Марина Казанцева - Перекрёстки времени[СИ]

• Название: Перекрёстки времени[СИ]
• Автор: Марина Казанцева
• Жанр: Фэнтези

без аннотации

---

Большая комната, пустая с виду, открыла перед ним шкафы с одеждой на все случаи жизни, и Румистэль задумался, глядя на разнообразие одежды: она явно делилась на четыре стиля. Плотные кожаные куртки, меховые плащи, тяжёлые сапоги - всё преобладающе тёмного цвета, с обилием металлических деталей - в этом явно угадывался характер Гедрикса. Лёгкий шёлк, атлас, расшитый бархат всех оттенков синего - это принадлежало Елисею. Интенсивно красный, алый, багровый, карминный - выбор Финиста. И типично дивоярский стиль одежды - больше некому его носить, кроме как Лёну, которого в этом времени быть не должно. Каким же образом эта комната собрала всех четверых? На этот безмолвный вопрос ответить было некому, и Румистэль отправился обратно к витражам. Зимняя одежда и плащ из чернобурки был на нём.

Хотел бы он услышать от этих плотно сжатых уст: здравствуй, Румистэль - как тогда, на Бесконечной дороге. Но яркие, грозовые глаза Гедрикса глядят на него, и такая отчуждённость видится Румистэлю в этом взгляде. Не то печаль, не то укор.

"Возможно, в последний раз я вижу эти четыре портрета - больше мне делать в Дивояре будет нечего. Осталось только понять, что скрывает за собой четвёртый витраж - где изображен этот дивоярец - Лён".

Но это потом, когда будет сделано главное дело - добыт последний ларец с кристаллами. Совсем немного отделяет Румистэля от свободы.

Они схожи ростом и строением - король-скиталец и эльфиец Румистэль. Когда приник он лицом к лицу портрета и заглянул в зрачки его глаз, то почувствовал на миг себя Гедриксом - вернулось острое чувство утраты и потерянной любви. Как будто держит он в руках истекающий последними парами бриллиант и слышит плач принцессы, попавшей в плен вечности. С каким безумным рвением он бросился тогда собирать кристаллы, как верил, что сумеет собрать всё и вернёт обратно к жизни погибший мир, оживит друга и вернёт принцессу! Как долго продержалась в нём эта надежда, и как горька была мысль, когда он понял, насколько велик тот труд - собрать воедино все кристаллы! Какое отчаяние его коснулось, когда увидел он как мал собранный им клад, и как ужасно было осознать, что часть его утрачена для него навеки, ибо её поглотила таинственная завеса, укрывшая Дерн-Хорасад. Тогда покинул он опротивевший ему Дивояр и опостылевшую ему Селембрис и ушёл скитаться по мирам, отыскивая разлетевшиеся кристаллы. Пусть потомки завершат то, что он начал, и пусть последний из них зажжёт умершее солнце родного ему мира.

"Это не мои мысли и воспоминания - это того, другого, который из будущего. Он странно прилепился ко мне и временами ощущает себя мною, а я порой вижу себя в нём, как в зеркале, хотя не понимаю этого. Возможно, эта призрачная связь прервётся, когда я снова соберу Кристалл. Тогда, возможно, ко мне вернётся вся моя память, и я узнаю кто я. Разрозненные воспоминания подобно великому Кристаллу сложатся в стройную картину, и все странности моего существования найдут какое-то объяснение".

Мрачная полутьма холодного, как ледяная могила, склепа предстала глазам. Он снова тут, на вершине каменной горы, плывущей среди вечной ночи на планете, лишённой всякой иной суши. Здесь нет жизни - это мир мёртвых.

Проникнув сквозь портал в каменный дом без дверей и окон, Румистэль оглянулся на ложные ворота входа - они вырезаны вместе со склепом из цельного куска камня. Там вместо резного узора на одной из створок светился мягким светом витраж с изображением Гедрикса, и сквозь его прозрачные зрачки можно было видеть комнату в дивоярском жилище. Здесь ничего не изменилось, всё так же как в тот день, когда попал он на этот неприютный остров, и было это во время путешествия через море Неожиданностей в великий город Гедрикса - Дерн-Хорасад. Но помнит Румистэль это как-то странно: как будто чужой памятью - того, кто есть его смертный двойник, дивоярец по имени Лён, пришелец из другого мира, последний потомок короля, последний лист на длинной лиане времени, проросшей в те дни, когда король-скиталец покинул разрушенный им подземный мир и вышел в Белой Башне на селембрийскую орбиту. Он не знал, что башня Рагноу есть летательный аппарат, и принял всё за чудо, колдовство. Всё это Румистэль прочитал в той книге, которую обрёл во время путешествия в Дерн-Хорасад, когда юноша по имени Лён проник в гробницу короля и вынес оттуда книгу. Кристаллов к тому времени там уже не было, потому что сейчас Румистэль их заберёт. Но вот чего не понимает Румистэль: как именно произошло это странное слияние его и этого земного человека, отнюдь не эльфа, а просто мага? Он постоянно ощущает в себе это чужое присутствие, которое приводит его в раздражение. Он словно размыт между временами: как только попадает в прошлое Селембрис, как обретает самого себя, а как возвращается в будущее, принадлежащее молодому дивоярцу, как становится им и вспоминает о себе его памятью и чувствами. И точно так же испытывает неудобство, пугаясь сам себя. Этот потомок Гедрикса - как связан он с Румистэлем?

