Степан Лопатин - Живая память

• Название: Живая память
• Автор: Степан Лопатин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Огневые позиции (ОП) первого дивизиона зам. командира полка капитан Ларионов наметил у небольшой деревушки, насчитывающей десяток домов. Рельеф местности позволял расположиться на склонах, обращенных к нам.

ОП своей батареи мы выбрали на огороде.

Сзади, метрах в семидесяти, хата, обогревающая бойцов во время пауз. Жители деревушки оставались на местах, а мы оказывались у них на положении квартирантов.

5 марта стало для нас началом боевых действий.

Командир батареи со взводом управления, разматывая за собой телефонный провод, еще ночью ушел к пехоте километра на два вперед.

Мы установили орудия. Артиллеристы заметно волновались перед первым боем.

Четырехмесячное пребывание в училище (плюс две недели карантина) полноценными артиллеристами нас не сделало (война торопила: вместо трех лет обучения - четыре месяца!). Изучение уставов и наставлений, ежедневные тренажи и жесткий 11-часовой учебный регламент не оставили времени на боевую стрельбу. Практика начиналась теперь, в реальных условиях. Первый выстрел поэтому ожидался как на испытательном полигоне - мы не знали еще полученную систему орудия (образца 1936 года) и того, что подскажет практика.

...Орудие при выстреле попятилось, чего не должно было быть - мерзлые стенки канавок под сошниками разрушились. Строптивую систему водрузили на место, а сошники укрепили. Но после третьего выстрела она сорвалась снова.

- Что у вас там - орудие пляшет, что ли? - возмутился командир батареи, потребовав меня к телефону.

Я объяснил.

- Голова! Думать надо!

Напряжение было таким, что пот выступил на лбу - несмотря на холодную погоду.

Спешная долбежка мерзлой земли, предельное заглубление сошников, чтобы усмирить непокорную пушку... Жарко! Первую пристрелку закончили. Можно было удовлетвориться проделанной работой, но...

В огород на ОП шумно влетела хозяйка усадьбы, показывая на дом, нелестно отзываясь о нашем нелегком деле. Стекол в окнах дома не было. Мы увидели первый результат своей стрельбы, дополняющий огорчения с сошниками.

Из огорода ОП пришлось убрать. А заботу об остеклении окон взял на себя старшина батареи.

На новом месте кто-то положил под сошники длинные поленья. Площадь опоры увеличилась, орудия не стали срываться при выстрелах. Такая догадка исправно служила огневикам и потом. Это был первый практический урок.

Новая ОП не удовлетворяла комбата, находившегося с пехотой. Длинный сарай, крытый соломой, служивший колхозникам складом для необмолоченного жита, стоял впереди и ограничивал возможности батареи.

Мы решили поставить орудия в дверные проемы пустующего сарая, отчего ближние цели оказались в зоне нашего воздействия.

В эти дни батарея стреляла много. Снег перед орудиями подтаял, почернел от порохового дыма и пыли, делая приметной ОП с воздуха. Мы смутно предполагали, что будем обнаружены, но как это произойдет - не знали.

Днем 9 марта на ОП заканчивался обед, когда мы услышали предупреждение:

- Воздух!

Немецкий самолет-разведчик, за выразительную форму фюзеляжа прозванный костылем, появился с левого фланга и, подвывая мотором, шел на нас. Раздались две-три пулеметные очереди. На соломенной крыше сарая высветились оранжевые строчки.

- Поджег, падла! Бил зажигательными...

- Выкатить орудия! Вынести снаряды! Живо! Пока сводили станины, хватались за колеса, крыша занялась вовсю. Начался пожар. Первое, второе и третье орудия выкатили. Последнее, четвертое, колесами заскакивало в колдобины, станины болтались из стороны в сторону, увлекая прилепившихся к ним людей. Попадая в глаза и легкие, мешал дым. Еще усилие - и орудие у дверей с тыльной стороны. А дальше - глубокий и рыхлый снег. Пушка увязла в нем. Огонь пробегал по наружной стене. Люди отмахивались от падающих искр, как от шмелей. Пламя гнало их прочь.

- "Передки"! Почему здесь оказались "передки"?

Зарядный ящик со снарядами, или "передки", заложенный сверху маскировочной сетью, вещевыми мешками солдат и ненужными пока касками, оказался рядом с пожарищем. Подхватив за дышло и за колеса, "передки" откатили. На них тлело, а затем воспламенилось солдатское барахло.

Солдаты отскочили в сторону: горящий зарядный ящик - штука опасная, снаряды могут взорваться.

Взрыв угрожал всем, кто здесь находился. И если это произойдет, то виноват буду я, старший на батарее. Послать кого-то на риск я не решился людей знал еще плохо. Тут нужен доброволец немедленно, не мешкая, пока не поздно...

