Пэт Мэрфи - «Если», 1997 № 03

• Название: «Если», 1997 № 03
• Автор: Пэт Мэрфи
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Пэт Мэрфи. СТРАТЕГИЯ РЕГЕНЕРАЦИИ В УСЛОВИЯХ МЕГАПОЛИСА, рассказ

Боб Леман. ОКНО, рассказ

Эдуард Геворкян. В ПОИСКАХ УТРАЧЕННЫХ ВРЕМЕН

Ллойд Биггл-младший. ПОТЁРТАЯ ВЕРЁВКА НА ПАЛЬЦЕ ВРЕМЕНИ, рассказ

Игорь Кветной. ГЕНИИ НА ПОТОКЕ

Барри Лонгиер. ГРЯДУЩИЙ ЗАВЕТ, роман

Вл. Гаков. ЗВЁЗДНЫЕ САЛЬТО-МОРТАЛЕ БАРРИ ЛОНГИЕРА

НФ-новости

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПОРТРЕТ

-- Всеволод Ревич. ПОСЛЕДНИЙ КОММУНИСТ

РЕЦЕНЗИИ

PERSONALIA

ВИДЕОДРОМ

*Адепты жанра

-- Дмитрий Караваев. ВЛАСТЕЛИН ГРЕМЛИНОВ

*Герой экрана

-- Станислав Ростоцкий. СПАСИТЕЛЬ РЕЖИССЕРОВ

*Видеорецензии

*Тема

-- Сергей Кудрявцев. СКАЗКИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ

_{Обложка: А. Жабинского, Е. СпрогеАвторы иллюстраций: О. Васильева, О. Дунаевой, А. Жабинского, А. Филиппова.}

---

Эбнех долго смотрел на Шизумаата, а потом проговорил:

— В таком случае скажи, Шизумаат, должны ли мы подчиняться желаниям Ааквы, передаваемым его жрецами?

— Если это добрый закон, то ему нужно следовать, если нет, то он не должен действовать.

Эбнех сузил глаза; соседи Шизумаата отодвинулись от него.

— Не хочешь ли ты сказать, Шизумаат, что законы Ааквы могут быть ложью?

Я зажмурился. Эбнех принуждал Шизумаата к богохульству. Шизумаат был достаточно разумен, чтобы это понять; но он был и слишком упрям, чтобы испугаться боли, которую испытает, принимая наказание за богохульство.

— Если законы исходят от жрецов, — молвил Шизумаат, — это значит, что они порождены смертными, обреченными ошибаться, то есть могут оказаться ложными.

Эбнех выпрямился.

— А если законы исходят от Ааквы?

— Тогда Ааква может быть не прав; он даже бывал не прав. Мне подсказывает это Предание об Ухе.

В храме установилась зловещая тишина. Я подбежал к Шизумаату и схватил его за руку.

— Думай, Шизумаат! Думай, что говоришь!

Шизумаат вырвал у меня руку.

— Я подумал, Намндас, потому и дал такой ответ.

Эбнех оттолкнул меня от ученика.

— Известно ли тебе, как ты поплатишься за свои слова?

— Да, Эбнех, я знаком с правилами, — ответил ему Шизумаат с улыбкой.

— Зная их, ты все равно издеваешься над ними?

— Я ставлю их под сомнение; я сомневаюсь в их происхождении; мне сомнительна их действенность. Знаю, жрецы выпорют меня за мои слова; но вот какой вопрос я вам задаю: докажет ли порка существование Ааквы и истинность его законов?

Эбнех не дал ответа.

Утром, когда Прародитель Всего осветил восточные колонны храма, я поднялся по ступеням и обнаружил Шизумаата стоящим на коленях среди колонн, лицом к Аакве.

Шизумаат прижимался щекой к камням пола. Камни были забрызганы темно-желтой кровью ученика. Глаза Шизумаата, были зажмурены, грудь вздымалась. Позади него стояли двое жрецов с розгами. Сбоку стоял Эбнех и повторял:

— Подними голову, Шизумаат. Подними голову!

Шизумаат уперся ладонями в окровавленные камни, оттолкнулся и сел на корточки; утренний свет Ааквы озарил его серое лицо.

— Поднял.

— Что же ты видишь?

Шизумаат поколебался, прищурился, глубоко вздохнул.

— Я вижу прекрасный утренний свет, который мы именуем Ааквой.

Эбнех наклонился над ним и прошипел в самое ухо:

— Является ли свет богом?

— Не знаю. Что вы подразумеваете, говоря «бог»?

— Бог! Бог — это Бог! — Одной рукой Эбнех схватил Шизумаата за плечо, другой указал на Аакву. — Не есть ли это Прародитель Всего?

Шизумаат опустил плечи и медленно покачал головой.

— Я не знаю.

— А о чем говорит тебе твоя спина, Шизумаат?

— Моя спина говорит мне о многом, Эбнех. Она говорит, что вы не довольны мною; она говорит, что если усердно хлестать по живому мясу, из него брызнет кровь; она говорит, что это больно. — Шизумаат поднял глаза на Эбнеха. — Но она не говорит мне, что Ааква — бог; она не говорит мне, что законы жрецов — священная истина.