На все эти вопросы ответа не было, и Румистэль подошёл среди бездымно горящих светильников к ступеням, ведущим наверх - гробнице Гедрикса. И начал подниматься в полутьму, царящую под двускатной крышей, и там уже зажёг белое пламя в своих руках и пустил его свободно парить в воздухе, ибо стихия огня повиновалась Румистэлю.

Знакомая ему скульптурная группа. Всё так же по обе стороны каменного трона смотрели незряче орлы Джаунго и Вейхорн, торжественно расправив крылья. И также пребывал у подножия трона молчаливый каменный Грифон. И неподвижно сидел на своем троне украшенный драгоценными камнями король Гедрикс, задумчиво глядя на собственную надгробную плиту и указывая на неё пальцем, на котором красовался ложный перстень Гранитэли. И не было в этом для Румистэля никакой тайны, поскольку настоящей великой тайной был он сам.

На гладкой плите красноватого базальта выделялось продольное углубление в форме меча Джавайна, и Румистэль знал, что последует дальше - всё это он уже прошёл и видел глазами своего смертного двойника.

- Гедрикс, - нарушил молчание гробницы звучный голос Румистэля, и тут же изваяние пришло в движение - всё, как тогда!

- Говорящий-Со-Стихиями, - сказал мощный нечеловеческий голос. - Скажи слово камню. Вели раскрыться надгробию, если ты тот, кто должен быть.

- Камень, раскройся, - послушно сказал эльфийские слова Румистэль, и надгробие с шумом стало раздвигаться - тяжёлая плита разошлась посередине, прямо через изображение меча - и глазам посетителя гробницы предстало прямоугольное углубление, в котором находился плоский ящик, окованный металлом, с большой ручкой для удобства переноса. Да, на этот раз Румистэль нашёл то, что искал, и его скитаниям скоро придёт конец. С богатой добычей вернётся он в Рагноу.

Он протянул свою сильную руку к ящику и легко достал его из ниши, и в тот же миг на глаза ему попалась книга - она скромно лежала в углу, скрытая до сего момента тенью от сокровищницы. Да, это она - та, что ждёт прихода Лёна.

- Возьми её, потомок Говорящих, - вдруг снова заговорил король, и Румистэль вдруг понял, что это голос простейшего автомата, настроенного на определённые сигналы.

- Прочти её, - сказал каменный Гедрикс. - Я изложил в ней то, что следует знать моим потомкам - кто бы из них ни посетил меня. Закончи мною начатое дело.

"А я-то что здесь делаю?! - прошило Румистэля мыслью, как молнией. - Разве я потомок Гедрикса?! С какой стати я собираю эти камни?! Кто вложил мне в голову подобное безумство?! Какое мне-то дело до того, что натворил этот сумасшедший, разбивший великий кристалл Вечности?!"

На миг ему показалось, что он сам сошёл с ума - такое множество видений вдруг пронеслось перед его мысленным взором: всё множество путей, исхоженных им для того, чтобы собрать воедино рассеянные осколки. И приоткрылась ему правда о том, что он несвободен: им что-то руководит, как та программа, вложенная в уста каменной статуи!

- О, что со мной?! - вдруг повалился он со стоном на ступени и в слабости оперся рукой о раскрытые створки тайника - как будто те ждали его и не спешили закрываться. Взгляд Румистэля упал на книгу. А что, если это послание ждало именно его, а не того смертного самозванца, который время от времени воображал себя Румистэлем?

Что там есть ещё, чего не помнит он с тех пор как этот дивоярский маг впитал в себя слова сей книги, и вообразил, что именно ему предстоит завершить великое дело короля?

Рука сама собой потянулась к книге и открыла её жёсткую обложку, нащупала страницу, и мозг Румистэля отстранённо заметил знакомый материал: драконовая кожа, прочнейший из прочнейших, практически неуничтожимый. Взгляд скользнул на первые строки, и знакомое чувство того, что испытываемый момент уже однажды происходил с ним, снова посетило Румистэля.