Уинифред Леннокс - Неужели это я?

• Название: Неужели это я?
• Автор: Уинифред Леннокс
• Издательство: Международный журнал "Панорама"
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7024-0952-3

Влюбленные смотрят на жизнь сквозь очки, превращающие медь в золото, ничтожество — в величие, недостаток — в достоинство. Но неизбежно наступает прозрение, и расплата за него высока, потому что поруганные надежды — это занозой сидящая в сердце боль, бессонные ночи, неизбывный страх повторить ошибку. Через все это прошла Санди Тампл, но женская мудрость и природный оптимизм помогли ей не сломаться под ударами судьбы и обрести любовь и счастье — настоящие, навсегда.

---

Усевшись вновь за стол, они выпили по бокалу вина, пожелав друг другу исполнения сокровенных желаний. Потом отдали дань чудесной кухне. Серж без конца шутил, описывая в лицах переезд, изображая, как Элен выбирала квартиру, как покупали хозяйственные мелочи.

— Самое необходимое, самое необходимое. — повторял он тоненьким голоском, — и мы притащили домой старинный глобус, представляешь, Санди? Но мне же необходимо отдыхать, — снова заговорил он тоненьким голосом, — а отдыхаю я, только путешествуя.

Обе женщины расхохотались.

Уже лежа в постели, Санди с удовольствием вспоминала проведенный вечер. Филиппа все не было. Он вернулся, наверное, под утро, потому что, когда Санди собиралась на работу, он еще спал. Распорядок дня у него был теперь, как у светских львов: Филипп ложился утром и спал часов до четырех дня. Он сонно улыбнулся Санди, перевернулся на другой бок и снова заснул.

Настроение у Санди сразу испортилось. Филипп погибал, губил свой талант у нее на глазах, а она ничего не могла поделать. Если она пыталась ему что-то втолковать, он злился и раздражался. Упрекал, что Санди не хочет его понять, что не любит. И она с ужасом признавалась себе, что, наверное, он прав, действительно не любит его, поэтому, совместная жизнь у них и не ладится, поэтому Филипп и занялся всякими глупостями. А когда она молчала, он обижался на ее отчужденность и равнодушие.

С невеселыми мыслями Санди отправилась в издательство. На этот раз встреча была короткой, и, позавтракав по дороге, она приехала в свой офис раньше, чем планировала.

Лили передала ей факсы, сообщила о телефонных звонках. Один факс очень порадовал Санди: американское издательство наконец-то уступило права на серию детективов. Этих прав добивалось маленькое издательство в предместье Парижа, для которого они были спасением. Сейчас она позвонит месье Леру и порадует его.

Она вошла в кабинет, чтобы тут же набрать номер Леру, но красная папка на столе привлекла ее внимание. Что это? Неужели? И почему-то перехватило горло от волнения.

Она взяла папку в руки, перелистала. Так и есть. Роковая женщина, Карменсита, что она здесь делает? Как сюда попала? Неужели Поль приходил, а я... я... Санди почувствовала себя маленькой девочкой, которую несправедливо лишили рождественского подарка...

— Лили, красную папку принес вчера мужчина? — спросила она.

— К сожалению, не знаю. Я отлучилась на почту, а здесь оставалась та самая посетительница, которая собиралась позвонить вам вечером.

— Меня вчера не было дома, — сказала Санди. — Ничего, все выяснится. Просто...

Просто она была безумно рада получить весточку от Поля и была бы безумно огорчена, если бы он уехал, не повидав ее. Но такого быть не могло, она это чувствовала. Он подавал ей знак, что вот-вот появится. Он всегда был выдумщиком... Или... Или к нему вернулась его роковая женщина. Она безумно ревнива, следит за каждым его шагом, но он все-таки находит предлог и едет в Париж, чтобы повидаться с Санди.

Она уже видела, как Поль крадется по дому в предрассветных потемках, стараясь не скрипнуть половицей, как оставляет в гостиной записку: «Срочные дела призывают меня в Париж! Литагент назначил мне свидание!» Торопливо садится в машину и мчится в Париж. Ее он не застает и оставляет папку, своеобразный сигнал: «Я здесь! Жди меня!».

Санди от души расхохоталась: вот и роман готов. Может, ей тоже начать писать? Похоже, что склонность к творчеству возрастает у нее с каждой секундой. Вот что значит общение с Полем. Стоит ему появиться, как все вокруг преображается, все меняется, пускается в рост — фантазии, таланты, желания, возможности! Хватит! — оборвала она себя. Ясно одно: Поль в Париже и скоро появится. Значит, нужно как можно скорее разделаться со всем, что намечено на сегодняшний день, переделать все дела, чтобы освободиться и иметь возможность удрать, как только он позвонит. И они отправятся странствовать по прошлому, по будущему, куда захочется...

Санди с головой погрузилась в работу, но чутко прислушивалась к любому скрипу, шороху, шуму шагов. В любой миг она готова была встрепенуться и расцвести радостью навстречу входящему Полю.

