Егор Гайдар - Развилки новейшей истории России

• Название: Развилки новейшей истории России
• Автор: Егор Гайдар
• Жанр: Публицистика

В совместном труде Егора Гайдара и Анатолия Чубайса особое внимание уделено перестройке, распаду СССР и становлению нового российского государства. Книга основана на личном опыте и многолетних размышлениях авторов.

Читателям предлагается самостоятельно оценить реальные и гипотетические последствия принимавшихся решений. О главных тезисах книги «Развилки новейшей истории России» на пресс-конференции рассказал Анатолий Чубайс.

«Само понимание исторического процесса не как абсолютно детерменированного, а как процесса, в котором есть альтернативные варианты развития событий, очевидные развилки, и, может быть еще более важно, невероятно острое личностное ощущение в момент, когда ты вдруг понимаешь, что на тоненькой ниточке у тебя в руках висит страна, а там 150 миллионов человек, и вот она на этой ниточке останется, удастся ее перевести через надвигающуюся катастрофу, или не останется, это решится в ближайшие четыре часа. Точка».

---

Экономические преобразования, осуществленные в 1995 году, не могли пройти безболезненно. Первыми под ударом оказались коммерческие банки. Не будет преувеличением сказать, что практически весь новый банковский сектор России родился и вырос в условиях сверхвысокой инфляции. Неизбежными доминантами банковской активности в этой ситуации становятся краткосрочные банковские операции, ориентированные на спекулятивный результат при крайне низкой эффективности и высоких затратах. Правительственная стратегия на снижение инфляции воспринималась банковским сообществом крайне скептически, адекватных мер по корректировке стратегий коммерческих банков добиться не удалось. Российские банки до 1995 года имели возможности компенсировать неудачные портфельные решения и высокие кредитные риски за счет беспроигрышных операций на валютном рынке, огромной процентной маржи и инфляционного обесценения всевозможных потерь.

Начало стабилизации требовало от банковских менеджеров, во-первых, рационального понимания ее макроэкономических последствий, а во-вторых, изменения стратегии конкурентного поведения. Основная ошибка ожиданий состояла в недооценке масштабов относительного изменения доходности рублевых и валютных активов. Понимая это, экономическая команда правительства пошла на прямой диалог с банками с тем, чтобы донести суть и степень серьезности начатого экономического маневра. Выступая в мае 1995 года на съезде Ассоциации российских банков, один из авторов настоящей книги, говоря о неизбежности снижения инфляции, «выразил абсолютную уверенность в завершении эры развития банков в условиях 15–20-процентной инфляции»[34]. Однако подлинного понимания со стороны банков добиться не удалось.

Кризисные явления в банковской сфере начали проявляться уже в июне 1995 года: некоторые банки нарушили условия выполнения обязательств на рынке межбанковского кредитования (МБК). Однако рынок продолжал работать с прежней интенсивностью вплоть до 23 августа, когда из-за технического сбоя торги были приостановлены. Большинство маркетмейкеров покинуло рынок, опасаясь неизбежной цепочки неплатежей. Произошло почти десятикратное снижение дневных оборотов (с 1,14 трлн до 130 млрд рублей), приведшее к образованию дефицита ликвидных средств. Котировки по однодневным кредитам INSTAR выросли с 77 % перед началом кризиса до 275–350 % в последнюю неделю августа. По отдельным сделкам цена денежных ресурсов доходила до 2000 % годовых.

Этот коллапс межбанковского рынка был неизбежен, так как его обороты не соответствовали степени реального кредитного риска. Несмотря на драматические последствия и даже банкротство ряда банков, в целом этот кризис межбанковского рынка сыграл положительную роль, так как выявил неэффективные банки и заставил Центральный банк усилить с 1996 года регулирование, уделяя гораздо больше внимания выполнению банками нормативных ограничений.

Крайне тяжелым следствием ужесточения денежно-кредитной и фискальной политики стал также рост неплатежей и задолженности по зарплате (в том числе особенно болезненно — в бюджетной сфере). Это вызвало справедливую критику правительства и его экономической команды. Разрешить проблему задолженности удалось лишь после 2000 года на фоне развернувшегося роста экономики и жестких мер естественных монополий по отказу от зачетных систем платежей.

В целом экономические реформы 1994–1995 годов позволили добиться существенной макроэкономической стабилизации, обуздали рост цен, снизив за год инфляцию в 5 раз, развернули экономическую ситуацию в стране с многолетнего падения ВВП к последовавшему позже первому росту в 1997 году. За финансовую стабилизацию пришлось заплатить высокую цену, однако заложенный фундамент позволил в последующие годы преодолеть проблемы, возникшие в результате жесткой макроэкономической политики.

