Медж Мванги - Тени в апельсиновой роще

• Название: Тени в апельсиновой роще
• Автор: Медж Мванги
• Издательство: Библиотека героики и приключений «Подвиг» №4
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1981

Роман известного кенийского писателя, лауреата международной премии «Лотос» Меджа Мванги посвящен актуальной теме сохранения уникальной африканской фауны, повествует о борьбе молодого независимого государства с попытками хищнического разграбления его национальных богатств.

---

— Джонни! — всхлипнула девушка. — Попробуй поставить себя на его место. Наша мать умерла, когда мы с сестрой были еще совсем маленькие. Вторая жена от отца ушла, ему пришлось самому нас растить. И вот теперь это несчастье с Винсентом. Отец не хочет, чтобы и я осталась вдовой. Он бы не пережил такого. Я люблю его, Джонни, и не хочу причинять ему страданий.

— А я как же? — спросил Кимати. — До моих чувств никому нет дела!

— Ну что ты, — с нежностью возразила София, — но ведь он старик...

— И ты предоставляешь ему подобрать тебе муженька. — Голос Кимати задребезжал от раздражения. — Кого-нибудь из его деловых партнеров, толстопузого торгаша...

— Не говори так! — возмутилась она.

— Это во мне злость говорит! — громыхнул он.

— Не желаю тебя слушать! — Она распахнула дверцу и выпрыгнула из кабины, прежде чем он успел ее удержать,

Кимати тоже выскочил из машины.

— Ты что делаешь?

Она бежала вниз по склону холма, углубляясь все дальше в заповедник. Он мчался за ней.

— Софи, — кричал он ей вдогонку, — остановись! Нельзя бегать по заповеднику ночью!

Она что-то крикнула в ответ, но Кимати не разобрал слов и продолжал преследование. Он уже настигал ее, когда она споткнулась и упала. Он схватил ее за руку, она забилась, стараясь вырваться.

— Пусти!

— Здесь полно хищных зверей! — принялся увещевать он ее. — Это же заповедник!

— Отстань, не твое дело. — Она тщетно пыталась высвободиться. — Пусти меня!

— Куда? — оглушительно рявкнул он.

— Куда глаза глядят, — кричала она, — мне все равно... пусти...

Она ударила его кулачком в грудь. Он в ответ влепил ей пощечину. Она рухнула на траву и дала волю слезам.

— Жить не хочется, — причитала она, — надоели ваши бесконечные стычки — никак поделить меня не можете. Хватит с меня...

Кимати сел на землю рядом с ней. Он испугался, что не рассчитал силы удара и сделал ей больно.

— Софи, пожалуйста, успокойся...

— Уходи! — всхлипывая, сказала она.

— Перестань, — он обвил рукой ее плечи. — Давай поговорим мирно.

Она сбросила с плеч его руку.

— Не о чем нам разговаривать! — выкрикнула она сквозь слезы. — Оставь меня в покое... уходи!

— Не уйду! — Он схватил ее за плечо, привлек к своей груди, обнял и держал так, пока она не перестала вырываться.

Прошло несколько минут, прежде чем рыдания утихли. Они еще посидели какое-то время молча. Цикады снова завели свои пронзительные песни. На равнинах перекликались ночные птицы, голодные хищники подкрадывались к сонным газелям.

Когда ее дыхание наконец успокоилось, Софи сказала:

— Джонни, я люблю тебя.

— Знаю, — ответил Кимати. — И я тебя люблю.

— Что же делать? — спросила она. — Я вконец запуталась.

— Чтоб я этого больше не слышал! — шепнул он. — Положись во всем на меня.

— Но Джонни...

— Я все устрою, — перебил ее Кимати. — Договорюсь с твоим отцом.

— Он и слушать тебя не станет. — Она безнадежно вздохнула.

— Станет, — тряхнул головой Кимати. — Я согласен сменить работу.

Она вскинула голову и прочла в его глазах упрямую решимость.

— Нет, Джонни, — вздохнула она, — я не приму такой жертвы. Мне ли не знать, как ты дорожишь своим делом?

— Ты мне еще дороже. Послушай, у меня есть план...

— Нет, — она коснулась пальцем его губ, — сейчас не надо, расскажешь потом...

Она сплела руки у него на шее и поцеловала Кимати в губы. Он откликнулся на ее ласку со всей нерастраченной страстью.

Сладкий запах ее тела смешался с ароматом примятой травы, окропленной росой земли, терновника и ночного свежего ветерка над заповедником.

На вершине холма, точно оберегая их уединение, стоял «лендровер», передние дверцы были распахнуты настежь.

Глава 8

Они добрались до Найроби в половине одиннадцатого вечера. Фрэнк дремал рядом с Кимати, который вел «лендровер» по шоссе Ухуру к центру города.

— Приехали! — Кимати легонько толкнул друга локтем.

— Который час? — спросил Фрэнк.

— Половина одиннадцатого. Куда тебя отвезти? Где живет самая терпеливая женщина в мире?

— В Хэрлингеме.

