Амазасп Бабаджанян - Танковые рейды

• Название: Танковые рейды
• Автор: Амазасп Бабаджанян
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-32119-3

Он воевал по-суворовски: не числом, а умением.

Он по праву считается одним из лучших танковых командиров Великой Отечественной.

На склоне лет он стал главным маршалом бронетанковых войск и начальником танковых войск Советского Союза.

А прославился Амазасп Бабаджанян еще в августе 1941 года, когда его танковый полк, совершив ночной марш по вражеским тылам, захватил «высоту смерти» под Ельней, что заставило немцев оставить город.

С тех пор танковые рейды стали специализацией этого храброго, находчивого и высокообразованного командира. В течение всей войны танкисты Бабаджаняна, сражавшиеся в корпусе легендарного Катукова, были на острие главного удара Красной Армии — сметали вражескую оборону, громили немецкие коммуникации, брали города в глубоком тылу противника. Полковник Бабаджанян отличился при форсировании Днестра, на Сандомирском плацдарме (где был тяжело ранен в грудь, но всего через 20 дней вернулся в строй) и в битве за Берлин. Обо всех этих сражениях Амазасп Хачатурович рассказал в своих мемуарах, признанных одной из лучших книг о боевом применении советских танков в Великой Отечественной войне.

В данном издании воспоминания главного маршала бронетанковых войск дополнены уникальными фотографиями из семейного архива и личными записями автора, порой очень жесткими и критическими, которые прежде никогда не публиковались.

---

Но дело, видимо, не в этом. Раз уж автор решил «доказать», что все были против него и какую героическую борьбу ему пришлось вести «в тяжелых и неравных условиях», то ему не до объективных фактов.

Необходимость дальнейшего совершенствования дивизионной пушки очевидна только Грабину.

Он пишет: «…ГАУ не возобновило с нашим заводом договор на продолжение производства Ф-22 в 1941 году, мотивируя это тем, что дивизионными орудиями армия полностью удовлетворена в соответствии с мобилизационными планами Генштаба. А если это так, то кому нужна новая дивизионная пушка, будь она сверхсовершенна?..

И все же мы взялись за эту работу, предварительно взвесив все „за“ и все „против“. Соображения были следующие: самый приблизительный подсчет (подчеркнуто мной. — А. Б.) показывал, что на вооружении Красной Армии к началу 1941 года все-таки меньше дивизионных орудий, чем было на вооружении русской армии перед Первой мировой войной. Масштабы Первой мировой войны не могли не уступать развороту будущей войны, неотвратимость которой ни у кого из нас не вызывала сомнений. Следовательно, не исключена возможность, что придется возобновлять производство Ф-22 УСВ. А раз так, гораздо выгоднее иметь про запас на случай войны новую дивизионную пушку, которая по всем показателям будет превосходить Ф-22 УСВ» (№ 9, 1974 г., стр. 169).

Здесь Грабин не ограничивается оглуплением отдельных должностных лиц. Видимо, ни ГАУ, ни Генеральный штаб были не в состоянии либо не удосужились произвести даже «самый приблизительный подсчет», чтобы сравнить количество стволов дивизионной артиллерии у нас и в старой русской армии, правильно оценить мобилизационные потребности, мыслили категориями Первой мировой войны и совершенно не представляли себе масштабов будущих боевых действий.

Зачем понадобилось автору путать вопросы серийного выпуска с разработкой новой пушки? Всему миру известно, что в вопросах развития вооружения и военной техники нельзя стоять на месте. Не ставили точку на последнем серийном образце ни артиллерия, ни танки, ни авиация.

И вновь противопоставление себя всем и вся, не видящим дальше своего носа, выпячивание собственной личности — единственного провидца, умеющего заглянуть в будущее и смело закладывающего его основы вопреки всеобщему противодействию.

Непозволительно фамильярно и бесцеремонно Грабин разглядывает и описывает одного из выдающихся героев Гражданской войны, видного военного деятеля М. Н. Тухачевского:

«Внешность М. Н. Тухачевского не соответствовала моим представлениям о большом пролетарском полководце. Уж очень красив и молод, созданный как будто не для военных, а совсем для других (?) дел» (№ 11, 1973 г. стр. 134).

Говоря о приверженности М. Н. Тухачевского к идеям использования в артиллерии динамо-реактивного принципа, автор приписывает ему легкомыслие и недальновидность в решении вопросов, имеющих первостепенное значение для обороны страны, и мимоходом так характеризует его, а заодно подчеркивает свою принципиальность и смелость:

«По-видимому, искренне убежденный в своей правоте, он не мог доказать ее, но, как человек увлекающийся, горячий, не считал для себя возможным отступать. Как я понял, ему до сих пор не только никто не возражал относительно его идеи перевода всей артиллерии на динамо-реактивный принцип, но даже поддакивали: не все решаются говорить начальству правду, если знают, что эта правда будет начальству неприятна. Я же как специалист не мог, не имел права не возражать» (№ 11, 1973 г., стр. 150).

В своих воспоминаниях автор приводит многочисленные примеры бесед с т. Сталиным, который советуется с ним по вопросам вооружения и, в частности, танкового.

Так, в очередной раз вызвав к телефону Грабина, Сталин говорит:

«— Я хочу с Вами посоветоваться. Есть мнение, что тяжелый танк вооружен маломощной пушкой, не отвечающей задачам тяжелого танка…»

И продолжает:

«— Значит, у вас давно сложилось мнение о недостаточной мощности семидесятишестимиллиметровой пушки для тяжелого танка?

