Ларри Нивен - «Если», 1997 № 04

• Название: «Если», 1997 № 04
• Автор: Ларри Нивен
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Ларри Нивен. ОТ СИНГУЛЯРНОСТЕЙ Я НЕРВНИЧАЮ, рассказ

Лоуренс Уотт-Эванс. ОДИН ИЗ ПАРНЕЙ, рассказ

Гарри Гаррисон. СТАЛЬНАЯ КРЫСА В ГОСТЯХ У ДЬЯВОЛА, роман

Людмила Щекотова. БОЙЦЫ ВИРТУАЛЬНОГО ФРОНТА

Джек Финней. ПОВТОРНЫЙ ШАНС, рассказ

Карина Халатова. ПРИШЕЛЬЦЫ ИЗ ПРОШЛОГО (интервью с Леонидом Кругловым)

АВТОРА ПРЕДСТАВЛЯЕТ ПЕРЕВОДЧИК

-- Олег Битов. МЫ САМИ ВЫБИРАЕМ ВРЕМЯ, В КОТОРОМ ХОТЕЛИ БЫ ЖИТЬ

НФ-новости

Евгений Харитонов. ВСЕЛЕННАЯ ЗА ОКОЛИЦЕЙ

Рецензии

Вл. Гаков. ВЕК СЫТЫХ, ИЛИ ФАНТАСТИКА, НА КОТОРУЮ ОНИ ТЕПЕРЬ ОБРЕЧЕНЫ

БАНК ИДЕЙ

PERSONALIA

ВИДЕОДРОМ

*Адепты жанра

-- Дмитрий Караваев. ГЕРОИ ПОД МАСКОЙ

*АНОНС

-- Евгений Левковский. ОН СКАЗАЛ: «I’LL BE BACK! И НЕ ОБМАНУЛ…»

*Рецензии

НАЧАЛО

-- Василий Горчаков. ЗАЛП «АВРОРЫ»

ИНФОРМАЦИЯ

-- Сергей Кудрявцев. ЗВЁЗДНЫЕ ВОЙНЫ НЕ КОНЧАЮТСЯ

_{Обложка А. Жабинского, Е. Спроге.Иллюстрации А. Жабинского, В. Мартыненко, А. Филиппова, С. Шехова.}

---

Сейчас через все это проходит он. Я стараюсь не путаться у него под ногами.

Но и я до сих пор тоже прохожу через это же. Ныне я стал старшим Джорджем Коксом, но мне от этого не легче. Моя жизнь распланирована до мельчайших деталей. И свобода выбора — иллюзия свободы выбора — не вернется ко мне раньше, чем «Улисс» не исчезнет среди звезд. Такого я не ожидал.

В последующие пять месяцев мы встречаемся редко. Джордж, Фрэнк Кьюри и Йоки Ли почти не вылезают из тренажеров. Я живу на его зарплату, но нас это не волнует, потому что стоимость наших акций непрерывно растет. Все операции с ними от нашего имени произвожу я. У него на это нет времени.

Это напоминает игру в покер краплеными картами. Вины я не испытываю, лишь легкое возбуждение. Акции перемещаются туда, куда я им приказываю. В прошлый раз я все удивлялся, почему деньги не могут копиться быстрее. Теперь, занимаясь биржевыми играми сам, я это понял. Просто существует предел скорости перемещения денег, даже когда точно знаешь, куда их следует направить.

— Мне жаль Йоки и Фрэнка, — сказал он мне. — Они работают очень упорно, как и я, да только напрасно.

— Считай, что это им предназначено судьбой, — посоветовал я. Жаль, что мне в голову не пришел ответ получше. Я вспомнил, как они были разочарованы и как храбро старались утаить разочарование.

Все три пилота провели два месяца на борту «Улисса». Корабль уже готов, и лишь пилоты-кандидаты не завершили подготовку. Ночью я могу разглядеть звездолет на небе, где он осколочком света медленно скользит между звезд.

