Джек Лондон - Сэмюэль

• Название: Сэмюэль
• Автор: Джек Лондон
• Жанр: История

---

Остров Мак-Гилл не имеет славного прошлого. Он не может похвастать ни единым из тех событий, которые входят в историю. Никогда здесь не замечалось пристрастия к зеленому цвету, не бывало фенианских заговоров, аграрных беспорядков. За все время произошел только один случай выселения, и то чисто формальный, - это был пробный опыт, проделанный по совету адвоката самого арендатора.

Таким образом, у острова Мак-Гилл нет летописи. История его обошла. Он платил положенные налоги, признавал своих коронованных правителей и ничем не беспокоил мир. Взамен он просил только одного - чтобы и мир оставил его в покое. Для жителей острова вселенная делилась на две части остров Мак-Гилл и вся остальная поверхность земного шара. И все, что не было островом Мак-Гилл, рассматривалось его жителями как чуждый, далекий и варварский мир. Уж им ли было не знать этого, - ведь их земляки-мореходы, вернувшись домой, могли кое-что порассказать о том другом мире и его богопротивных обычаях.

О существовании острова Мак-Гилл я узнал впервые от шкипера торгового парохода из Глазго, на котором я ехал в качестве пассажира от Коломбо до Рангуна. Он снабдил меня рекомендательным письмом, а оно открыло мне двери дома миссис Росс, вдовы шкипера. Миссис Росс жила с дочерью, а ее два сына, тоже уже шкиперы, находились в плавании. Она не сдавала комнат, и мне удалось у нее поселиться только благодаря письму ее сына, шкипера Росса.

Вечером, после моей встречи с Маргарет Хэнен, я стал расспрашивать о ней миссис Росс, - и сразу понял, что в самом деле натолкнулся на какую-то загадку.

Миссис Росс, как и все другие жители острова (в чем я скоро убедился), сначала очень неохотно отвечала на мои расспросы о Маргарет Хэнен. Все же в тот вечер я узнал от нее, что Маргарет была когда-то одной из первых здешних красавиц. Дочь зажиточного фермера, она и замуж вышла за человека состоятельного, Томаса Хэнена. Она никогда ничем не занималась, кроме домашнего хозяйства, и не работала в поле, как большинство женщин на острове.

- А где ее дети?

- Два сына, Джэми и Тимоти, женаты и ушли в плавание. Видали рядом с почтой большой дом? Это дом Джэми. А ее незамужние дочери живут у тех, что вышли замуж. Остальные все умерли.

- Все Сэмюэли, - вставила Клара, как мне показалось, со смешком.

Клара - это дочь миссис Росс, высокая, красивая девушка с чудесными черными глазами.

- Тут не над чем зубы скалить! - упрекнула ее мать.

- Сэмюэли? Какие Сэмюэли? - вмешался я.

- Это ее четыре сына - те, что умерли.

- И все четыре носили имя Сэмюэль?

- Да.

- Как странно! - заметил я, нарушая затянувшееся молчание.

- Да, очень странно, - согласилась миссис Росс, невозмутимо продолжая вязать лежавшую у нее на коленях шерстяную фуфайку, одну из тех бесчисленных частей туалета, которые она постоянно вязала для своих сыновей.

- И умерли только Сэмюэли? - допытывался я, стараясь узнать что-нибудь еще.

- Да, остальные живы, - был ответ. - Семья почтенная, другой такой семьи нет на острове. Из всех мужчин, что когда-либо уходили отсюда в море, ее сыновья - самые лучшие. Пастор всегда ставил их другим в пример. И о дочках никто никогда дурного слова не сказал.

- Но почему же они ее бросили на старости лет? - настойчиво допытывался я. - Почему родные дети не заботятся о ней? Почему она живет одна? Неужели они никогда ее не навещают и не помогают ей?

- Нет, никогда, - вот уж больше двадцати лет. Она сама в этом виновата, она их выжила из дому, а мужа своего, старого Тома Хэнена, вогнала в гроб.

- Пьет? - рискнул я спросить.

Миссис Росс покачала головой с таким презрительным видом, как будто пьянство - слабость, до которой не унизится самый последний человек на острове Мак-Гилл.

Наступило долгое молчание. Миссис Росс упорно вязала и оторвалась от работы только для того, чтобы кивком головы разрешить Кларе пойти погулять с ее женихом, молодым штурманом парусной шхуны. Я в это время рассматривал страусовые яйца, висевшие на стене в углу, подобно гроздьям каких-то гигантских плодов. На каждом яйце было грубо намалевано фантастическое море, по которому, вздымая волны, плыли суда на всех парусах. Рисунки эти отличались полным отсутствием перспективы, искупавшимся разве только точностью и обилием технических деталей. На каминной полке стояли две большие раковины (явно парные) с замысловатой резьбой, сделанной терпеливыми руками новокаледонских каторжников. Между ними красовалось чучело райской птицы. Великолепные раковины южных морей были расставлены в комнате повсюду. Из раковин моллюсков в стеклянных ящиках выглядывали тонкие веточки кораллов. Были тут дротики из Южной Африки, каменные топоры с Новой Гвинеи, большущие табачные кисеты с Аляски, на которых были вышиты бусами тотемы племен, австралийский бумеранг, модели различных судов под стеклянными колпаками, каннибальская чаша "Кай-кай" с Маркизских островов и хрупкие шкатулочки Вест-Индии и Китая с инкрустациями из перламутра и драгоценных сортов дерева.