— Может, сначала выпьем пивка? Фрэнк замотал головой.

— Нет уж, у меня неотложные дела. Довези меня до ее квартиры и отправляйся себе в пивную на здоровье!

Через пять минут они были у нужного Фрэнку дома в Хэв лингеме. Его подружка встретила их в ночной рубашке, она и в самом деле была красотка — Фрэнк ни капли не преувеличивал. Кимати видел ее впервые и гадал, какое из имен, столь часто называемых Фрэнком, принадлежит ей. Она пригласила и Кимати зайти выпить кофе, но Фрэнк, промямлив что-то невнятное, захлопнул входную дверь перед самым его носом.

— Ему надо успеть пропустить несколько бутылок, пока пивные не закрылись, — объяснил он хозяйке.

Кимати, пожелав парочке спокойной ночи, отправился подыскивать и себе ночлег. К дяде идти уже поздно — старик наверняка давно спит...

Утром Кимати первым делом покатил на Гроген-роуд. Лавка дяди Едока только открывалась, когда он подъехал.

Дядюшка, единственный из оставшихся в живых родственников Кимати, недаром получил такое прозвище — он был безумный обжора. Несмотря на прожорливость, старик был худ, белоснежная шапка волос резко контрастировала с черной кожей. Ходил он не спеша, неторопливой походкой, но голова у него работала не хуже, чем у молодого.

— В город прикатил с утра пораньше? — сказал он, завидев племянника. — Неужто тебя наконец прогнали со службы?

— Не надейся, — ответил Кимати, энергично пожимая руку старика. — Я здесь по делам. Ну а как твое пищеварение?

— Лучше не бывает! — воскликнул дядя. — Хочешь позавтракать? У меня там все готово, — он указал на дверь в подсобное помещение.

— Если только чашечку чая. — Кимати перепрыгнул через прилавок и вошел в дверь, ведущую в крохотный темный закуток без окон. Мощная лампа дневного света горела тут весь день. Пол давно не метен, стены шершавые, и запах какой-то старческий: несло сигаретным дымом и несвежим дыханием. Наружная дверь, ведущая на задний дворик, была заперта. Закуток служил одновременно кухней, гостиной и кабинетом; за засаленной тряпицей стоял топчан, на котором дядя спал.

На газовой плитке подле холодильника шипела на сковороде яичница с ветчиной. Грязная тарелка на столе означала, что дядюшка Едок уже один раз позавтракал. Второй раз, вспомнил Кимати, он это делает в десять часов.

— Ты прекрасно выглядишь, мой мальчик, — сказал старик, когда Кимати вернулся в торговое помещение с дымящейся чашкой чая в руке.

— И ты как огурчик, — отозвался Кимати, водя глазами по полупустым полкам.

Чем только дядя Едок не торговал! Свежими и консервированными продуктами, хлебом, молоком, пластмассовой посудой, дешевыми игрушками гонконгского производства. Были тут я неказистые платья для девочек, купленные на распродаже У прогоревшей уличной портнихи. Никто их у дядюшки не брал. Словом, в лавке царила полная неразбериха — никакого сравнения с «универмагом Фаруды» в провинциальной дыре Маньяни.

— Видать, торговля у тебя не слишком бойкая. — Кимати ткнул пальцем в сторону пустот на полках.

Старик кротко улыбнулся:

— Аренду плачу, с голоду не умираю. Много ли мне надо?

— В самом деле, — Кимати нравилось подтрунивать над стариком, — чего еще желать!

Кимати вырос и всему в жизни научился подле дяди в лавчонках, таких крошечных и бедных, что нынешняя по сравнению с ними казалась дворцом. Было это в африканских пригородах Бахати и Иерусалим. И тогда хватало денег только на арендную плату и чтобы с голоду не умереть. Лавка на Гроген-роуд была намного просторнее своих предшественниц, зато и пыли в ней было не в пример больше.

— Я получил твое письмо, — сказал Кимати.

Старик, делавший вид, что протирает прилавок, улыбнулся.

— Дошло, значит?

— Дошло, — подтвердил Кимати. — Здорово ты все расписал, очень убедительно. Послушай, когда тут у тебя начинается наплыв покупателей?

— Бывают приливы и отливы, — ответил дядюшка, — в семь утра они приходят за хлебом, яйцами и молоком к завтраку; около одиннадцати — за продуктами к обеду. А к вечеру сюда забредают только в поисках джоги (самогонный напиток).

По тротуару шли прохожие; механик в замасленном комбинезоне из соседнего гаража заскочил купить одну сигарету. Поглядывая на пустые полки, Кимати думал о неиспользуемых возможностях.

— Тебе все еще нужен помощник? — спросил он. Старик швырнул тряпку в угол.

— Все остается в силе. Платить я не смогу, но зато буду кормить.

— А компаньона тебе не требуется? — спросил Кимати.

— Что с тобой стряслось, мальчик? — насторожился дядя. — Взялся наконец за ум?

— Да, решил остепениться, — ответил Кимати. — Жениться надумал.