Александр Шалганов - «Если», 2001 № 06

• Название: «Если», 2001 № 06
• Автор: Александр Шалганов
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Александр Шалганов. ЗДРАВСТВУЙТЕ, УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!

Вл. Гаков. СОЗДАТЕЛИ ЖАНРА

Марина и Сергей Дяченко. КОН, повесть

Андрей Столяров. КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ, рассказ

Эдуард Геворкян. ВОЗВРАЩЕНИЕ МЫТАРЯ, повесть

Владимир Михайлов. ТРИАДА КУРАНТА, повесть

Евгений Лукин. ТРУЖЕНИКИ ЗАЗЕРКАЛЬЯ, повесть

Сергей Лукьяненко. ОТ СУДЬБЫ…, рассказ

МАСТЕР

*Кир Булычев. ВЫ МЕНЯ ЕЩЁ НЕ ЗНАЕТЕ!

ВИДЕОДРОМ

*Адепты жанра

-- Наталья Милосердова. КУ, РОДНЫЕ!..

*Хит сезона

-- Дмитрий Караваев. ГДЕ ДРАКОН?

*Рецензии

*Фестиваль

-- Дмитрий Байкалов. ПОБЕДНОЕ ФИАСКО

Евгений Харитонов. «РУССКОЕ ПОЛЕ» УТОПИЙ

КРУПНЫЙ ПЛАН

*Наталия Мазова. ПОИСКИ ХАОСА, рецензия на несуществующий роман Алины Лещининой «Путь, уводящий в облака»

РЕЦЕНЗИИ

КУРСОР

АНКЕТА «ЕСЛИ»

ПЕРСОНАЛИИ

_{Оформление обложки: Игорь Тарачков (с. 1, 4); Алексей Филиппов (с. 2, 3)Иллюстрации: О. Васильев, С. Голосов, А. Филиппов, А. Балдин, С. Шехов}

---

Кроме старожилов, толкутся на бирже и отражения с улицы: из прудов, колодцев. Удивительно, что при таком наплыве жаждущих работы псевдосветило еще не разбухло до размеров Вселенной. Этому феномену есть два объяснения. Не берусь судить, насколько они противоречат друг другу. Первое: иные физические законы, когда большее со всеми удобствами умещается в меньшем. И второе: вместе с биржей расширяется и само Зазеркалье…

Прочие объекты не столь величественны. В огромное и вроде бы запыленное пространство вмонтированы в беспорядке сложные геометрические тела преимущественно прямоугольных очертаний — то ли отлитые из металла, то ли отштампованные из тусклой фольги, — каждое размером с комнату. Собственно, это и есть отражения комнат. Гак они смотрятся извне.

При всей своей мнимой неприступности данные образования (здесь их принято называть павильонами) не более чем обман зрения. В любой из них можно шагнуть прямо сквозь стенку, хотя обычно за подобные проделки наказывают.

Окрашены все павильоны одинаково — в ртутно-серые тона, поскольку расцвечивать их снаружи, согласитесь, нет никакого смысла. Вокруг каждого в беспорядочном изобилии разбросаны призраки окурков, картонных коробок, даже зонтиков. Скажем, вышло отражение человека из отражения комнаты в глубокое Зазеркалье. В руках — авоська. Ну и оставило ее где попало. Конечно, авоська наверняка еще понадобится при возвращении, но в том-то вся и тонкость, что незримому техническому персоналу проще отразить неодушевленку заново, нежели искать, куда она, зараза, подевалась. Только что ведь была!..

Отражение № 1

Неподалеку от строгой, почти кубической формы павильона стоял (а вернее — просто располагался в светло-серой дымке) полуразвалившийся кухонный столик, в реальности давно уже не существующий. Месяца три назад он был выброшен вместе с прочим хламом, а вот отражение его, как видим, пригодилось. Как, кстати, и отражение старой колоды игральных карт.

