Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 01-10

• Название: Суть времени. Цикл передач. № 01-10
• Автор: Сергей Кургинян
• Жанр: Публицистика

Конспект цикла видеопрограмм («антишоу») «Суть времени» в которых Сергей Ервандович Кургинян обсуждает ключевые проблемы страны и мира.

http://eot.su

---

Но ведь меньшинство не хочет никакого репрессивного аппарата, потому что оно его боится больше, чем большинства. Оно несколько раз им обзаводилось — в варианте Коржакова, Лебедя и в конечном итоге Путина. И несколько раз получало от него в лоб. Поэтому оно теперь его не хочет. Потому что оно понимает, что как только оно им обзаведётся, этот репрессивный аппарат это меньшинство и съест. А, кроме того, меньшинство не хочет никакой идеологии, которая бы ещё мобилизовала как какую-то социальную базу опоры, так и аппарат. Потому что оно в этой идеологии теряет свои прелестные словеса, свой либерально-космополитический флёр, который она ценит гораздо больше, чем какие-то там методы удержания чего-то репрессивными способами. Даже если удерживаются твои позиции в обществе.

Третье, но очень важное, с чего я начал, — оно [меньшинство] даже слово «диктатура» произнести не хочет, потому что сразу же всё умрёт. Тогда возникает вопрос: а что делать? «Мы не говорим, что мы диктатура, а, напротив, говорим, что у нас наращиваются демократические процессы»… Но демократические процессы приводят к власти большинство. А большинство — «отсталое» и является «охлосом», «упырями» и всем прочим. «Мы не обзаводимся идеологией, расширяющей нашу социальную базу, а также мобилизующей репрессивный аппарат. Мы не приводим этот репрессивный аппарат в действия, известные по явлению, именуемому „диктатура“. И мы не говорим, что мы — диктатура».

Так что же «мы» делает? И почему это делаемое даёт [меньшинству] какие-то гарантии на сохранение властных или квазивластных позиций? Почему «мы» рассчитывает на продление своего всевластия в условиях, когда все эти обязательные пункты, мною выше перечисленные, не только не выполняются, но выполняются, как говорят в математике и физике, «с точностью до наоборот». Делается прямо противоположное — «демократизация нон-стоп» с лицом то ли Юргенса, то ли каким-то другим.

«Во-первых, — говорит в таких случаях меньшинство (говорит в режиме внутреннего монолога, самим себе, иносказательно, за некой завесой недомолвок), — большинство нужно, когда надо брать власть. Вот когда мы брали власть 20 с лишним лет назад, мы говорили: „Мы большинство! Мы большинство! Ура-ура! Ура-ура!“»

Было ли даже тогда большинство? Референдум вроде показывал что-то другое, но это отдельный разговор (я имею в виду референдум по сохранению СССР). Но они были большинством. В любом случае, они выводили какие-то массы на площадь, что-то клубилось. Ельцина избирали довольно демократическим путём президентом РСФСР, как вы помните. Это делало большинство. Не будем «выкидывать из песни» эти неприятные, но правдивые слова.

Итак, большинство нужно, когда власть берут. А когда её взяли, то зачем оно нужно? Оно уже не так и нужно, ибо замена ему — власть. «Сидим и не уходим, и попробуйте нас скиньте». Когда ты взял власть, у тебя огромное преимущество.

«А во-вторых, потому что большинство, — говорит меньшинство (иносказаниями, в режиме полуумолчания, но говорит), — не организовано в политическом смысле и бесструктурно в смысле социальном. Это аморфная масса, студень, слизь. И оттого, что оно большинство, — ничего не меняется. Находясь в этом состоянии, оно ничего не может. А мы, — говорит меньшинство, — всеми нашими потенциалами будем эту аморфность усиливать, наращивать. Мы будем наращивать энтропию, а не экстропию (не обратное начало). Мы будем энтропизировать все процессы, имея некие потенциалы. И в этом смысле большинство будет нарастать — и одновременно обретать всё большую аморфность, слизеподобность, дикость или какие-нибудь другие черты: апатичность или, наоборот, примитивность эмоциональных реакций. А мы этим всем будем управлять». Вот, что говорит меньшинство. «Раз вы бесструктурные и депрессивные, раз у вас хребет сломан, то и толку-то, что вас большинство!»