* * *

В 1994–1996 годах важные развилки были пройдены и в сфере приватизации государственной собственности. Завершение бесплатной приватизации в середине 1994 года еще не означало реального перехода российской экономики под контроль частных собственников. В стране были зарегистрированы десятки тысяч акционерных обществ, граждане обменяли приватизационные чеки на их акции. Формально отношения собственности изменились, в некоторых случаях частная собственность даже стала реальностью. Но на большинстве предприятий новые собственники не могли воспользоваться законными правами, корпоративные механизмы подчинения им менеджмента, а тем более его смены, не работали. Реальными хозяевами предприятий оставались «красные директора», которые по-прежнему жили советской логикой. Им было безразлично, в чьих руках контрольный пакет акций, они полагали, что директора как командовали, так и будут командовать. Противостояние «директор — акционер» за очевидным преимуществом тогда выигрывал директор.

Помимо этого, десятки промышленных гигантов оставались в государственной собственности. Они были изъяты из программы массовой приватизации под нажимом директоров, чье лобби в правительстве в 1993–1995 годах было очень влиятельным. Нефтяные гиганты, металлургические комбинаты, морские пароходства оставались под контролем директоров, многие из которых состояли в КПРФ, были решительными сторонниками государственной собственности, которая, по сути, предоставляла им неограниченный контроль над активами.

Надо учитывать, что в те годы и отраслевые министры были категорически против приватизации предприятий своих отраслей. Их поддерживал «крепкий хозяйственник» — первый вице-премьер О. Сосковец, второй человек по объему реальной политической власти в стране, силовики — А. Коржаков, М. Барсуков, А. Куликов. Рыночные экономические реформы как бы «зависли». Был велик шанс, что, начатые в 1992 году, они останутся очередной неудачной попыткой экономических преобразований в нашей истории.

В марте 1995 года В. Потанин предложил реализовать схему залоговых аукционов. Ее суть состояла в выставлении на аукцион права на залог крупных или контрольных пакетов акций крупнейших предприятий, остававшихся в государственной собственности. Победивший на аукционе банк должен был предоставить правительству кредит. Через полтора года правительство обязано было либо возвратить кредит, либо передать предприятия в собственность банков-кредиторов. Идея залоговых аукционов, поддержанная О. Сосковцом, давала надежду на продолжение рыночных реформ.

Возникла развилка, содержащая не только экономические составляющие (передача контроля над крупнейшими государственными предприятиями в частные руки, получение реальных доходов бюджета), но и еще более важные политические. Реалиями того времени была утрата Б. Ельциным былой популярности из-за трудностей, связанных с проведением реформ и провалов в ходе чеченской войны. Налицо — широкая поддержка коммунистов, с одной стороны, и власть, дискредитированная тяжелейшим положением в экономике, низким уровнем жизни, невыплатами зарплат и массовой бедностью — с другой. Впереди были реальные демократические выборы, символ того нового, что было привнесено в жизнь страны. Выборы, на которых по всем прогнозам Ельцин и демократы должны потерпеть поражение[35].

Коммунисты не скрывали своих планов в экономической сфере. Было ясно, к чему их реализация должна была привести. Проводимая правительством политика сокращения государственных расходов и снижения уровня инфляции противоречила взглядам руководства КПРФ. Они считали, что дефицит бюджета может быть увеличен и покрыт за счет кредитной эмиссии. Но как только увеличилась бы мощность печатного станка, на финансовых рынках началась бы паника. Чтобы заткнуть дыру, пришлось бы все сильнее раскручивать маховик эмиссии — гиперинфляция была бы неизбежна.

Программа коммунистов на этот случай предусматривала замораживание цен прежде всего на продукты питания. Было понятно, что вслед за этим продукты исчезнут с прилавков. При фиксированных ценах предприятия не покроют своих затрат и потребуют дотаций. Вновь понадобится эмиссия денег. В такой ситуации международные финансовые институты не стали бы кредитовать Россию. Это означало прекращение кредитования страны и поставок продовольствия из-за рубежа. Неизбежным стал бы и дефолт по внешним суверенным обязательствам страны, отсрочек по выплатам ожидать не приходилось. Зато вполне реальным становился арест российской собственности за рубежом. В итоге страна не только потеряла бы трудные завоевания финансовой стабилизации 1995 года, но была бы отброшена к ситуации валютного кризиса 1991 года, из тисков которого с таким трудом удалось выйти. Неизбежны стали бы массовые социальные протесты, а как реагируют на них коммунисты — известно из нашей истории.

Была и другая сторона этой политической развилки. Чтобы проводить грамотную экономическую политику, необходимо опираться хотя бы на 50–75 специалистов высочайшей квалификации, уже накопивших опыт работы в министерствах и ведомствах в новых рыночных условиях. Таких специалистов у КПРФ не было, а никто в правительстве (может быть, за исключением нескольких человек) работать с коммунистами не стал бы. У КПРФ были люди с опытом работы в советской экономике, их главный экономист — бывший председатель Госплана Ю. Маслюков. При таком кадровом обеспечении не было сценария, при котором бы Зюганов, став президентом, не разрушил бы экономику России.