Николай Лохматов - Листопад

• Название: Листопад
• Автор: Николай Лохматов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Буян сделал обманчивое движение, будто вновь собираясь пойти в открытый бой, а сам вдруг вскинул ногу и с силой ударил соперника в грудь. Молодой лось качнулся, постоял немного и грузно рухнул на землю, смачивая кровью свежеопавшую листву. Из горла вырвался протяжный предсмертный стон.

Буян шумно дышал, мясистые ноздри его вздрагивали. На груди и ногах перекатывались мышцы. Он обвел взглядом поляну и по-хозяйски, неторопливо направился к лосихе...

С тех пор Буян и лосиха жили в Светлом урочище, неподалеку от поселка Приокского лесничества. Там по оврагам и вдоль берегов небольшой речушки Жерелки было много молодого сосняка и осинника, по нескошенным полянам из снега торчала сухая трава.

И все было бы терпимо, если в урочище не пришли бы волки.

У оврага зашуршало, треснул сломанный сучок орешника.

Буян настороженно поднялся. Лунный свет окрашивал все вокруг в бледно-голубые тона. Впереди белели обсыпанные снегом елки. Между стволами то вспыхивали, то гасли зеленоватые огоньки. Порыв ветра донес тяжкий запах волчьей псины.

Лоси, прижавшись друг к другу и наклонив головы, приготовились к схватке.

Из кустов первым выскочил молодой поджарый волк. Он уставился горящими жадными глазами на лосей.

Буян заревел, гневно ударил ногой о мерзлую землю. Комья снега полетели из-под копыт.

Волк ощетинился, попятился и вдруг бросился на Буяна. Но тут же отскочил, наткнувшись на широкие, ветвистые рога. Припав к земле, яростно защелкал клыками. В эту минуту из-за можжевельника на лося прыгнул Корноухий. Буян рогами подхватил его на лету, подбросил вверх и еще раз поддал головой. Корноухий взвизгнул и, ударившись о ствол елки, шмякнулся в снег.

Волчья стая вплотную подступила к лосям. Пока Буян отбивался от Корноухого и прибылых*, матерая с переярками* осаждали лосиху. Бор оглашался ревом, клацаньем зубов, воем...

_______________

* П р и б ы л ы е - молодые волки - первогодки.

* П е р е я р к и, или, как их еще называют, п е р е т о к и, взрослые волки прошлогоднего выводка.

Кончился бой неожиданно. Один из переярков, припав к земле, прыгнул на лосиху, но та, удачно выбросив ногу, раздробила ему череп. На снег хлынула темная кровь.

Волки отпрянули и, почуяв запах крови, свирепо рыча, бросились на переярка.

Лоси метнулись к оврагу. Глухо шумели елки. По вырубкам и полянам шуршала поземка...

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Пурга к утру обессилела, и солнце просквозило лес. Безмолвие. Только вокруг сахаристо блестел снег, пересеченный цепочками лисьих следов.

Буравлев отвел ветку рябины, повернул в глубь рощи. Молодые березки заслоняли путь. Он вглядывался в каждый кустик, в каждое деревце и что-то искал. Все было знакомо и незнакомо.

Вот и поляна!.. Елка завязла по пояс в снегу. Давным-давно на этом месте росли березы. Теперь от них не осталось и следа. "Лес, как и человек, стареет и умирает" - подытожил все ту же навязчивую мысль Буравлев.

Здесь он за год до войны встретил Катю. Тогда он еще был безусым студентом лесного техникума. Словно наяву, всплыл сейчас перед ним тот далекий летний день. Катя стояла у кромки леса, прижимала к груди берестяной кузовок с земляникой.

- Откуда, красавица? - подмигнув ей, спросил он.

- Из оттудиново, - нашлась девушка.

- Тогда, может, скажешь, как зовут? - В голосе его прозвучали нотки суровости.

- Зовуткой, индюком и уткой, - и показала белый ряд ровных зубов.

- Придумала бы что-нибудь поновее, коли зашла в чужой лес.

- Так уж и в чужой?! - с улыбкой проговорила она. - Я знаю, кто ты, откуда, а ты меня - нет. Тебя Сергеем звать.

- Вот как! - удивился он. - А я тебя вижу впервые.

Катя двумя пальчиками оттянула подол платья и выставила вперед ногу, словно собираясь пойти в пляс.

- Девка ты ничего...

Они присели на широкий пень. Сергей не мог оторвать от Кати взгляда. Щеки ее горели, как маки. В синих, с усмешкой, глазах застряли озорные соринки. Две светлые косы подчеркивали гибкость ее стана.

Сергей и сам не понял, как прижался к девушке, попытался ее обнять. Но она оттолкнула его. Глаза недобро засветились:

- Ты что? Думаешь, встретил в лесу, и все тебе можно!.. Не на ту напал!..

Сергей виновато молчал. Катя, схватив кузовок, шагнула от пня, но он, поймав ее руку, сбивчиво проговорил:

- Ты прости меня... Я это не ради озорства...

Глаза ее, острые, с хитринкой, насмешливо пробежали по его лицу.

- Я правду говорю, - виновато потупился Сергей. - А как это случилось - сам не знаю...