«А, в-третьих, — говорит меньшинство, — мы готовы гнобить большинство, гноить страну, длить регресс, уничтожая общество и даже принадлежащее нам государство, но продлевая своё квазивластное состояние. Мы, — говорит меньшинство, — на это готовы вопреки всему историческому опыту». Потому что правящий класс никогда не может наращивать энтропию в обществе, разлагать его, превращать его в аморфную слизь — ему это общество нужно для построения сильного государства. А сильное государство ему нужно, потому что правящий класс данной страны должен выдерживать конкуренцию с другими правящими классами. Поэтому он не может иметь дистрофичного солдата, не может иметь неграмотного, пьяного рабочего. Ему нужен сильный образованный рабочий, ему нужен сильный солдат. И в этом смысл марксовской формулы, что капитал сам создаёт своего могильщика.

К формуле (она совершенно справедлива) должен быть добавлен один пункт. Капитал, участвующий в исторической конкуренции и двигающийся в восходящем потоке истории, рождает своего могильщика. Но если капитал понимает это — грубо говоря, читает Маркса и понимает, что там написано, — то он же может, почесав репу, сказать себе: «А зачем нам двигаться в восходящем потоке истории, зачем нам создавать своего могильщика, если мы можем управлять регрессом, поворачивать вспять историческое время, подавлять общественные потенциалы, обыдливать общество, работать не как собиратели, а как деструкторы, рассыпатели, и этим способом продлевать своё историческое время?» Вот в чём, между прочим, суть этого времени, и почему к нему вполне можно адресовать великие слова: «Ваше время и власть тьмы». Вот чем занято меньшинство.

А чем занято большинство? Оно радуется, обнаружив, что оно большинство. Оно ликует по этому поводу. Говорит: «Мы-то думали, что мы — меньшинство, мы жались каждый по своей квартирке, [потому] что нас так мало. А нас на самом деле — о-го-го сколько! Так надо что-то делать!»

Это правомочная радость, правомерная, правильная, великая и справедливая. Не только потому, что вообще приятно существовать в большинстве (хотя когда у тебя есть правда, надо иметь силу воли и духа для того, чтобы существовать и в меньшинстве), но ещё и потому, что обнаруживается очень крупная истина, понимаете? Дело же не только в том, что людей много, и что они недовольны тем, чем обернулось двадцатилетие. Дело в другом.

Когда-то господин Ракитов (был такой советник у Ельцина) говорил о том, что «наша задача — сменить ядро цивилизации». Есть цивилизация (историко-культурная личность), а в ней есть ядро.

В этом ядре есть то, что называется «социокультурные коды» (примерно то же самое, что коды при компьютерном программировании или в генетике). Вот это ядро определяет тип личности. И господин Ракитов тогда сказал, что «наша задача (задача ельцинского процесса 1991–1999 годов) — сменить ядро исторической личности». Это [значит] сменить принципы функционирования языка, культуры, религии, менталитета, всего. Я-то тогда сказал (показывает фигу): «Вот тебе, а не смена ядра. Ничего этого не будет».

Понадобилось 20 лет радений меньшинства по измыванию над большинством, чтобы понять, что они его [ядро] царапнули, задели, что-то в этом ядре травмировали. Но нельзя ядро, существующее тысячелетиями, изменить за 20 лет! Это всё тот же народ по своим фундаментальным константам. Он как, в силу своих фундаментальных констант, поддержал советский строй и советский проект, он так, в силу этих же фундаментальных констант, сопротивляется любому их изменению. Их так изменить нельзя.

Его царапнули, задели… Великий испанский философ Мигель де Унамуно говорил, что есть интраистория и экстраистория — внутренняя и внешняя история, в сущности, ядро истории и её периферия.

На периферии-то похулиганили сильно и, может быть, что-нибудь травмировали и в ядре. Но ядро, конечно, не изменили. Мы всё те же. И нас большинство. Мы живём на этих просторах, мы понимаем примерно, как они устроены. Мы впитали в себя не только эти ландшафты, эту культуру, но мы впитали в себя ещё и этот дух, и эти представления о должном, и эти принципы поведения, эти принципы уважения к централизованной государственности. Потому что невозможно раскинуться на такую территорию и обладать такими параметрами — и не уважать всё это. Мы всё это вместе впитали и стоим на своём. И это обнаруживается, помимо всего прочего. И тут есть предмет для ликования.

Но всё это, как говорят математики, необходимо, но совершенно недостаточно. Это абсолютно необходимо и совершенно недостаточно.

Давайте разберёмся ещё раз, внимательно и спокойно, на что делает ставку меньшинство. На что оно делает ставку?

На свой властный — информационный (телевизионный, в том числе), экономический, политический, а в чём-то даже силовой — потенциал. Это первое.

На политическую неорганизованность и, что намного хуже, социальную бесструктурность («сломаный хребет») большинства.