Лора Брантуэйт - Вдоль по радуге

• Название: Вдоль по радуге
• Автор: Лора Брантуэйт
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7024-2724-9

Без прошлого нет будущего. Кэтрин Данс с этим категорически не согласна. Бежать куда глаза глядят. Забрать самое главное — сына. Ничто не важно, кроме свободы и надежды — надежды начать новую жизнь. И пусть даже в этой новой жизни не будет любви: любовь осталась в прошлом, где самый близкий и дорогой человек, ее муж, любовь эту растерзал и унизил. И он станет ее искать, он придет за ней, но не потому, что любит, а потому что его ведет извечный инстинкт охотника. И одной ей не выстоять. Где искать защиты и помощи? На кого надеяться затравленному зверьку? И что сможет противопоставить ее случайный добрый знакомый коварному и опасному врагу?

---

Позже Грег, правда, начал сомневаться: правильное ли принял решение? Да, в больнице ее найти проще простого, но там, по крайней мере, полно народу, и Дэвида могли бы задержать, не позволить ему сотворить что-то непоправимое.

У него дома она в большей безопасности в том плане, что Дэвид не вычислит ее местонахождение. По крайней мере, если и вычислит, то нескоро. Но что делать дальше? Глупо отсиживаться, нужно действовать, и действовать наверняка — но осторожно, чтобы враг ни о чем не догадался.

Ему даже пришла в голову мысль о ловле на живца, и он чуть не выбил себе зубы кулаком за такую глупость. Кэтрин — не наживка. Она женщина, которую ему нужно, любой ценой нужно защитить.

Он сменил тактику — постарался организовать все так, чтобы по большей части работать дома. Поговорил с ребятами-полицейскими, чтобы неподалеку от дома всегда дежурила машина. Он даже оборудовал дом «тревожной кнопкой». Будь его воля, он обнес бы его каменной стеной высотой в три этажа, выпустил во двор десяток тренированных доберманов-охранников и установил по периметру стены вышки для наблюдения, а взвод бойцов спецназа и установка ПВО вообще сделали бы его счастливым человеком.

Была еще пара вещей, которая сделала бы его счастливым человеком.

Он хотел бы увидеть Дэвида Данса за решеткой. Или еще лучше — мертвым.

И он страстно желал провести ночь с Кэтрин. И чем больше желал — тем с большей яростью гнал от себя эту мысль.

Чем больше он гнал от себя эту мысль — тем сильнее становилось желание.

Он уже не мог выносить ее присутствия. Точнее, конечно, ему приходилось с этим мириться, но он стал нервным и раздражительным. Сорвался на приходящую домработницу. Накричал на Айвори, которая потом полчаса рыдала.

Том почтительно обходил его стороной. И только Кэтрин ничего не боялась. Потому что ей с ним ничего не угрожало. При нем она без всякой видимой причины разбила стакан с молоком, выронила из рук, когда за окном громко проревел автомобильный гудок, и белая жидкость расплескалась по ковру вперемешку со стеклянными осколками. Кэтрин разразилась потоком почти беззвучных, но очень скверных ругательств.

— Извини, я сейчас уберу, — сказала она без тени раскаяния в голосе.

— Ничего страшного, — ответил он без тени раздражения: он испытал только интерес и некое умиление: надо же, такая скромница — а так бранится.

Но когда он разбил телефонный аппарат, швырнув его в стену только потому, что ему не понравился тон человека на другом конце провода, Кэтрин, похоже, не на шутку испугалась.

За ужином они с Томом были особенно молчаливы. Грег заметил, что Том старается есть побыстрее, чтобы как можно скорее убраться подальше из столовой, где висела грозовая туча. Может, она была не грозовая, и не туча вовсе, но очень уж высокое напряжение стояло в атмосфере.

Том в три укуса расправился с куском абрикосового пирога — Кэтрин в отпуске упражнялась в кулинарии — и попросил разрешения посмотреть телевизор в своей комнате.

— Да, конечно, милый, — рассеянно согласилась она и добавила строго: — А в десять чтобы свет был выключен и ты лежал в постели. Я проверю.

— Да, мам. Пока, дядя Грег. — Он опасливо покосился на Грега, будто легонько стрельнул глазами исподлобья, и помчался наверх.

— Он меня дичится. Я иногда смотрю, как он общается с этим парнем, Сэмом, и завидую.

— Сэм — еще мальчишка, даром что ему уже почти тридцать. Он очень мягкий, и у него явные педагогические наклонности. Он говорил, что намерен сменить работу — устроиться в школу.

— Это многое объясняет, — с присущей ему иронией, но несколько невпопад отозвался Грег.

— Мы живем у тебя уже полторы недели, — сказала Кэтрин.

— Да, — сказал Грег нейтральным тоном: он не знал, куда она клонит.

Кэтрин помолчала.

— Я чувствую, что мы стесняем тебя.

— Правда?

— Чистая.

— Странно. Потому что вы меня не стесняете нисколько.

— Странно, — с неожиданной язвительностью передразнила Кэтрин, — потому что ты всем своим видом показываешь, что это так.

— Неужели?

Кэтрин скомкала салфетку.