Глава четырнадцатая

Любовь

Лола вернулась в Валье поздним вечером. Вспоминая о Париже, она невольно улыбалась, довольная своей поездкой, которая все прояснила, все расставила по местам. Улыбаясь, она вспоминала, как покупала на Бульварах красную папку, как шла в литагентство, какой оказалась мадемуазель Тампл. Теперь Лола проникла в тайну Поля. Увидев вместо прилизанной старой девы, какой она представила себе литагентшу, хорошенькую куколку, она поняла, в кого он влюблен, и не могла не предупредить эту куколку: от Поля действительно ничего хорошего не дождешься. Так что пусть не надеется. Он ненормальный. В этом Лола убедилась окончательно и бесповоротно. Только ненормальный мог увидеть в ней, в Лоле, роковую цыганку, а в хорошенькой куколке — грозную воительницу в шлеме. Недаром все в Валье считают его чудаком, такой он и есть. С души Лолы свалился тяжелый камень: не она была какой-то не такой, а он. Больше она на него не обижалась, на больных не обижаются. Наоборот, даже сочувствовала.

Вторую половину дня она провела у Анни, полюбовалась малышами. Как она была бы счастлива иметь любящего мужа, рожать ему детей, прижимать к себе теплое крошечное существо, глядеть в ясные глазки! Но это у нее будет. Нося по комнате сына Анни, Лола поняла, что хочет одного: прочного семейного счастья. Помыкалась по белу свету, хватит. Пора вить гнездо.

— Париж тебе на пользу, Лола, — такими словами встретил ее Поль. — Давно я не видел тебя такой счастливой и спокойной.

— Мне на пользу не Париж, а добрый семейный дом, где муж зарабатывает на жизнь, а жена растит прелестных малышей, где все счастливы и довольны, — с невольным упреком сказала Лола.

Поль про себя содрогнулся, вспомнив этот семейный дом — тесноту, беготню малыша, а теперь еще и надрывный плач младенца.

— Рад за них и за тебя, Лола. А моя малышка чувствует себя из рук вон плохо, — честно признался он. — Сколько я с ней ни нянчусь, ничего не выходит.

Поль уже начинал приходить в отчаяние: сколько он ни бился, картина ему не давалась. Каждое утро он вставал с надеждой, что именно сегодня найдет нужный нюанс, оттенок, штрих, который оживит мастерски сделанный портрет. Но проходил день, а портрет становился еще мертвее. Невольно он то и дело посматривал на бесхитростный натюрморт, который говорил о Санди куда больше, чем ее собственное лицо, которое смотрело на него прекрасными серыми, но безжизненными глазами.

По сто раз на дню Поль проверял: может, я позабыл, какая она, фея Мелисанда? Но нет, она стояла у него перед глазами — смеющаяся, искрящаяся. Да ведь он и не собирался писать ее портрет, а хотел изобразить саму жизнь, которая явилась ему в чудесном женском обличье. И ничего не получалось.

Услышав его огорченное признание, Лола только вздохнула: у Поля все одно и то же, опять ничего не получается. Ну что ж, значит, и эту будет зарисовывать. Лоле уже и обидно не было, что он уничтожает ее портреты. Честно говоря, они ей совсем не нравились. Да и кому понравится такая уродина? Нет, хорошо, что люди ее такой не увидели.

А вслух она посочувствовала:

— Очень жаль, что ничего не выходит. Но ты же упорный, я знаю, ты от своего не отступишься.

— Конечно нет. Ложись отдыхай, а я пойду еще поработаю.

Поль поцеловал ее в лоб и исчез на своем чердаке. Лола еще долго слышала его шаги у себя над головой. Ему не спалось, он о чем-то думал.

Встала Лола довольно рано, но Поль уже стоял за мольбертом, когда она поднялась в мастерскую. Он не любил, когда его тревожили за работой, и Лола никогда не делала этого. И напрасно. Столько времени она поддерживала его заблуждения, робела перед ним, чувствовала себя неправой. Но теперь она хотела развеять эти заблуждения, вернуть Поля на землю, сказать ему правду. Пусть он все увидит так, как оно есть на самом деле. Она больше не собиралась потакать его чудачествам, она хотела помочь. Еще не поздно, Поль вполне может найти себе дело по душе, стать нормальным человеком, как все. Лола чувствовала, что должна поговорить с ним начистоту, и поговорить немедленно.

Но когда она поднялась в медовую, освещенную ярким солнцем комнату, то невольно ею залюбовалась. Грузная массивная фигура Поля занимала в этом струящемся золотистом пространстве центральное место. Он полуобернулся к ней и недовольно нахмурился.

Раньше Лолу как ветром сдуло бы. Раньше, но не сейчас. Она уже стояла за плечом Поля и смотрела на золотисто-рыжую крупную женщину с широко расставленными глазами. И вдруг ее одолел неудержимый смех. Она смотрела на портрет и хохотала. Неудержимо. До слез. Поль с недоумением смотрел на нее.