночное небо, озаряя палубы сейнеров.

— Неделю назад тралец один под Змеиным за борт сыграл. С мариупольского какого-то СЧСа. Мы под эту лавочку восемь ракет списали, — объяснил ОМ1.

— Нашли?

— Куда там. Ночь, шторм. Он так в жилете спасательном и окочурился. Через сутки жмурика выловили.

Тем временем Корефуля, перегнувшись через высокий борт, уже требовал от сейнеристов тару, спускал на шкертике наполненную из канистры бутыль.

Юрасик принимал с сейнера красное пожарное ведро камбалы.

Ракета, догорая, падала к горизонту.

Дурной пример — заразителен.

В портовой тошниловке завтракала ночная смена докеров. Корефуля и Третий толкались в очереди к раздаче с подносами в руках. Корефуля усердно искал по карманам мелочь. Механически достал и тут же запихнул обратно в карман подкову.

— Шурик, как вспомню, что этой прохиндейке нет 18, так голова еще сильнее раскалывается. Говорила мне мама, зачем? Полно почтенных замужних женщин вокруг. Теперь меня Ритуля или съест, или жениться на ребенке заставит. Но что этот ребенок вытворял, вспомнить страшно… Слушай, а деньги у нас есть?

— Талоны. Много не набирай, всего два, — успокоил Третий.

Двух талонов хватало на два кефира и два салатика. Корефуля жадно припал к бутылке.

— А кто это распинался, что после конины отходняк без вредных последствий? — напомнил Третий.

— Слушай!.. А какое сегодня число? — ужаснулся каким-то своим мыслям Корефуля.

— Третье уже. Очухался?

Корефуля допил бутылку и тут же принялся за кефир Третьего.

— Хочешь анекдот? Садится мужик в самолет. Стюардессе:» Девушка, дайте минералочки. Я с большого бодуна, пить очень хочется. Ну, приносит. Минут десять проходит, он опять стюардессу вызывает: «Еще стаканчик, если можно» На третий раз та не выдерживает и возмущается: «Что у вас, в Большом Бодуне, вообще воды нет?»

— Третье, значит?..

— А куда ты тогда пропал?

— Лег на грунт. Надо было еще в одном месте отметиться. Может, пойдем к «Лоботрясу», толкнем бонов десять? Ну и купить надо кой-чего на вечер…