— Извини меня. Я нервничаю. Мне не нужно этого говорить, точнее — не нужно так говорить. Я понимаю твои чувства. У тебя была жизнь со сложившимся укладом, спокойная, важная, интересная работа, дома — все условия для того, чтобы доделывать незаконченные дела и отдыхать, а теперь все наперекосяк: ты взял на себя по моей просьбе огромную проблему — меня, да еще с ребенком. Том не хулиган, но все равно ребенок, и ему нужно бегать, прыгать и громко смеяться…

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Чтобы ты видел: для меня очень ценно то, что ты взял меня к себе. Я благодарна тебе. Но дальше так продолжаться не может.

— Что ты имеешь в виду? — Грег ощутил, как что-то оборвалось внутри.

— Я думаю, что нам с Томом нужно уехать. Мы ничего не решим, сидя здесь.

— И куда ты поедешь?

— Не знаю.

— Что значит — не знаю?

— Именно это и значит. Только на этот раз я постараюсь спрятаться получше.

— Получше — это как?

— Сменю имя и фамилию. Может, профессию…

Про профессию она сказала с гораздо большей горечью, чем про имя.

— Пойдешь работать официанткой? Или продавщицей? Или уборщицей?

Грег все сильнее бесился с каждым своим словом. Эта женщина невыносима! Он готов убить любого, кто захочет поставить ее, великолепного, талантливейшего врача, за прилавок или дать в руки швабру — неужели придется убить ее саму?!

— А? Отвечай! Ты дура или нет?!

Он вскочил и выдернул ее из-за стола, крепко схватив за плечи. Тело Кэтрин напряглось как струна, он почувствовал это — и в нем вспыхнуло желание, да такое сильное, что опалило разум, затмило на мгновение сознание. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы притянуть ее к себе, близко-близко, и заглянуть в глаза, в самую глубину зрачков, и увидеть там…

Грег опомнился и оттолкнул ее почти грубо. Кэтрин ахнула.

— Что ты там себе надумала?! Прятаться до конца дней своих?! Позволить ему растоптать себя — не так, так эдак?!

— Да я уже прячусь! — взорвалась Кэтрин. — Только это бесполезно, он уже один раз нашел меня, и когда найдет во второй — вопрос времени! И ты меня не спасешь!

— Ты так в этом уверена?! Кэтрин расплакалась.

Грег остолбенел. Все его инстинкты шептали ему: обними, утешь, поцелуй, сделай что-нибудь… Его страх близости кричал в голос: нет, не делай этого, к черту все, если сейчас обнимешь — все, тебе конец!

«А почему конец? — отстранение подумал Грег. — Может, самое начало…»

Он сжал ее в объятиях и спрятал ее голову у себя на груди. Кэтрин дважды громко всхлипнула, а потом внезапно успокоилась. Это было так неожиданно, что Грег слегка отстранился, чтобы посмотреть: а правда ли она не собирается больше плакать?

— Я хочу убить его, — серьезно сказал Грег. Слишком серьезно. Да, эта мысль грешным делом приходила ему в голову, но он не додумывал ее до конца.

А это был бы выход…

Дьявол, что происходит? Это искушение ему, государственному обвинителю, человеку, который призван защищать закон и изобличать виновных?

Кэтрин покачала головой:

— Не надо. Я тоже хочу. Но не надо. Это грех. Том не простит, я не прощу — ни тебе, ни себе. Не так уж сильно я его ненавижу. Просто хочу, чтобы он оставил меня в покое.

Грег почувствовал, что она говорит чистую правду.

И тут же, почти без паузы, упала следующая фраза:

— Почему ты так переменил свое отношение ко мне?

— С чего ты взяла? — хриплым, чужим голосом спросил Грег.

— С самого начала я чувствовала, что ты мужчина, а я женщина. Между нами не то что искры — молнии сверкали. И не думай, что мне легко это говорить. Я слишком много выпила вина, наверное…

— С самого начала ты чувствовала… — подтолкнул он ее.

— Да.

— А теперь? Разве ты не чувствуешь этого теперь?

Много лет, даже будучи пьяным, Грег не испытывал головокружения. Он почти забыл, что это такое. Надо же — вспомнил… Ее тихий голос, казалось, тонул в грохоте его сердца. Тонул — но он все равно слышал. Или читал по губам. Он смотрел на движение ее губ — смотреть в глаза было нестерпимо.

— Теперь… чувствую. Но другое. Что ты мужчина, а я женщина, между которыми ничего нет и быть не может.

— Глупая женщина, — прошептал Грег и с тихим рычанием привлек ее к себе.

Это было как никогда.

Кэтрин хотелось умереть, чтобы спастись от того торнадо ощущений, что зрел в ней и готовился затмить разум, сорвать с нее все маски и приличия, закружить и перетасовать все мысли и представления о том, как это должно быть между мужчиной и женщиной.

Ей хотелось умереть — и тут же воскреснуть. Воскреснуть уже новой собой, лишенной стыда и стыдливости, жаркой, как лава в жерле вулкана, податливой, как разогретый руками воск. Чтобы отдаться Грегу, как она никогда никому не отдавалась. Чтобы он узнал ее настоящую. Она не знала наверняка, зачем это нужно, но догадывалась смутно, что без этого нельзя, не получит она и десятой доли того удовлетворения, которого жаждет, без которого изнемогает, сгорает изнутри…