Играли по обыкновению в дурака, поскольку преферанс — дело долгое. Один из партнеров в данный момент отсутствовал. Он исполнял роль хозяина квартиры, поэтому со свободным временем у него всегда было туго, чего никак не скажешь о двух прочих картежниках. Оба отражения бывали заняты в зеркале от случая к случаю, ибо друг детства в гости к хозяину забредал редко, а сын от первого брака — еще реже.

— Взял, — ворчливо сообщила зеркальная копия друга детства, полного мужчины лет сорока, и сгребла карты. Помятое лицо, под глазами — устрашающие мешки угольного цвета… Разумеется, на досуге отражение могло бы выглядеть и попрезентабельнее, однако бытует мнение, что, даже покинув павильон, из образа выходить не стоит.

Из слепой серебристо-серой скорлупы кубических очертаний временами слышался напряженный повелевающий голос невидимого распорядителя. Судя по характеру команд, хозяин квартиры с минуты на минуту собирался выползти на свежий воздух:

— Внимание! Открывает дверь! Пошел сквозняк… Третий! Колыхнул паутиной! Еще раз! Пятый, занавеску! Занавеску вздуй!

— Елы-палы! — молвило в сердцах отражение атлетически сложенного юноши (сына от первого брака). — Ну вот что ты прикажешь делать! Хоть бы один козыришка!..

В серой стене павильона открылась прямоугольная брешь, явив часть интерьера небрежно обставленной комнаты, и во внешнее Зазеркалье вышло, пошатываясь, сильно похмельное отражение Василия Полупалова, одетое по-уличному: ботинки, лыжная шапочка, пальтецо, из кармана которого выглядывает край пластикового пакета… Прикрыв за собой дверь, отражение постояло немного в невеселом раздумье, затем приблизилось к играющим.

— Кранты тебе, дядя Семен! — ликующе объявил юноша. С маху выложил на кухонный столик три карты подряд, а потом вдогонку еще одну. — Понял, как мы вас? Без единого козыря! — Повернулся к задумчивому отражению хозяина квартиры. — Ну чего, Вась, спровадил? Садись, перекинемся…

— Только и осталось… — буркнул тот, но все же присел на свободное отражение табуретки. — Опять за пивом побежал! — сварливо сообщил он. — Сейчас обратно припрется… Если, конечно, менты не загребут по дороге. — Помолчал и добавил угрюмо: — Совсем спивается, придурок…

— Зеркало-то протер? — поинтересовался юноша, сдавая карты.

— Да лучше б он его не протирал! — вспылил хозяин. — Так, пыль только тряпкой размазал… Ну вот как в такой мути работать, я вас спрашиваю!

Проигравший толстяк заглянул во вновь полученные карты, насупился.

— Сам виноват, — недружелюбно заметил он.

— Я?! — возмутилось отражение хозяина. — У него в доме бардак, а я, выходит, крайний?

— А то кто же? Я, что ли? Мы ведь их не просто должны отражать, мы их воспитывать должны…

— Ну, завел! — с досадой сказал юноша. — Слышь, дядя Семен, уймись, а? Давай ходи лучше…

Недовольный дядя Семен зашел с червей, однако уняться так и не пожелал.

— Ты прости меня, конечно, Вася, — покряхтывая, молвил он, — но без души ты его отражаешь… с холодком. Технично, не спорю, но без души. А ты его так отрази, чтобы ему жить захотелось, пить расхотелось, зеркало как следует захотелось протереть…

— А вот до хрена там! — ощерилось отражение хозяина. — Ишь! Романтика нашел… Нет уж! Реалистом был — реалистом останусь. Пусть видит свою морду — как она есть!.. Бито.

— Шестеркой, — шепнул у него за плечом некто незримый. — Шестеркой, Вася! Он десяткой покроет, а ты ему… У тебя ж вон две десятки!