Эбнех поманил двоих с розгами.

— Секите его до тех пор, пока спина не скажет ему всю правду.

Один из слуг в ответ развернулся и удалился в храм. Другой некоторое

время смотрел на Шизумаата, а потом отдал розгу Эбнеху.

— Спина уже рассказала Шизумаату все, чему может научить его розга. Возможно, вы придумаете довод поубедительнее.

И второй слуга тоже развернулся и удалился в храм.

Эбнех смотрел вслед обоим слугам; потом он отбросил розгу и посмотрел на Шизумаата.

— Почему ты восстаешь против Ааквы?

— Я не восстаю. Я только говорю правду, которую вижу; или вы предпочли бы, чтобы я вам лгал? Послужило бы это на благо истине?

Эбнех покачал головой.

— Ты позоришь своего родителя.

— Невежество моего родителя не может служить доказательством существования бога.

Шизумаат опустил голову. Эбнех отвернулся и ушел в храм. Тогда Шизумаат взглянул на меня.

— Отведи меня к себе, Намндас.

Я поставил ученика на ноги.

— Хочешь, я отведу тебя в твой дом?

Шизумаат усмехнулся.

— Одно дело — когда меня бьют за то, что я понимаю правду, и совсем другое — когда родитель побьет меня за то, что я уже побит. Это получится уже не честность, а просто глупость.

Шизумаат закрыл глаза и упал мне на руки. Я потащил ученика из храма в свою келью за площадью…»

Джоанн выключила плейер.

«Это получится уже не честность, а просто глупость».

Послужит ли она своей цели, не приняв предложения Торы Соама? Остановит ли войну? Способна ли она вообще на что-либо, или ее удел — причинять страдания вемадах — таким, как Токийская Роза? Не упрямствует ли она ради призрачной цели?..

— Ну, как?

От неожиданности Джоанн подскочила. Голос принадлежал Торе Соаму.

— Я думала, вы ушли.

— Выходит, вы ошибались. Что вы решили?

Джоанн немного поразмыслила и кивнула.

— Я перееду в ваше имение, Тора Соам.

— Ммм… Есть одна поговорка — кто ее автор, неизвестно. Она гласит: чтобы указать человеку, что загорелась его одежда, требуются острая палка, большое зеркало и громкий голос. — Тора Соам помолчал. — Возможно, палка — это лишнее. Счастливого выздоровления, Джоанн Никол.

Шаги направились к двери и стихли в коридоре. Джоанн посидела неподвижно, потом опять включила плейер и стала слушать «Кода Нувида» с произвольно взятого места.

«В ту ночь я заметил, что не все храмовые светильники подняты на положенную высоту. Потом я увидел Шизумаата: он, задрав голову кверху, медленно танцевал на могиле Ухе!

Я бросился в центр храма и остановился, ухватившись руками за каменное надгробие.

— Спустись, Шизумаат! Спустись, не то я накажу тебя прежде, чем до тебя доберутся жрецы со своими розгами!

Шизумаат прервал свой танец и глянул на меня сверху.

— Лучше забирайся сюда и присоединяйся ко мне, Намндас. Я покажу тебе чудо из чудес!

— Ты хочешь, чтобы я плясал на могиле Ухе?

— Забирайся сюда, Намндас.

Шизумаат опять закружился, а я ухватился за края надгробия и полез, обещая себе разорвать его на три сотни кусочков. Когда я выпрямился, Шизумаат указал на потолок.

— Посмотри наверх, Намндас.

В его словах была заключена такая сила, что я посмотрел вверх и узрел нечто новое в расположении храмовых светильников. Все они висели таким образом, что, находясь на одинаковом расстоянии от определенной точки над могилой, образовывали полушарие. При этом зажжены были не все светильники.

— За проделки этой ночи нас обоих изгонят из храма, Шизумаат.

— Разве ты не видишь, Намндас? Смотри вверх, Намндас! Видишь?

— Что мне там видеть?

— Пляши, Намндас! Пляши! Повернись направо!

Я повернулся и увидел, как кружатся надо мной светильники. Тогда я остановился и посмотрел на своего подопечного.

— От этого у меня всего лишь кружится голова, Шизумаат. Мы должны слезть с…

— Аааа! — Шизумаат спрыгнул с могилы на каменный пол и побежал к восточной стене. Я тоже спрыгнул и последовал за ним.

Со ступеней я увидел Шизумаата: он стоял очень далеко, посередине темной городской площади, Я сбежал со ступеней, пересек площадь, остановился рядом с Шизумаатом и рассерженно схватил его за левую руку.

— Я бы с радостью взял сейчас розгу и выполнил за жрецов их обязанность, безумец!

— Смотри же вверх, Намндас! Что за тупая башка! Смотри!

Не выпуская его руки, я задрал голову и увидел, что дети Ааквы расположены на небе почти так же, как огни в храме, только несколько смещены к синему огню Дитя, Что Никогда Не Движется.

— Ты воспроизвел светильниками вид ночного неба.

— Да.

— Это не спасет твою шкуру, Шизу…