Розалинда Лейкер - Венецианская маска. Книга 1

• Название: Венецианская маска. Книга 1
• Автор: Розалинда Лейкер
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-88590-039-6

Венецианская республика, конец XVIII века. В центре событий романа — судьбы двух юных девушек, воспитывавшихся в приюте, где готовят оперных певиц. Выйдя замуж за юношей из враждующих венецианских семей, героини оказываются в самой гуще волнующих событий, полных насилия и страстей. Ценою неимоверных усилий они преодолевают немыслимые препятствия, встающие на их пути.

---

Его потрясло обнаруженное среди бумаг Анджелы письмо, которое она написала ему всего за десять дней до этого ужасного происшествия на канале Гранде.

А писала она следующее:

У меня такое предчувствие, что я не переживу моей беременности. Это значит, что тебе придется жениться еще раз, мой горячо любимый муж, и я умоляю последовать тому выбору, который я осмелилась сделать для тебя. Я хочу, чтобы у тебя была молодая жена, которая бы любила тебя и смогла бы дать то, что я оказалась не в силах. Возьми в жены маэстру Мариэтту из Оспедале делла Пиета. Я поняла, что эта девушка мужественная и решительная, если в этом возникнет нужда. Тем более, что теперь она полностью доверяет тебе так, как всегда доверяла тебе я, а когда она поет, то в ее голосе столько чувства, и оно глубоко, подобно морю. Нет, нет, чувство это не имеет ничего с тем молодым французом, хотя, возможно, ей самой так не кажется. Просто оно помогло ей познать себя, а если ты сумеешь завоевать ее любовь, ты будешь счастлив. Я, для которой наш брак был всем, могу лишь завещать тебе быть всегда счастливым.

Письмо лишь усилило его боль, сделав ее еще более острой. Ему показалось ужасным, что Анджела, предчувствуя свою скорую смерть, таила ее от всех и от него, даже не подозревая, что погибнет она вовсе не от родов. В том, что с ней произошло, он винил только себя, он не мог простить того, что вовремя не заметил этих негодяев Барнаботти на гондолах; не подозревал, какими переживаниями обернется эта беременность, и в особенности переживал, что не дал ей возможности высказать ему все, не прибегая к такому средству, как письмо. И теперь он готовился выполнить любое ее последнее желание, именно поэтому он считал себя обязанным последовать ему и поступить так, как она его просила. Она всегда знала, какая другая женщина привлекает его, но это никогда не поколебало ее доверия к нему и никогда не давало повод для утраты этого доверия. Так почему же она не заметила, что исходивший от Мариэтты магнетизм вызывал не больший интерес, чем тот, который возникает у любого мужчины при виде очень привлекательной женщины, будь то целомудренное создание из стен Оспедале или заурядная куртизанка?

Строго говоря, это не было таким уж необычным явлением, когда какая-нибудь женщина из породы тех, кому не свойственно гипертрофированное чувство собственности, выбирала для мужа свою преемницу. Например, именно так поступила его бабушка. Если быть объективным, то это явление — далеко не беспрецедентное в среде знати, поскольку большинство браков зиждилось не на чем ином, как на материальной выгоде, впрочем, Доменико не сомневался, что и в крестьянской среде такое происходило нисколько не реже. А для его маленькой Анджелы с открытым, добрым сердцем и не могло быть по-иному, даже перед лицом смерти, она приняла решение в его пользу.

Он не был готов к тому, чтобы перед ним за столом сидела другая, или голова другой возлежала на подушке рядом. Его чисто физические потребности с лихвой удовлетворялись теми ищущими острых ощущений женщинами, имеч которых он никогда не знал и чьих лиц не мог видеть из-за скрывавших их масок — они хотели получить от него лишь то, чего он хотел от них. А на Мариэтте он женится тогда, когда созреет для этого решения. А пока пусть себе поет для Оспедале. А на тот случай, если этот французик надумает вернуться, он приглядит, чтобы она была под надежным запором.

Мариэтта обнаружила присутствие Доменико уже на Лидо, — когда все после обряда Венчания с Морем сходили на берег, чтобы отправиться в церковь, но он тогда не смотрел в ее сторону. Потом она снова увидела его во Дворце герцога на большом банкете, где пела во время его завершения, но он был далеко от нее, на другом конце огромного, в виде подковы, стола. И эта старая враждебность к нему, природа которой была ей до сих пор не ясна, снова зашевелилась в ней.

Всех в Оспедале весьма удивило, когда стало известно, что Доменико Торризи стал членом директората. Вначале это обеспокоило Элену, она опасалась, что ее перестанут допускать в Оспедале, имея в виду ее родственные связи с домом Челано, но никаких указаний или ограничений по этому поводу от нового директората не последовало.

Он был редким гостем в Оспедале, появлялся лишь тогда, когда на заседании директора требовался его голос при решении того или иного важного вопроса.