— Цыц! — не оглядываясь, бросил хозяин. — Еще обслуга мне тут подсказывать будет! Иди вон штору колыхай…

— А чего ее колыхать? — обиделся незримый. — Смотреть-то на нее все равно некому! Ушел твой орел и дверь запер…

— А распорядитель? — надменно полюбопытствовал юноша.

— И его нет. Сразу на биржу увеялся…

Все невольно взглянули на радужный шар биржи. Кроме дяди Семена. Хмурился дядя Семен. Опять проигрывал.

— Гляжу я на вас, на молодежь… — с недоброй усмешкой проговорил он, сгребая отражения карт в отбой. — То вам не так, это вам не эдак… Пыль ему, видишь ли, помешала! А вот мы в ваши годы, представь, не ныли, не привередничали… Ты вообще знаешь, где я первый раз в зеркале отразился?

— Знаю, — буркнул хозяин. — В Коринфе…

— О! — сказал дядя Семен и потряс занесенной картой. — Коринф!

— с наслаждением выговорил он, кроя короля козырной семеркой. — А потом еще в Афинах поработать успел… Да что там в Афинах! По всему, считай, Пелопоннесу. Да-с, это вам, господа лицедеи, не нынешние времена… Золотой век! Эллада! Античность! И ведь в чем отражались-то? В полированной бронзе, черт знает в чем! А какую культуру отразили!

— Да уж лучше в бронзе, чем в луже…

— А сам ты откуда взялся? Не из лужи, что ль?

— Лужа луже рознь. Однако опять ты дурак, дядя Семен…

Дядя Семен крякнул и, бросив карты, неприязненно оглядел тонущие в пасмурном полусвете пыльные глубины Зазеркалья. Кое-где серая однотонность нарушалась цветными пятнами: там громоздились свалки отыгравших полуразрушившихся отражений комнатной мебели, ныне приспособленных для нужд обитателей сумеречного мира — в основном, для настольных игр.

— М-да, непруха… — вынужден был признать ветеран. — Может, еще разок?

— Да нет, не успеем… — Хозяин поднялся и оглянулся на слепой ртутно-серый куб павильона. — Хотя… Что-то он задерживается, соколик мой! До киоска вроде рукой подать…

— Внимание! — негромко, но внятно прозвучало не поймешь откуда. — Отражение Василия Егорыча Полупалова восемнадцать тридцать шесть — срочно к зеркалу семь эр-ка пятьсот шестьдесят один восемьсот тридцать один!

— Ну точно, опять в вытрезвитель загребли! — желчно сообщил хозяин. — Зла не хватает…

— А разве в ментовке зеркала бывают? — усомнился юноша. — Что-то я о таком даже и не слышал… Может, он в магазин зашел, а ты сразу: вытрезвитель, вытрезвитель!

— А!.. — Хозяин с досадой махнул рукой. — Что ж у них там, в магазине, статистов нет? Отразить некому? Делов-то! Мелькнул — и свободен… Нет уж, раз на гастроли вызывают — значит, серьезное что-то…

— И неуловимым цветным бликом скользнул в смутные серые бездны

— туда, где должна была располагаться изнанка неведомого зеркала за номером семь эр-ка пятьсот шестьдесят один восемьсот тридцать один.

Отражение № 2

То, что труженики Зазеркалья, любящие при случае блеснуть выуженным из реальности словцом, гордо именуют гастролями, выпадает на их долю нечасто. Допустим, пригласили человека в дом, где он еще не был ни разу. А там, естественно, зеркало. Конечно, местный распорядитель может не глядя взять в труппу первого безработного, но в приличных зеркалах так не делают. Следует вызов. Прибывает гастролер — желательно, отражающий данного человека не первый год. И пока он исполняет гостя, кто-то (чаще всего сам распорядитель) присматривается к его работе, а затем отправляется на биржу, где, исходя из увиденного, подбирает нечто подобное — на будущее.