Виктория Холт - Рожденная для славы

• Название: Рожденная для славы
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-251-00128-2

Елизавета I Английская, одна из самых удивительных и загадочных женщин, правила своей державой почти полвека. В ее жизни были и кровавые драмы, и страстные увлечения, блеск могущества и мрачные своды Тауэра, непоколебимая преданность и коварная измена. Так какой же она была, великая королева-девственница? Какие чувства, какие тайны скрывала в своем сердце? Джин Плейди приоткрывает завесу над этими тайнами, рассказывая историю женщины и королевы.

---

— Я не потерплю, чтобы меня закапывали в могилу еще при жизни, — возмутилась я. — Не бывать тому, чтобы безмозглые политиканы навязывали мне свою волю!

Но Парламент стоял на своем. Мне заявили, что, раз уж я не желаю искать мужа, придется назначить наследника. Лишь слабая, малодушная женщина может пренебречь этой священной обязанностью.

Я клокотала от ярости, но знала, что Парламент выражает волю народа, а монарх может спокойно сидеть на троне, лишь пользуясь поддержкой подданных. Таким образом, я оказалась в весьма затруднительном положении: не могла противиться желанию народа, однако в то же время не желала ни выходить замуж, ни назначать преемника.

Когда я потребовала у Парламента субсидию на государственные расходы, мне ответили, что я получу деньги лишь в том случае, если назначу наследника.

Сесил понимал мои опасения и, думаю, вполне разделял их. Я обратилась к нему за помощью и на совещании, в котором участвовали еще пять моих ближайших советников, сказала, что единственное мое чаяние — служить своему народу и обеспечивать ему мирную, зажиточную жизнь. Что же касается испрашиваемой у Парламента субсидии, то я согласна сократить ее вдвое — ведь деньги, оставшиеся в карманах моих подданных, обогащают страну не меньше, чем средства, хранящиеся в королевской казне.

Мне удалось убедить моих советников, что субсидия и вопрос престолонаследия — вещи, никак между собой не связанные. Получив субсидию без каких-либо обязательств со своей стороны, я была очень горда, ибо смогла одержать победу при помощи искусно составленной речи. И все же раздор с Парламентом произвел на меня весьма тяжелое впечатление, никогда эти господа не осмеливались разговаривать в подобном тоне с моим отцом, а я во всем старалась подражать этому великому государю.

Я распустила Парламент, сказав в своей заключительной речи, что мне, женщине простой и бесхитростной, не по нраву хитроумие господ депутатов. Наверное, они могли бы найти для себя более просвещенного государя, но вряд ли им удалось бы найти монарха, который больше бы заботился о благе своих подданных. Я посоветовала членам Парламента впредь не злоупотреблять моим долготерпением.

Однако помимо непослушного Парламента были у меня и другие проблемы.

Роберт и граф Суссекс давно уже враждовали друг с другом. Собственно говоря, все знатные лорды королевства терпеть не могли моего любимца, и это неудивительно — ведь он стал самым богатым человеком в стране, а свой Кенилворт превратил в великолепнейший замок. Главное же — Роберт до сих пор не оставил надежд на брак с королевой.

Однако я упорно отказывалась делать этот последний шаг, поэтому неудивительно, что у Роберта постоянно появлялись соперники, исполненные решимости положить конец засилью Лестера.

Вражда между Суссексом и Робертом достигла такого накала, что и тот и другой не решались выходить из дома без телохранителей. Я делала им обоим строгие внушения и жила в постоянном страхе — вдруг что-нибудь случится с Робертом? Лестер же только посмеивался, говорил, что ему бояться нечего, пусть Суссекс трясется за свою шкуру. Как я ни старалась, положить конец их вражде не удавалось.

Я по-прежнему часто совершала поездки по стране. Мне нравилось показываться своему народу, королева должна быть доступной и человечной, чего не могла понять моя сестра Мэри, изображавшая из себя какую-то небожительницу. Завидя мой кортеж, люди выходили из домов, дарили цветы, разговаривали со мной, и я с удовольствием вступала с ними в беседу, принимала с благодарностью скромные дары, расспрашивала о здоровье, ласкала детей. При этом я вовсе не притворялась, ведь я действительно люблю свой народ, люблю детей, настроения простых людей занимают меня не меньше, чем государственные дела.

Недавно Роберта избрали ректором Оксфордского университета. Я пообещала, что лично буду присутствовать на торжественной церемонии вступления графа Лестера в должность. Я ждала этого дня с радостным нетерпением, ибо знала, что Роберт устроит в мою честь пышный праздник.

В Уолвикоте меня встретил Роберт с депутацией от всех оксфордских колледжей. Вид у этих почтенных докторов, обряженных в алые мантии, был весьма торжественный. Там произошел один забавный случай, немало повеселивший Роберта. С приветственной речью выступал некий доктор Хамфрейс, убежденный пуританин, относившийся к разряду людей, которые считают, что правда исключительно на их стороне, а кто с ними не согласен, тот грешен перед Богом. Я терпеть не могу людей крайних взглядов, к какой бы партии они ни принадлежали. Фанатики опасны для блага страны, поэтому я не преминула осадить чересчур ретивого проповедника нравственности.