— Мне кажется, — делилась своими впечатлениями, с Мариэттой Элена, — он рассматривает Оспедале как нейтральную территорию, такую, например, как Зал Большого Совета, где при решении государственных вопросов присутствуют и Торризи, и Челано одновременно.

— Ну что же, посмотрим, будет ли это так, когда хор будет выступать в следующем месяце в Палаццо Челано.

К их великой радости, Доменико не стал раздувать это обстоятельство, и они провели чудесный вечер в доме Элены в окружении своих подруг из Оспедале. Многие девушки были новичками в хоре, поскольку пришли туда уже после того, как она покинула его, но и их принимали, будто старых друзей. И их ангельские голоса, казалось, развеяли ту гнетущую атмосферу, которая сгустилась во дворце после скандала Филиппо с его матерью.

А дело было так. Синьора Челано имела обыкновение приезжать, когда ей было угодно, и оставаться столько, сколько ей заблагорассудится, кроме того, никогда не предупреждала о своих приездах заранее и не дожидалась приглашений. В этих визитах ее неизменно сопровождала Лавиния. Приехав, синьора Челано сразу же начинала раздавать приказы, и Филиппо, целый день проводивший в Сенате в жарких спорах с Доменико Торризи, хотел иметь дома спокойный ужин в обществе Элены и отдых. Он обычно обсуждал с ней события дня, и хотя подозревал, что временами ей было скучновато, она тем не менее ни разу не позволила себе показать этого. Присутствие на ужинах матери и сестры неизменно накаляло атмосферу и задевало его неукротимый нрав.

— Вот это сюрприз, — произнес он, обнаружив во дворце мать в сопровождении сестры, и его тон недвусмысленно свидетельствовал о том, что сюрприз не из приятных.

— Ну, коль ты, сын мой, не желаешь приехать ко мне, ничего не остается, как приехать к тебе самой.

— А зачем мне это? — спросил он после того, как торопливо чмокнул мать в щеку и кивнул в знак приветствия сестре.

— Мне показалось, что ты просто забыл сообщить мне, что Элена ждет ребенка.

Филиппо перевел взгляд на Элену, опущенный вниз взгляд которой говорил о том, что она уже подверглась допросу синьорой Челано относительно этого. А эта тема не раз поднималась и им самим в беседах с женой, и всегда заканчивалась тем, что Элена заливалась слезами, а он сам готов был лопнуть от злости. Почему она ни разу не понесла от него, лежало за пределами его понимания, поскольку Элена была молода и на здоровье никогда не жаловалась, а Филиппо вовсе не желал, чтобы мать во время внезапных визитов сыпала ему соль на рану.

— А мне нечего было тебе сообщать.

— Нечего? — переспросила Аполина ледяным тоном. — Ты женат уже больше года. Скажи, пожалуйста, сколько же еще твоим родственникам ждать, пока ты осчастливишь их наследником?

— Мать, ты переходишь границы, — предостерегающе произнес Филиппо.

Но Аполина, слишком взбешенная, чтобы прислушаться к предостережениям, хорошо помнила, что не кто иной, как Филиппо не раз подначивал ее любимого Марко насчет его мужских способностей.

— Может быть, все дело в тебе? — без обиняков спросила она. — Или же в твоей жене, которая не желает выполнять свой материнский долг?

— Замолчи! Я здесь хозяин! И не позволю тебе говорить со мной в таком тоне!

— Ах, да, да, ты хозяин. — Ее гнев сменился издевкой. — Ты прав, хозяин здесь ты. Потому что, если бы хозяином здесь был Марко, он уже давным-давно порадовал меня внуком.

Элена, не в силах больше выносить этой сцены, вскочила и в отчаянии выбежала из столовой. Вслед ей понеслись крики, угрозы, оскорбления, которыми матушка и сын осыпали друг друга. Потом, когда миновал час или чуть больше, все стихло, и она услышала шаги Филиппо. Элена живо представила себе, в каком он сейчас настроении, и затряслась от страха, инстинктивно закрыв лицо руками — будь что будет. Супруг настежь распахнул двери спальни.

— Мать и Лавиния отбыли, — сообщил Филиппо, глаза его пылали гневом, но он, видимо, из милосердия, старался не смотреть на нее. — И я сказал ей на прощание никогда больше не появляться в моем доме.

— А куда же они пойдут? — голос ее задрожал сильнее, когда она увидела, как он, заперев дверь на ключ, стал раздеваться.

— К кому-нибудь из братьев, я так думаю. Но это меня не интересует. Хотя должен признать, что она все-таки права. Мы должны покончить с этими бесконечными проволочками и обзавестись ребенком.

Филиппо, схватив Элену за запястья, с силой швырнул прямо на пол. Все произошло очень быстро, как всегда, но, скорее всего, и на этот раз все его усилия были обречены на неудачу.