Я смотрел на эти трофеи, привезенные домой моряками, но думал не о них, а о загадочной Маргарет Хэнен, которая "вогнала в гроб" мужа и от которой отвернулась вся ее семья. Она не пьет. В чем же тут дело? Может быть, причиной этому какая-нибудь ужасающая жестокость? Или неслыханная измена мужу? Или страшное преступление - из тех, что в старые времена случались в деревнях?

Я высказал вслух свои догадки, но миссис Росс на все только отрицательно качала головой.

- Нет, ничего подобного, - сказала она. - Маргарет была примерной женой и доброй матерью, и я уверена, что она во всю свою жизнь и мухи не обидела. Она и детей воспитала в страхе божием и всех вывела в люди. Беда в том, что она свихнулась, стала настоящей идиоткой.

И миссис Росс выразительно постучала пальцем по лбу, чтобы наглядно показать, что у Маргарет голова не в порядке.

- Но я разговаривал с нею сегодня, и, по-моему, она разумная женщина и удивительно бодрая для своих лет.

- Да, это все верно, - спокойно подтвердила миссис Росс. - Я не про это говорю, а про ее неслыханное, безбожное упрямство. Такой упрямой женщины, как Маргарет, во всем свете не сыщете. И все - из-за имени Сэмюэль. Так звали ее младшего и, говорят, самого любимого брата, - того, что наложил на себя руки из-за ошибки пастора, потому что пастор не зарегистрировал в Дублине нашу новую церковь. Кажется, ясно было, что имя Сэмюэль - несчастливое. Так нет же, Маргарет не хотела с этим согласиться. Сколько было разговоров еще тогда, когда она окрестила Сэмюэлем своего первого ребенка - того, что умер от крупа. И можете себе представить после этого она взяла да и назвала следующего сына тоже Сэмюэлем! Этот второй прожил только три года - упал в котел с кипятком и сварился насмерть, а все ведь из-за ее проклятого, дурацкого упрямства! Непременно ей надо было иметь Сэмюэля! Вот и схоронила четырех сыновей! После смерти первого мальчика родная мать в ногах у нее валялась, просила, заклинала ее не называть следующего этим именем. Но ее никак нельзя было уломать. Маргарет Хэнен всегда стояла на своем, а в особенности, когда дело касалось имени Сэмюэль.

Она была просто помешана на этом имени. Ведь, когда крестили ее второго мальчика - того, что потом сварился, то все соседи и родня, все, кроме тех, кто жил в доме, встали и ушли, ушли в ту самую минуту, когда священник спросил ее, какое имя дать ребенку и она ответила: "Сэмюэль". Да. Все встали и ушли. А тетка Фэнни, сестра ее матери, на пороге обернулась и сказала громко, так, что все слышали: "И зачем она хочет загубить младенца?". Священник тоже слышал, и ему стало неприятно (он потом говорил это моему Лэрри), но что поделаешь, раз так хотела мать? Нет такого закона, который запрещал бы матери назвать своего ребенка, как ей хочется.

А третьего сына она разве не назвала Сэмюэль? А когда он погиб в море около мыса Доброй Надежды, разве она не пошла против природы и не родила четвертого? Вы подумайте, - ей было сорок семь лет, и в сорок семь лет она родила! В сорок семь лет! Срам да и только!

На другое утро я уже от Клары услышал рассказ о смерти любимого брата Маргарет Хэнен. И в течение недели, расспрашивая то того, то другого, я постепенно узнал эту трагическую историю.

Сэмюэль Данди был самым младшим из четырех братьев Маргарет, и, по словам Клары, Маргарет души в нем не чаяла. Он был шкипером каботажного парусника и перед уходом в плавание женился на Агнес Хьюит. По описанию Клары, Агнес была маленькая женщина с тонким личиком, очень хрупкая, нервная и болезненно впечатлительная. Они с Сэмюэлем первые венчались в "новой" церкви, и после двухнедельного медового месяца Сэмюэль, поцеловав жену, ушел в море на большом четырехмачтовам барке "Лохбэнк".

Из-за этой самой "новой" церкви и вышла ошибка у пастора. Виноват был не только он, - как потом объяснял один из старшин, - но и Кафлинская пресвитерия, в которую входили все пятнадцать церквей на острове Мак-Гилл и материке. Дело было так: старая церковь совсем развалилась, и ее снесли, а на том же фундаменте построили новую. Ни священник, ни пресвитерия никак не могли предположить, что новая церковь с точки зрения закона представляет собой нечто другое, чем старая.