Роберт Силверберг - «Если», 1998 № 03

• Название: «Если», 1998 № 03
• Автор: Роберт Силверберг
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Роберт Силверберг. ЗОВИТЕ МЕНЯ ТИТАНОМ, рассказ

Владимир Губарев, Мириам Салганик. ОКО ЗА ОКО?

ФАКТЫ

Элиот Финтушел. ИЗЗИ И ОТЕЦ СТРАХА, повесть

Сергей Лукьяненко. ХОЛОДНЫЕ БЕРЕГА, роман

Владислав Гончаров. ИСТОРИЯ: ЕСТЬ ВАРИАНТЫ?

ФАКТЫ

ФАНТАРИУМ

*Звездный порт

ПРЯМОЙ РАЗГОВОР

*Гарри Гаррисон «НЕ БУДЬ Я ПИСАТЕЛЕМ, СТАЛ БЫ МИЛЛИОНЕРОМ…» (ответы на вопросы читателей «Если»)

Эдуард Геворкян. ЧТО-ТО СТРАННОЕ ГРЯДЕТ…

КУРСОР

РЕЦЕНЗИИ

PERSONALIA

ВЕРНИСАЖ

*Елена Николаева. ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ ШЕХОВ

ВИДЕОДРОМ

*Тема

— Вл. Гаков. ЭКСПЕРИМЕНТЫ С РЕАЛЬНОСТЬЮ

*Рецензии

*Интервью

— Наталья Милосердова. РУССКИЕ В ГОЛЛИВУДЕ (интервью с Александром Балуевым)

_{Обложка С. Шехова.Иллюстрации Г. Варканова, А. Филиппова.}

---

Мы вышли из той же двери. Возле нее уже стоял рабочий, недоуменно разглядывая замок.

Мы с Хелен нашли свободный столик, выпили коньяку, потом съели каких-то безумно дорогих фруктов. Хелен задумчиво сказала:

— А ведь автор пьесы — кто-то из Версаля.

— Высокородный?

— Необязательно. Может быть, из придворных комедиантов. Но эти детали… явно по высочайшему повелению.

— Какие еще детали? — я с сомнением посмотрел на Хелен. — Если ты думаешь, что принц спер любовное письмо…

— Я не о том. Но вот диалоги… Это и впрямь речь Владетеля. Обстановка. Намеки на интриги. Понимаешь, сам спектакль — пустышка, забавная глупость. Но в нем намек таится для понимающих.

— На что намек?

— А на то, что принц Маркус, если явится с повинной, будет прощен. Слегка наказан, но прощен. Конец-то благополучный. Да и вора не казнят, а на рудник отправят, поскольку ничего он не знает…

По спине пробежали мурашки.

— А фразу актера о том, что доставь он Маркуса Страже — получил бы прощение, ты прослушал? Ильмар… эта пьеска с двойным дном. Во-первых, она высмеивает всю охоту, затеянную Домом. Мол, не волнуйтесь, господа, все это пустое, никакой беды нет. Владетель в курсе… А во-вторых, в пьесе есть намек для самого Маркуса. И для тебя. Я уверена, по всем крупным городам сейчас играют эту постановку. И народ успокаивают, и слухов не пресекают.

— Может, ты и права, Хелен, — признал я. — Но что дальше?

— Я лично буду спать, граф. У меня уже глаза слипаются.

Осушив бокал, я уж было собрался встать из-за столика. И тут увидел мальчишку, игравшего в пьеске Маркуса. Уже в обычной, простой одежде, без грима, утратив сходство с принцем начисто, он бродил между столиков, высматривая кого-то.

— У меня такое ощущение, что спать еще рано, — пробормотал я и помахал рукой. Мальчик подошел к столику.

— Ну? — спросил я.

— Ваша светлость, простите мою дерзость… — здесь, среди аристократов, мальчик держался подобострастно. — Но не скажите ли вы, где ваши владения?

Наверное, мы с Хелен одновременно сделали стойку.

— В море, мальчик. Я граф Печальных Островов, — тихо сказал я.

Актер просиял:

— Граф, у меня для вас послание!

— Давай.

— Граф, мне сказали, что вы заплатите стальную марку.

Я бросил на стол две монеты. Накрыл ладонью:

— Получишь две.

— Слово графа крепче железа. Ваша светлость, меня просили передать следующее: «Смоленый канат кинжалом не разрезать…»

— Так, — я поймал его за руку, заставил сесть рядом. — И все?

Мальчишка испугался:

— Нет… если для вас эти слова не пустые.

— Что еще?

— Жди.

— Что?

— Жди. Одно слово.

— Кто велел это передать?

— Женщина, такая… средних лет, лицо постное, темноволосая, одета небогато. Наверное, не высокородная.

Женщина? Почему женщина, откуда?

— Когда ты ее встретил?

— Неделю назад, когда сцену про Маркуса вставили, и я первый день играл, она тоже подошла в актерскую, вроде как вы. И сказала, что если меня спутает с принцем граф Печальных Островов, то я должен передать эти слова. Она сказал, вы будете довольны…

— Ты ее видел потом?

— Нет, слово чести!

— Если ты вспомнишь еще что-нибудь важное, то заплачу вдвое, — я убрал ладонь с денег.

— Нет, — с сожалением сказал он, взяв монеты. — Больше ничего не знаю. Я поначалу внимания не обратил, я радовался очень, что сыграл хорошо. Я ведь хорошо играю?

— Замечательно, — похвалил я. — Вспомнишь что, подойди.

— А куда?

— Гостиница «Золотой Ритон». Знаешь?

