А. Чибилёв - В глубь степей

• Название: В глубь степей
• Автор: А. Чибилёв
• Издательство: УИФ "Наука"
• Жанр: История
• Год: 1993

От первых упоминаний об южноуральских и прикаспийских степях у древнегреческого историка Геродота (V в. до н. э.) до географических описаний Оренбургского края учеными начала XX в. — такова история исследований огромного степного региона, представленная в очерках книги.

Читатель узнает о жизни и экспедициях П.И.Рычкова, П. С. Палласа, Э. А. Эверсманна, С. С. Неуструева и др. Их маршруты проходили по территории нынешней Оренбургской, Челябинской областей, Башкортостана, а также по Западному Казахстану.

Автор, доктор географических наук, заведующий Оренбургским отделом степного природопользования Института экологии Уральского отделения Российской академии наук, более 20 лет исследует степи Южного Урала и Западного Казахстана.

Книга может служить учебным пособием при изучении географии и истории родного края в средней школе. Будет интересна широкому кругу читателей.

---

Два с половиной года Карелин и Кирилов были связаны тесной дружбой и плодотворным сотрудничеством. Ванечка Кирилов был фактически усыновлен семьей Карелиных. Григорий Силыч стал для его "папкой", Александра Николаевна — "маменькой", а дочери Карелина — сестрами. В путешествии по Сибири с 1840 до 1842 года "этот милейший человек, — пишет С. Г. Карелина, — превзошел возлагаемые на него надежды отца нашего: он был неутомим в работе, предан отцу и полезен ему в качестве помощника, как еще никто не бывал"(20).

Жизнь И. П. Кирилова трагически оборвалась в 1842 году в г. Арзамасе на пути в Москву, куда он был направлен Карелиным с отчетом. Осталось тайной, действительно ли Кирилова сразил приступ аппендицита, или западносибирский губернатор Горчаков, опасаясь карелинского донесения, нашел свои средства убрать молодого ученого.

Пять лет — с 1840 по 1845 год — провел Карелин в путешествиях по Восточному Казахстану и Южной Сибири. Он значительно расширил знания о природе Тарбагатая, Джунгарского Алатау, выяснил орографические особенности хребтов, дал общую характеристику их геологического строения.

Рассмотрим по годам поездки Карелина в соответствии с его автобиографической запиской 1852 года(21).

1840 — обследование южного Алтая с высочайшим Нарынским хребтом и Тарбагатая.

1841-изучение флоры Семиреченского края, расположенного к востоку от р. Или, включая Прибалхашье и Алаколь. Осмотр снежных вершин Джунгарского Алатау.

1842 — путешествия по окраинным округам сибирских киргизов: Баянаульскому и Каркаралинскому, осмотр диоптазовых копей, поездка в восточную часть Алтая.

1843 — обследование озера Нор-Зайсан, сбор сведений о системе рек Верхнего и Черного Иртыша от его истока до Усть-Каменогорска на протяжении более 400 км.

1844 — исследование системы реки Бухтармы, поездка по Джунгарии и северо-западным окраинам Китая.

К сожалению, сохранилось очень мало сведений об алтайско-джунгарских путешествиях Г. С. Карелина. Видимо, отчеты о них так и остались необработанными, а черновики, вероятно, погибли во время пожара в Гурьеве в 1872 году. Судить о маршрутах Карелина можно только по коллекциям "произведений природы", собранным Карелиным совместно с Кириловым и регулярно направляемым в МОИП и лично упомянутому Н. С. Турчанинову. В одном из сохранившихся писем к президенту МОИП С. Г. Строганову, написанному 4 августа 1846 года, Г. С. Карелин приводит следующий состав коллекций, доставленных им в распоряжение Общества с 9 мая 1840 года по 16 марта 1843 года:

Зверей — 240 Ящериц — 169

Птиц — 1669 Растений — 90142

Насекомых — 9766 Семян — 442

Змей — 34 Минералов — 474

Несмотря на исключительно плодотворную для науки деятельность, дальнейшая государственная служба Г. С. Карелина была приостановлена. Правителям края стало известно, что ученый подготовил донесение в столицу о тяжелом положении сибирских киргизов (казахов северного и восточного Казахстана. — А. Ч.). В 1845 году генерал-губернатор Западной Сибири князь П. Д. Горчаков высылает опасного для него натуралиста из пределов края и добивается увольнения Карелина из Министерства финансов. Так знаменитый путешественник был "вознагражден" царским правительством за свой энтузиазм и самоотверженность.

5

Карелин вернулся в семью, находившуюся к этому времени в подмосковной деревне Трубицыно, перед самым новым 1846 годом. Дочь его Софья Григорьевна, вспоминая об этом, писала: "Тут только мы его увидели и, слава Богу, опять таким же, только седым совсем… Всем он наслаждался и беспрестанно повторял: "Ах, братцы, как у вас тут хорошо!"(22).

Впервые в 45 лет Григорий Силыч оказался надолго в кругу семьи, и, думается, пришло время и в нашем очерке рассказать вкратце о личной жизни и некоторых свойствах ума и характера этого удивительного человека.