— Да, товарищ Сталин.

— Очень жаль, что я раньше не знал об этом. Скажите, пожалуйста, можно ли в тяжелый танк поставить стосемимиллиметровуго пушку?

— Можно, товарищ Сталин.

— Значит, мощную стосемимиллиметровую пушку мы установим в тяжелый танк?

— Да, товарищ Сталин.

— Спасибо Вам за совет, до свидания» (№ 9, 1974 г., стр. 169, 170).

Полноте, т. Грабин, что мешало Сталину узнать ваше мнение? И почему о возможности установки в танк 107-мм пушки он спрашивает вас, а не главного конструктора тяжелых танков т. Котина Ж. Я.? Или Сталину не было известно, кто устанавливает пушку в танк?

Почему-то автор умалчивает о дальнейшей судьбе 107-мм пушки. Видно, причины неудач с ее отработкой нельзя взвалить на военных.

В безудержном самовосхвалении автор переходит всякие границы. Он пишет:

«18 мая на городской площади состоялась моя встреча с избирателями, и дернула меня нелегкая во всеуслышание заявить, что фашистская Германия — наш злейший враг и война неизбежна в ближайшем будущем. Впрочем, „нелегкая дернула“ — неточное объяснение. Я прекрасно понимал и значение пакта о ненападении, связывавшего в то время СССР и Германию, и то, каких трудов стоит продление мирной передышки, и то, как нужна она, чтобы дать Красной Армии современное боевое оружие. И вместе с тем, оказавшись перед моими избирателями, я не мог не высказать им „открытым текстом“ того, что меня волнует.

Читатель, знакомый с обстановкой в стране в те предвоенные месяцы, поймет, как прозвучало мое выступление перед сотнями людей и чем это могло для меня обернуться» (№ 9, 1974 г., стр. 174).

Чего здесь больше — рисовки, самолюбования или политической незрелости?

На протяжении всей книги (более 170 журнальных страниц) не нашлось ни одного доброго слова о других главных конструкторах, о других, не конструкторским бюро Грабина созданных, орудиях. Наоборот, автор старается подчеркнуть недостатки других и самовлюбленно перечисляет преимущества своих решений, своих пушек (№ 11, стр. 155; № 12, стр. 136; № 8, стр. 180) и т. п.

А ведь известно, что мощные длинноствольные орудия, за которые ратовал якобы один Грабин, были установлены на последующих образцах наших танков. В их разработке принимало участие и КБ Грабина, однако лучше с этой задачей справились другие КБ, чьи орудия и были приняты.

Получается (по книге) довольно-таки мрачная картина, и если бы не Грабин и руководимое им конструкторское бюро, то Советская Армия осталась бы без пушек. И сколько «предвидения» у молодых конструкторов во главе с Грабиным, которые в 1934 году решили переехать в Приволжье на безвестный завод, «чтобы возродить на новой основе мозговой центр ствольной артиллерии» (№ 10, стр. 135). Как громко и как нескромно.

Это конструкторское бюро сделало много, его работа по заслугам оценена партией и правительством. Но Грабин в своих воспоминаниях наделяет свое конструкторское бюро такими способностями, которые якобы позволяли решать несвойственные ему задачи. По книге получается, что не над КБ (ОГК) директор завода, а, наоборот, над директором КБ (ОГК). Вот один из примеров. В ОГК «в конце концов единодушно решили: запускать ЗИС-3 и ЗИС-30 на валовое производство» (№ 9, стр. 181).

Непонятно, почему и по чьему заданию КБ обсуждает проблемы танкового вооружения (№ 8, стр. 184), определяет «главенствующие характеристики танка» и приходит к выводу, что «танк — повозка для пушки». Это же абсолютное непонимание сущности танка как вида вооружения. Кроме того, автор воспоминаний очень слабо разбирается в устройстве танков. Только этим можно объяснить такие выражения: «средние танки с колесно-гусеничным движением», «верхний и нижний лобовые листы, нависающие над гусеницей» (№ 8, стр. 19), «мощность брони» (№ 9, стр. 170).

Ошибочные взгляды т. Грабина на предназначение танка как боевой машины иллюстрирует также его ссылка на вооружение французского танка (№ 8, 1974 г., стр. 183). Автор не утруждает себя анализом, нужно ли иметь на танке 155-мм гаубицу (а это была гаубица, а не пушка, как ошибочно пишет автор) наряду с 75-мм пушкой, к чему привела установка такого вооружения в танк. А ведь известно, что этот французский танк, созданный в 1928 году, при весе 75 т имел максимальные толщины брони 35–50 мм, его не выдерживали мосты, он был малоподвижен (максимальная скорость — 15 км/час), громоздок, легко уязвим.

Очевидная сомнительная боевая ценность этого танка обусловила прекращение работы над ним.

Такова же была судьба и других подобных машин. В то же время, когда появилась необходимость и с созданием у нас 122-мм пушки с клиновым затвором (кстати, не конструкции КБ т. Грабина), ее удалось установить в 1943 г. в модернизированный танк ИС-1, получивший индекс ИС-2.

Этот танк при весе 45 т явился наиболее мощным танком Второй мировой войны. Наряду с высокой огневой мощью он был подвижен и хорошо защищен. Известно, что командование немецко-фашистской армии во избежание больших потерь запрещало своим танкистам вступать в единоборство с этим советским танком.