- Э, была не была! - к горящему "передку" бросился сам и руками начал срывать манатки. Обгоревшая путаница хлопчатобумажной сети и лямок вещевых мешков легко обрывалась и затухала уже в снегу. Заскользили язычки пламени по крашеным стенкам ящика. Вынимаю лоток - теплый - не горячий еще, а теплый - и бросаю в снег. Потом второй, третий, четвертый, восьмой. Все!

- Тушите ящик!

Снегом забросали дымящиеся стенки ящика, отнесли в сторону лотки со снарядами.

А сарай разгорался все ярче. Ненасытный огонь охватил всю стену, бесновался гудящим пламенем, бросался на ствол стоящего рядом орудия, меняя его окраску, потемневшую от горячих прикосновений. Могла закипеть жидкость в противооткатных приспособлениях, порвать цилиндры, найти выход наружу...

Внутри сарая щелкали оброненные винтовочные патроны.

Сарай сгорел.

* * *

В санчасть я пришел не в лучшем виде.

Овчинный полушубок, размочаленный в снегу и поджаренный затем у огня, стянуло так, что площадь его уменьшилась, наверное, раза в полтора. Верх шапки прогорел, на макушке сгорели волосы. Меховые рукавицы свело огнем, на запястье правой руки вскочил большой волдырь. Лицо обожжено, брови сгорели.

- Подпалили тебя, как поросенка, - оценивал первого пациента медфельдшер, стягивая с меня перекошенный полушубок, пришедший в негодность.

Мне оказали медицинскую помощь, заменили пострадавшие вещи.

Материальную часть мы спасли, кроме одного орудия, которое потом побывало в мастерских. Вскоре оно вернулось к нам. Не допустили взрыва ни одного снаряда. Люди остались целыми, лошади находились в стороне от пожара... Наши действия посчитали правильными, даже отважными, но... Какой черт сунул нас в сарай? В ловушку и пекло?

Бои в эти дни были безуспешными. Один из полков пятый день атаковал Куколки, деревеньку домов на тридцать, удаленную от Сухиничей на 15-20 километров. Это был опорный пункт с дзотами, укрепленными намороженным перед амбразурами льдом, со скрытыми ходами сообщения. Деревня чуть возвышалась над прилегающим снежным полем, с которого поднимались наши. Позади деревни темнела полоска леса.

После огневого налета пехота поднималась в атаку двумя стрелковыми батальонами, шла и падала, встреченная кинжальным огнем пулеметов. Наши залегали, а фрицы открыто переходили от одной огневой точки к другой и продолжали вести огонь. Наши зарывались в снег, прикрываясь телами убитых товарищей. Атака захлебывалась. Глубокий снег становился местом ночлега. Раненых эвакуировали.

С утра повторялось все снова и с тем же результатом. Атакуя в лоб, пехота несла потери, не приблизив победу над засевшим в дотах гарнизоном ни на шаг.

Пришел приказ: атаки прекратить.

Командиров частей и дивизии отозвали. К нам пришли новые командиры.

За несколько дней потеряв около шестисот человек убитыми и ранеными, дивизия первую боевую задачу не выполнила. Ее отвели и переместили на другой участок.

- А Куколки все-таки взяли, - рассказывал мне на марше младший лейтенант Молов, командир взвода управления батареи. - Только не мы, конечно, а соседи. Нам задача оказалась не по зубам.

Слева от нас воевали гвардейцы. Взвод гвардейцев-разведчиков численностью 19 человек, в маскхалатах, ночью скрытно подошел к опорному пункту немцев, снял дремлющих часовых, вошел в деревню и разгромил отдыхающий гарнизон ничего не подозревающих фрицев, не потеряв при этом ни одного человека своих. Задача, возлагавшаяся на свежие, но не имевшие боевого опыта части, выполнена одним взводом гвардейцев.

Это был хороший урок: воюют не числом, а умением.

Весна 1942 г.

При перемещениях вдоль фронта мы впервые, но не в последний раз, прошли тогда через Козельск, районный центр Калужской области. Фактически его не было. Закрытые снегом фундаменты и иные следы уничтоженных строений лишь обозначали место этого славного в прошлом города. Другие населенные пункты, помельче, тоже разделили участь Козельска - враг оставлял после себя поруганную, ограбленную, обожженную территорию.

Продвигались медленно. Артиллерия сбивала огневые заслоны, подавляла очаги немецкого сопротивления, расчищала путь своей пехоте.

Заметно заявляла о себе весна: оседали сугробы, рыхлели и проваливались дороги, в низинах под снегом накапливалась вода. Но к вечеру подмораживало. Снявшись с ОП, мы шли вперед, нагоняя стрелковые подразделения.