— Господин доктор, — сказала я оратору, — вам очень идет ваша широкая мантия. Просто поразительно, что в столь просторном одеянии вы придерживаетесь таких узких взглядов.

Хамфрейс смутился, но я успокоила его добродушной улыбкой. Тем не менее, надеюсь, он не забыл преподанного урока.

Особенное удовольствие доставила мне встреча, которую устроили в мою честь молодые ученые. Они преклонили колени и воскликнули: «Vivat Regina!» Я ответила: «Gratius ego», а затем обратилась к ним с речью на древнегреческом. Зная, что королева любит театральные представления, студенты разыграли в мою честь спектакль, да такой длинный, что смотреть его пришлось два вечера.

В первый вечер праздник был омрачен трагическим происшествием: в одном из университетских зданий обвалилась стена, похоронив под обломками трех человек. И все же спектакль состоялся. Пьеса мне очень понравилась, особенно вторая ее часть, когда на сцене происходила сцена охоты на лисицу. Юные зрители заулюлюкали, замахали руками, повскакивали с мест, всем было весело, все смеялись, и я получила огромное удовольствие.

Не менее забавный эпизод приключился на следующий день, когда в церкви святой Марии я прослушала проповедь некоего доктора Вестфалинга. Этот добрейший ученый произнес невыносимо длинную речь, утомившую слушателей до предела. В конце концов я не выдержала и велела передать доктору, чтобы он поскорее заканчивал. К моему негодованию, лектор проигнорировал мою просьбу и как ни в чем не бывало продолжил свои разглагольствования. Следом должна была выступать я, а слушатели уже так утомились, что, как мне казалось, не смогут сосредоточиться. Наконец, наговорившись всласть, ученый боязливо приблизился ко мне, я сурово спросила, почему он не оборвал свою речь тогда, когда я его попросила.

С робостью и смирением ученый муж признался, что зазубрил всю лекцию наизусть и потому боялся прерывать ее на середине, ибо в этом случае не смог бы произнести достойную концовку.

Этот неожиданный ответ так развеселил меня, что я звонко рассмеялась и вполне простила его.

На следующий день я обратилась к собравшимся с речью на латыни. Из почтения к королевскому сану слушатели не сидели, а стояли. Увидев в толпе Сесила, я прервала выступление и велела подать ему стул.

— Я знаю, что у вас болит нога, мастер Сесил, — сказала я. — Не хочу, чтобы вы испытывали неудобство.

Сесил с благодарностью опустился на стул, а на прочих присутствующих моя заботливость произвела самое выгодное впечатление. К тому же, надеюсь, доктор Вестфалинг имел возможность убедиться, что я своих выступлений наизусть не заучиваю.

Пребывание в Оксфорде удалось на славу, как и прочие мероприятия, организованные моим Робертом. Он обожал готовить для своей королевы празднества, следил, чтобы я не скучала и не грустила. Недаром я так дорожила этим человеком и постоянно боялась за него.

Как я уже сказала, Роберт был прекрасным устроителем, но одна из его затей, разыгранная при помощи доктора Ди, закончилась смехотворной неудачей. Впоследствии мы с Робертом немало посмеялись над этим. Вообще когда Роберт был рядом со мной, мы часто смеялись. Даже его дерзкие выходки и те были мне приятны. А когда Роберт попадал в неловкое положение, он проявлял столько обаяния и изворотливости, что сердиться на него было невозможно.

Волшебство и магия всегда вызывали у меня живейший интерес, поэтому я благоволила моему придворному астрологу доктору Ди. Многие говорили, что он шарлатан, что его предсказания часто оказываются неверны, но иногда гороскопы моего астролога попадали прямо в цель. Я верю в предопределенность судьбы, хотя человек благодаря своим усилиям, может избежать несчастья и добиться перемен к лучшему. Оглядываясь на прожитые годы, вспоминая все бесчисленные опасности, которых мне удалось избежать, я очень ясно вижу: везение или невезение играли во всем этом не столь уж значительную роль; если я и одерживаю победы, то лишь благодаря трезвому расчету.

И все же интересно было наблюдать, как доктор Ди пытается заглянуть в будущее. К тому же я знала, что он — верный друг, на которого я могу рассчитывать. Достаточно было намекнуть, что королева нуждается в его помощи, и он с готовностью исполнял мою просьбу. Например, предсказывал интересующему меня человеку, что того ждет несчастье, если он поступит каким-либо невыгодным для меня образом. Одним словом, весьма полезный человек и верный слуга. Может быть, я и не слишком верила в его пророчества, но внешне изображала полнейшее к ним доверие.