И я вспоминаю.

Мимо планет, затем через пояс комет. Потом месяцы возни с силовыми полями, когда я настраивал их так, чтобы поток межзвездного водорода попадал в термоядерные двигатели. И наконец я оказался в чистом пространстве и залез в анабиозную капсулу.

Пробуждение на середине пути, изумленный взгляд на изменившийся рисунок созвездий. Звезды по курсу полыхают беловатой голубизной, а за кормой тускло светятся красным. Хитроумная перенастройка силовых полей — теперь они должны направлять термоядерный выхлоп вперед.

Второе пробуждение. Звезды уже выглядят нормально. Включаю индикатор курсовой массы, ищу Бауэрхаус-четыре. Есть! Направляю в эту точку телескоп и… ничего.

Сбрасываю первый и второй зонды в эргосферу, эллиптическую область вращения вокруг радиуса Шварцшильда. Размер эргосферы скажет мне, какую часть спина звезды черная дыра захватила себе, и я узнаю координаты пути через сингулярность.

Первый зонд перед исчезновением стал делать несколько сотен оборотов в секунду вокруг черной дыры. Второй пошел по той же траектории, включил двигатели, чуть-чуть не дойдя до радиуса Шварцшильда и умчался прочь лишь немного медленнее скорости света.

Помню, как рассчитывал курс для третьего зонда.

И как направил по нему корабль.

Неужели я и в самом деле собираюсь сделать эту глупость?

Черт возьми, да я ее уже сделал.

Помню, как стали размываться звезды вблизи той пустой Точки. Одна из звезд прошла прямо за ней и на мгновение превратилась в кольцо света. Миновав радиус Шварцшильда, я не ощутил никакого толчка, только постепенно нарастающее давление приливной силы, но все же каким-то образом понял, что покинул нашу Вселенную.

Наконец-то свободен. Свободен от старшего Джорджа Кокса.

* * *

— Мы уже пять месяцев перебрасываем деньги, — сказал я ему, когда он вернулся, — и перевалили за миллион. Как, нравится быть миллионером?

— Еще бы.

Он торжествующе улыбается, просматривая учетные книги, но когда поворачивается ко мне, его улыбка становится немного натянутой. Он еще не привык ко мне.

— Прекрасно. Теперь дело за тобой. — Я вручаю ему кипу газет. — Запомни курс этих акций.

— Что, всех?

— Нет, лишь тех, что будут подниматься и когда именно. Но я не стал ничего помечать, Джордж. Ты сам должен будешь найти их, отметить, а потом запомнить.

— У тебя больше свободного времени, чем у меня, — ворчит он, как когда-то ворчал я.

— Слушай, по-моему, мы и так успели перемешать причины и следствия. И у меня появилось кошмарное предчувствие, что если мы еще хоть немного позабавимся с законами природы, я исчезну, как огонек свечи. Неужели ты не постараешься ради своего лучшего друга? Пожалуйста.

Он берет газеты.

Я не вижу его неделю.

Как-то днем звонит телефон. Это он — голос возбужденный. Я не успеваю рта открыть, а он выпаливает:

— Они выбрали Фрэнка!

— Что? Черта с два. Они выбрали меня.

— Они выбрали Фрэнка! Джордж, что нам делать?

Его голос слабеет. В голове у меня звенит. Комната расплывается перед глазами. Колени подкашиваются, я медленно валюсь на пол. Хочу завопить, но нет сил.

Мне холодно. Под щекой грубый ковер. Я провожу по нему пальцами. Он реальный, он действительно существует. Должно быть, я потерял сознание.

Другой Джордж все еще вопит в телефон:

— Джордж! Джордж!

Я кое-как поднимаюсь и бормочу в трубку:

— Сиди и не дергайся, сейчас приеду.