Прибыв в Оренбург в 1822 году холостым, Григорий Карелин женился в феврале 1825 года на А. Н. Семеновой, кузине своего оренбургского друга генерала в отставке Н. А. Мансурова. Александра Николаевна училась в Петербурге, знала иностранные языки. У Карелиных было четыре дочери. Все они получили прекрасное образование. Три дочери стали писательницами, а самая младшая и любимая — Лилька (Елизавета Григорьевна) — одной из лучших переводчиков классической западноевропейской литературы. Родилась она в начале декабря 1834 года — в то самое время, когда Карелин должен был спешить в Ново-Александровск и, спасая его от голода, вести караван по прибрежному льду Каспия.

Елизавета Карелина впоследствии вышла замуж за молодого ботаника Андрея Николаевича Бекетова, выросшего в крупного ученого, ректора Петербургского университета. Внук А. Н. Бекетова, правнук Г. С. Карелина, великий русский поэт революции Александр Блок писал в своей автобиографии (1909): "…Моя бабушка, Елизавета Григорьевна Бекетова, дочь известного путешественника Григория Силыча Карелина, всю жизнь работала над переводами научных и, особенно, художественных произведений. Она была очень начитана, владела несколькими языками; ее мировоззрение было удивительно живое и своеобразное, стиль образный, точный, смелый русский язык, обличавший казачью породу… Характер до резкости отчетливый соединялся в ней с мыслью ясной, как летние деревенские утра, в которые она до свету садилась работать. И все это вязалось с пламенной романтикой…" Можно не сомневаться, что черты именно карелинского мировоззрения, свойства его живого ума и языка, и, наконец, романтизм передались его дочери, внукам и правнукам.

До 1842 года семья Карелина жила в Оренбурге. Какие испытания легли на женскую половину семьи путешественника, можно судить даже по хронологии бесконечных экспедиций Карелина. И они привели к тяжелым последствиям. "Частые и продолжительные отлучки отца, усидчивые занятия с детьми, домашние заботы, при крайней неправильности получения денег на свое содержание от отца, и жестокий климат Оренбурга — сломили здоровье нашей матери… Доктора наши по опыту знали, как много молодых женщин в Оренбурге умирают чахоткой, и, опасаясь начала ее у матери нашей, советовали ей переменить климат"(23), — писала Софья Карелина. Доктора настаивали на переезде в Москву, что и было сделано в мае-июне 1842 года. Здоровье А. Н. Карелиной поправилось, и вскоре она купила небольшое имение Трубицыно(24), в 35 верстах от Москвы.

В этот "милейший уголок, дом, утонувший в саду", с речкой и еловым лесом, "холодными ключами превосходной воды" и возвратился из Восточного Казахстана Г. С. Карелин.

Необыкновенную личность Карелина характеризуют его многочисленные письма к семье и воспоминания дочерей. Эпистолярное наследие Г. С. Карелина было изучено Г. Э. Блюминым, который пишет: "К письмам его многие десятилетия не прикасалась ничья рука. Вот почему с таким волнением вчитывался я в строки красивого карелинского почерка, полные юмора, жизнелюбия и отваги, раздумий, сомнений и оптимизма"(25).

В Трубицыно Карелин впервые долго живет с семьей. "Милый, добрый семьянин — как будто никогда и не уезжал. А шесть лет в этот раз его не было дома. Как, три своих несомненно нежных чувствах ко всем нам, мог он повторять продолжительные отлучки и, поехав на год, прожить шесть в дороге, не понять мне; но истинно повторяю, что раз дома, — трудно было видеть отца нежнее, семьянина счастливее его"(26), — вспоминала С. Карелина.

Но счастливая жизнь в кругу семьи, видимо, не вполне удовлетворяла Карелина. Вновь и вновь "отрава" степных просторов тревожит беспокойное сердце путешественника. В начале 1852 года он пишет оренбургскому генерал-губернатору В. А. Перовскому следующее письмо: "Шесть лет высидел я в Москве или в ее окрестностях и чувствую неотразимое желание еще постранствовать; предположил совершить нынешним летом небольшую поездку в Уральские степи до Каспийского моря. Цель моя: осмотреть подробно Индерское озеро и северные побережья Каспийского моря… Посему, прежде нежели окончательно решусь на изложенном предположении, принимаю смелость испрашивать на то согласие Вашего Превосходительства"(27).

Вскоре согласие было получено. 20 июля 1852 года Карелин уехал в свое последнее путешествие. Уезжая, он говорил детям: "Через полгода, детки, вернусь, а теперь прощайте". Но больше они его никогда не видели.

6

В судьбе Г. С. Карелина было много неясного и загадочного. Как, например, объяснить его долгое пребывание в Восточном Казахстане, в котором он пробыл шесть лет вместо намечавшегося одного или двух? Но еще более удивительно то, что в своем последнем путешествии в Урало-Каспийский край он пробыл 20 лет. Объяснения этим превратностям судьбы знаменитого путешественника мы находим в особом карелинском восприятии окружающего мира.

В одной из своих последних работ за четыре года до смерти Карелин писал: "В 1852 году приехал я на недолгий срок к устьям р. Урала с главной целью наблюдать оба перелета, гнездование и линянье птиц; но передо мною открылось такое поле для наблюдений по множеству других предметов, а также свобода и затишье для приведения в порядок многих моих путешествий, что вместо двух годов прожил я безвыездно в пределах урало-казачьих более 16 лет. Ну, и насмотрелся же…". И далее: "Сколько мог, не нарушая приличия, и чрез то, не вредя своему делу, удалялся я от так называемого общества, да по счастью негде было его и найти. Гурьев — место пустынное, глухое, захолустье донельзя невежественное"(28).