— Конечно, мы тут каждый год играем… А кого спросить?

— Графиню Хелен, — переглянувшись с летуньей, сказал я. — Сам я путешествую инкогнито.

— Благодарю, ваша светлость.

Мальчик встал, старательно поклонился Хелен и торопливо зашагал прочь. Я посмотрел на летунью:

— Ты хоть что-то понимаешь?

— Что значили слова о смоленом канате?

— Я говорил это Маркусу, когда мы бежали.

— Маркус в Миракулюсе, — сказала Хелен.

— Похоже на то.

— И еще нам дали понять, что искать его бесполезно. У него есть здесь покровитель… точнее покровительница.

— Значит — ждать?

Хелен вздохнула:

— Ильмар, замки ты открываешь ловко, а вот соображаешь туго. Ты даже не обратил внимания, как изящно и непринужденно этот ребенок выманил наш адрес.

— Побойся Сестры, Хелен! Я сам его назвал, чтобы он…

— Вот именно.

Лицо летуньи стало жестким.

— Пошли, — она резко поднялась. — Я не знаю, сколько придется ждать и чем кончится ожидание. Но нам лучше быть в гостинице.

Среди гуляющих в Стране Чудес мы, по-видимому, были редкой парой, возвращающейся в гостиницу так рано. Портье вручил нам тяжелый медный ключ, и мы поднялись на четвертый этаж. На лифте — не хотелось упускать оплаченного удовольствия.

— Паровой? — спросил я паренька-лифтера в темно-синей форме. Тот кивнул гордо, будто сам пар вырабатывал. Лифт полз медленно.

— Скажи, дружок, — Хелен достала из сумочки монетку. — Если бы ты искал на острове женщину средних лет с невыразительным скучным лицом… куда бы двинулся?

Паренек скривился:

— Я бы помоложе искал. И веселую.

Летунья улыбнулась:

— Ответ неверный и денег не прибавит.

Лифтер старательно соображал. Неуверенно пожал плечами:

— У нас тут скучающих мало… Может, среди монашек в монастыре Исцеляющих Слез? Они там все скучные, им положено.

— Ладно, держи.

Паренек распахнул решетчатую дверь, и мы вышли из лифта. Хелен задумчиво постукивала пальцами по гипсу.

— Нет, отпадает, — с сожалением сказала она. — Им даже младенцев мужского пола запрещено в стены монастыря вносить.

— Откуда ты только все знаешь? — полюбопытствовал я.

— А… по молодой дури собиралась в монастырь уйти, — Хелен задумалась. — Потом поняла, что это не по мне.

У двери я полез за ключом. Летунья усмехнулась:

— Зачем ты вообще им пользуешься?

— Я же не на работе.

Позвонили слуге — тот явился, не успел еще колокольчик затихнуть. Заказали шампанского и икры, уселись у окна, наблюдая за островом.

Миракулюс будто ждал ночи, чтобы предстать во всем великолепии.

То с одного, то с другого конца острова били в небо фейерверки, затейливые, не хуже китайских. Прошла карнавальная процессия, направляясь куда-то к сверкающим стенам Хрустального Дворца. Завязалась было под окнами пьяная ссора, но откуда-то набежали крепкие, хорошо одетые парни и вежливо растащили подгулявших гостей.

— Бдят, — вздохнула Хелен. — Нет, я не представляю, как Маркус мог здесь хоть сутки продержаться. Как вообще он мог попасть в Миракулюс! Ясное дело, в Стражу тупые идут, но не слепцы ведь…

Я кивнул. Казалось мне, что разгадка рядом и проста до чрезвычайности. Стражники… слепцы… тупые… Как мог их обмануть мальчишка, не привыкший, в общем-то, убегать и прятаться?

В дверь тихонько постучали. Мы переглянулись, я набросил куртку, потрогал пулевик во внутреннем кармане и открыл.

Слуга кланяется:

— Прошу прощения, к вам посетители.

Хелен удовлетворенно хмыкнула.

— Кто?

— Две женщины внизу. Говорят, что графиня Хелен их ждет.

— Проси! — я слегка прикрыл дверь, уменьшил свет. Вернулся к Хелен, и мы, не сговариваясь, уселись подальше от окна и газовой лампы, так, чтобы вошедшие нас сразу не увидели. Я достал пулевик, положил на колени.

Минуту мы просидели молча, потом за дверью послышались шаги.

— Сейчас все станет ясно, — негромко сказала Хелен. Она была на взводе, и я заметил, что правая рука ее замерла в том положении, в котором обычно тянутся в Холод.

Что там у тебя припрятано, кроме безобидного запала, Хелен?

Дверь открылась, и в наш номер вступили двое. Мелькнуло на миг любопытное лицо слуги, но перед его носом дверь захлопнули.

— Проходите, дамы, — негромко сказала Хелен.

Одной женщине было за тридцать, а может быть, и под сорок. Такой тип лица, что трудно возраст понять, в молодости они не блещут, зато потом свое берут. Незнакомая, в чем-то красивая… и при том характеристика юного актера была абсолютно точной. Лицо скучное, постное, отрешенное. Даже у ученых женщин такое редко встретишь. И одежда под стать — монашеское темное платье до пят, платок на голове, поверх еще клобук. Ни сумочки, ни зонта, ни иной мелочи, которой женщины так любят руки занимать.

Руки, кстати, красивые. Не измученные тяжелой работой.

А вторая была совсем юная девушка, на которой такое же мрачное платье сидело как на корове седло, и лицо под надвинутым на глаза платком было знакомо до жути…