Катя молчала. У ног ее сновали пчелы, то и дело присаживаясь на душистые медуницы. Воздух дурманила отцветающая фиалка. Нещадно палило полуденное солнце. На ветках вздремнули притомившиеся птицы. В лесу было душно и тихо.

...Все это помнилось. Вон тот пень. Буравлев пнул его ногой. Трухлявый край обрушился, осыпав снег лиловой гнилью. Обнажилось изъеденное червями нутро. Буравлев покачал головой и пошел, не оглядываясь.

Тихо шумели сосны, склоняя друг к другу вершины. Под ногами, вперемешку со снегом, бурела опавшая хвоя. В глубине леса зиял овраг. Через его щербатую пасть перевалилась сосна, вздыбив мертвыми корнями глыбу красноватого суглинка. Рядом на елке, между сучьями, устроил "кузню" зеленый дятел. Упершись хвостом в ствол, он будто железным клювом долбил застрявшую в расщелине шишку. Вокруг суетились вороватые сойки, Они с криком бросались за случайно оброненной дятлом поживой.

"Трудно вам придется на этот раз, - посочувствовал птицам Буравлев. Кормежки, видать, маловато припасло вам лето".

Он по сосне перешел овраг и углубился в лес. В стороне от проселка, в лощине, густилась двухметровая шелюга. Внизу она, у самого снега, отливала золотисто-желтыми оттенками. Выше краски менялись, переходили в оранжевый цвет, а уже вершины полыхали вишневыми отблесками.

Вдоль дороги перед ним вставали свежие пни. Деревья, как видно, пилили наспех, без разбора, какие полегче. На прогалинах разбросаны вершинки сосен, помятый и изломанный молодняк. Елки со стороны, где падали деревья во время порубки, стояли без сучьев и казались безголовыми, безрукими.

Буравлев сорвал с плеча двустволку, прошел вдоль прогалины. "Попадись этот негодяй - заряда не пожалею!"

За порубками потянулся бурелом. Он, по-видимому, не убирался десятками лет. В низинах дорогу преграждал чахлый, замшелый осинник. Здесь стояла мертвая тишина. Птицы и те избегали эти гнилые чащобы.

"Куда смотрел Ковригин? - досадовал Буравлев, думая о бывшем лесничем. - Разве так можно хозяйничать? Да, небогатое он оставил мне наследство..."

Под тяжестью саней хрустнул сучок, на повороте пискнули полозья. Буравлев настороженно остановился, крепче сжал в ладонях цевье ружья. Из-за березняка показалась подвода. На розвальнях сидел плотный, лет под пятьдесят, мужчина. Левый рукав его полушубка был заткнут в карман. Сбоку, нажимая на кресла саней грудью, свешивался мальчонка. Голова его до глаз утопала в ушанке. Хворостинкой он вычерчивал на рыхлом снегу замысловатые зигзаги. Буравлеву показалось, что этого паренька он уже где-то видел.

У неглубокого отрожка лошадь остановилась. Однорукий, передав вожжи мальчику, с топором зашагал по сугробам. У молодой елки он задержался, осмотрел ее. Стук разбудил лес. С березки сорвалась стайка свиристелей, где-то в чащобе закричала сойка, предупреждая об опасности.

"Порубщик!.. - В груди Буравлева стало горячо. - И мальчишку тому же учит, мерзавец! Ну погоди ты!.."

Удары топора смолкли. Однорукий взвалил елку на плечо и, пошатываясь, направился к розвальням. Мальчик запрыгал, весело закричал. Внезапный ветер, взметнув снежную пыль, зашевелил хвоинки на елке. Лошадь испуганно насторожила уши. Шарахнулась. Мальчик не удержался, вывалился в сугроб. Вожжи, обметав шею, потащили его. Неизвестный человек метнулся вслед за санями.

Буравлев отбросил ружье, в несколько прыжков оказался перед лошадью. Оглобля ударила в плечо. Он попятился, но устоял. Пальцы мертвой хваткой вцепились в уздечку. Ноги пропахали снег.

Мальчик, почувствовав облегчение, приподнялся на локтп. Буравлев увидел его мокрое лицо, налитые ужасом глаза. И сразу вспомнил, что видел его на реке.

- Ну ничего! Не то еще бывает!.. - подбодрил он мальчишку.

Однорукий подскочил, поднял мальчика и прижал к груди.

- Как мне благодарить вас?! - Голос его звучал глухо и растерянно.

Буравлев кашлянул, смущенно задвигал бровями. Темные глаза однорукого вдруг расширились. Он осторожно опустил мальчика, сдвинул на затылок шапку.

- Серега!.. Сергей Иванович? Неужто ты? Живой, значит? Вот, чертяка, и не признает!.. Анекдот...

Буравлев вгляделся в лицо порубщика. Что-то давно забытое, но близкое и знакомое угадывалось в его кустистых рысьих глазах, в хрящеватом обветренном носе. И тут захолонуло сердце.

- Андрюха Дымарев?.. Вот встреча!.. - Он рванулся к однорукому, обхватил его плечи. - Никогда бы не подумал!..