На этот раз мы не сидим. Мы снуем по комнате, едва не задевая друг друга и разговариваем, поворачивая голову наугад. Со стороны это весьма смахивает на примитивную комедию, но оценить ее некому.

— Мы можем просто обо всем забыть, — говорит он. — Разделим деньги. И плевать на парадокс.

— Дурацкая идея. Джордж, вдолби ты наконец себе в голову, что парадокс — это я. Если этот временной путь не повторится, мне конец! Я исчезну. Нам нужно что-то сделать.

— Например? Украсть корабль?

— Гмм… А это…

— Если я украду «Улисс», тебя отдадут под суд. Тебя!

— Ха! Меня даже не станут искать.

— А как ты собираешься потратить миллион, который лежит в банке на мое имя?

Проклятие. Он прав. Все мои усилия, весь риск — коту под хвост.

Я замираю на полушаге:

— Может, меня не станут подозревать.

— Ха. Ты даже на космодром для шаттлов не попадешь, не предъявив свою физиономию.

— Сам ты «ха». Я скажу, что кто-то загримировался под меня. А у меня будет алиби.

— Алиби? — Неожиданно он расхохотался. — Все, принесу выпить. На трезвую голову тут не разберешься.

* * *

Месяц на ожидание. Месяц на выработку планов. Оказалось, что времени еще меньше — дату старта приблизили на две недели. Я начал терять веру в целостность Вселенной. По вечерам я боялся заснуть. Каждое утро пробуждение оказывалось радостным сюрпризом. Я все еще здесь.

Мне захотелось поговорить с Бауэрхаусом.

Я поймал его после лекции. Низенький, округлый и пухленький, он был готов сколько угодно говорить о космологии в целом. О Большом Взрыве, который, возможно, породил нашу Вселенную и нашпиговал ее квантовыми черными дырами — меньшими, чем ядро атома, но весом поболее крупного астероида… О вероятности того, что наша Вселенная находится внутри черной дыры, принадлежащей другой вселенной… О белых дырах, извергающих материю словно ниоткуда…

Но на одну тему он упорно не желал разговаривать.

— Джентльмены, мы попросту не знаем, что происходит внутри шварцшильдовского радиуса черной дыры. Мы не знаем, действительно ли материя там сжимается в точку. Возможно, сжатие останавливает сила, более мощная, чем любая из известных нам сил.

— А как насчет путей, ведущих сквозь вращающуюся черную дыру?

Он улыбается, словно услышал шутку:

— Тут мы ожидаем обнаружить дыру в теории. Мы постулируем Закон Космической Цензуры, процесс, не позволяющий чему-либо, попавшему в дыру снаружи, покинуть ее. В противном случае придется допустить существование черных дыр с настолько большим спином, что они не будут иметь радиус Шварцшильда. А голая сингулярность — штука весьма неуютная. Тут математика пасует — получается нечто вроде деления на ноль.

Если бы он смог увидеть нас вместе, это оказалось бы почище любой сингулярности. Но мы не боимся, что нас увидят вместе.

Младший Джордж Кокс продолжает учебу. Газетчики берут у него и Йоки интервью на тему необходимости постройки новых разведывательных звездолетов для поиска подобных Земле планет, обращающихся вокруг других звезд. Старший Джордж Кокс играет на бирже и ждет.

* * *

Фрэнк Кьюри провел в космосе столько же времени, сколько и я, если не считать полета «Улисса», который еще не начался. Он пяти футов ростом, коренастый и мускулистый. Квадратная нижняя челюсть придает ему сходство с бульдогом. Весит он меньше меня или Йоки, поэтому ему потребуется меньше пищи и кислорода, чтобы прожить полтора года в перерывах между анабиозом.

Не вижу других причин, почему выбрали его, а не меня. И все же я не перестаю гадать — что изменилось на этот раз? Или младший Джордж слишком много внимания уделял акциям и слишком мало — тренировкам? Или вообще перестал стараться, потому что я был живым доказательством того, что его выберут в любом случае?